Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

Он остановился у грузовика. И сам не смог бы объяснять, что влекло его к этой ржавой груде облезлого металла. Но отчего-то казалось, что он обязательно должен быть рядом с грузовиком, непременно надо… Зачем-то открыл дверь. Та со скрежетом, но поддалась. В кабине только рыжее голое железо, давно мертвые приборы под треснувшими грязными стеклами, отодранная обивка болтается, рычаг коробки передач одиноко торчит из пола. Много лет назад водитель касался его своей мозолистой рукой, и в ту ночь — коснулся когда-то в последний раз, переключил скорость. Тополь видел его вчера, а сегодня здесь многолетняя ржавчина да жирный слой грязи и пыли.

В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус; и разговаривали между собою о всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его. Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны? Один из них, именем…

Он вспомнил другой грузовик, в котором трясся много лет назад по размазанной дороге. Вечерело; а с запада надвигалась тяжелая, налитая черным свинцом, туча. Попасть под ливень означало застрять в непролазной грязи на неопределенное время. Водитель чертыхался на чем свет и рвал рычаг с первой на вторую, со второй на первую и снова на вторую… Машина рычала, надсадно завывая на каждом ухабе, задний мост постоянно уводило то вправо, то влево, и Тополь не на шутку боялся, что вот-вот они перевернутся или скатятся под откос.

… Клеопа, сказал Ему в ответ: неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни?

Дрожащими руками он запихнул жетоны в щель. Автомат снова ожил, предлагая начать игру. Тополь торопливо хлопнул по кнопке. Мысленно прочитал то самое заклинание, подержался за стул и выбрал ставку. Все отступило — остался только этот экран и мелькающие картинки. «Ну хотя бы три лодки, ну хотя бы три лодки…» — шептал Тополь. Q, K, J… Он раздраженно хлопнул по колену. Этот урод снова сожрал и не подавился. Надо попробовать Беллу.

Жетоны, заклинание, стул, кнопка, ставка, кнопка. Мелькание барабанов. «Звезда, звезда, звезда, приди… ну-ну-ну…» Полезли ненавистные груши, апельсины…

Как же так! Он видел сегодня во сне эти звезды. И тракторы видел. Они отчетливо подсказывали ставку.

Анатолий в негодовании пошарил в карманах. Ничего. Больше денег взять не откуда. Но он видел! Как они посмели его обмануть?! Он не виноват — сердце налилось горькой обидой — просто сегодня должен был выиграть, все говорило именно об этом.

«Ничего, ничего, сегодня не повезло, повезет завтра. Значит так: сначала сделать ставку по два, потом, чтобы разыграть тупую железяку, побольше, а потом…» Но жар азарта постепенно схлынул, уступая место совсем другим мыслям: ни завтра, ни послезавтра, ни потом не сорвать больше удачной игры. Тот раз был абсолютно случаен, больше такого не произойдет. Но все казалось, что, стоит отойти от автомата, как кто-то другой — просто так, походя — вырвет у судьбы заветные барабаны. Надо только еще немного поиграть, совсем немного…

Но жетонов больше не оставалось. Анатолий несколько раз обшарил все закоулки карманов, но, кроме раздавленных сигарет, ничего не обнаружил.

— Что, братан, не везет? — посочувствовал мужик за соседним автоматом.

Анатолий только махнул рукой и сполз со стула и пошел прочь, едва перебирая ногами.

— Постой, — могу помочь, если что, — догнал мужик.

— Не надо, — устало буркнул Анатолий, — не сегодня.

Он и правда ощущал нечеловеческое утомление, даже думать было лень.

— Ну смотри, а то я тут каждый день. Если что, спроси Хобота. Перетрем.

Анатолий автоматически кивнул. «Хобота, — повторил про себя последнее, что сказал мужик, — перетрем». И вышел из вокзала в декабрьский вечер. Ветер швырнул в лицо ошметок снега, и это немного привело в чувство. «… отправляется со второго пути», — прозвучало из окружающей реальности. Что-то там отправлялось куда-то со второго пути. Анатолий почти с изумлением подумал: неужели может быть еще что-то, кроме возможности отыграться, выиграть?.. И есть люди, которые живут без этого? Как, должно быть, невыразимо пресен их мирок.

О да, эти чувства за блестящими клавишами автомата, перед яркими мелькающими экранами, когда душа с невыразимой дрожью и трепетом взмывает над миром во время перебора барабанов и стремительно обрушивается после их остановки… — это не сравнить ни с чем, ни с женщинами, ни с алкоголем, ни с прочими заменителями истинного наслаждения и полноты существования. Любое удовольствие после того, как попробовал вкус настоящей, азартной игры, будет — будто вода из крана в сравнении с пьянящим нектаром. Игра, игра, игра! Игра губит и в то же время заставляет дышать глубже, она убивает, но и наполняет мир красками. Но потом… потом игра отступает. На душе так же пусто, как и в карманах. Жизнь теряет краски, становится наполненной ровно настолько, сколько в кулаке жетонов. И, если кулак пуст, перспектива дальнейшего существования сводится к прокручиванию шансов раздобыть денег в самом ближайшем будущем.

Но он давно залез в долги. Страшные, многотысячные. Никто не даст, не перезаймет. Остается ждать до зарплаты. А до зарплаты почти месяц, потому что последнюю получку проиграл в первый же день.

Все же он отыграется, обязательно словит куш. И тогда расплатится со всеми долгами, и сразу бросит играть. Ему надо только разок — всего разок — отыграться, доказать себе, Судьбе, Богу, черту… кому угодно, что он все-таки не проиграл; пойти наперекор, назло, поперек — и доказать. И еще — вновь испытать ошеломляющее чувство, когда вопреки всякой логике вдруг сыплется золотой дождь из жетонов и пронзительно пищит автомат.

— Ты опять играл, скотина такая?! — дома набросилась жена. — Ты нас скоро всех проиграешь. И меня, и себя, и сына! Ну ладно, себя не жалко, меня не жалко — так хоть сына пожалей!

«Опять… — раздраженно подумал Анатолий и без сил опустился на диван, — и как ей не надоедает каждый день одно и то же долдонить…»

Навалилась страшная усталость и апатия ко всем сказанным в мире словам. Не хотелось даже менять неудобной позы, в которой замер на диване. Заметил, что лежит в ботинках, ноги сразу показались вылитыми из свинца, но подниматься и расшнуровывать… нет, потом, потом… Сейчас полежать, просто полежать. «Отправляется со второго пути… со второго… Хобота. Перетрем… пути…» В голове моментально сложился план. И куда только усталость делась! Анатолий вскочил на ноги и нервно зашагал по комнате.

Конечно, надо спросить у Хобота! Почему же сразу не догадался?! Устал, наверное. Теперь — завтра. Да, это последний шанс, он так долго пребывал в полосе неудач, что просто по голой статистике должно повезти. Теперь-то уж точно повезет. Надо только распределить все деньги по начальным ставкам, чтоб обмануть черную полосу. А потом — как только удача начнется — сразу наращивать ставки. Даже если не будет джек-пота (а он будет!), то выигрыша как раз хватит, чтобы рассчитаться… Метод-то верный, надо просто работать с большим количеством заходов, постоянно чередуя величину ставок. Обычно на это никогда не хватает денег, только-только кажется, что брезжит тот самый заветный процент успеха, как заканчиваются жетоны. Но, если взять побольше сумму, разбить ее по маленьким долям и сразу, без отрыва бить и бить в одну точку, чередуя ставки, то верняк, сработает.