Андрей Валентинов - Нуар

Женщина, спрятав бесполезное оружие, зябко повела плечами.

— Поглядим…

Их пропустили, хотя и не сразу. Знакомый рыжеусый сержант ретиво отгонял сослуживцев от тела, то и дело повторяя: «Врача! Ребята, тащите сюда врача!» Среди растерянных полицейских Ричард Грай заметил Сонника. «Баритон» стоял с самым равнодушным видом, поглядывая в темнеющее небо.

Человек лежал на спине. Пули пробили пальто, разорвали щеку, простреленная шляпа каким-то чудом все еще держалась на голове. Рядом с телом белели выпавшие из кармана резные шахматные фигуры. Конь, ферзь, пешка…

В широко открытых темных глазах плавала боль. Губы неслышно двигались.

— Что же ты наделал, Деметриос? — прошептал бывший штабс-капитан. — Что ты наделал!

Грек попытался привстать. Захрипел, с трудом выговорил несколько непонятных слов, устало прикрыл глаза… Подбежавший врач в белом халате долго щупал пульс, прикладывая ухо к окровавленной груди. Затем приподнял веко, встал, развел руками.

Деметриос закончил игру.

— Это он по-своему, по-гречески выразился, — рассудил один из полицейских. — Вроде бы из Библии что-то.

Второй знаток согласно кивнул.

— Из Евангелия от Луки, только слова переставил. «Нынче же буду с тобой в раю».

Ричард Грай не спешил уходить. Стоял, смотрел. Тело уложили на носилки, накрыли простыней. Унесли. Кто-то из «ажанов» подобрал резные фигурки. Знатоку настольных игр они уже не понадобятся, в раю наверняка есть лишний комплект шахмат для разбойника благоразумного.

— Надо поговорить, — шепнула Мод. — Выбираемся отсюда. Рядом еще один причал, там не так людно.

— Поговорить? — повторил он не думая и тут же почувствовал, как в бок ему ткнулся ствол пистолета.

— Идите первый и не вздумайте проявлять инициативу. Стреляю сразу!..

Он посмотрел на небо и понял, что солнце уже зашло.

Бетон был завален привычным портовым мусором: щепки от разбитых ящиков, промасленное тряпье, вездесущие осколки бутылочного стекла. Тут давно не убирали, половина причалов пустовала еще с начала войны. Бродячие собаки — и те исчезли, перебравшись туда, где сытнее.

За громадой волнолома их встретила тишина. Шум остался вдали, здесь же слышался лишь негромкий голос зимнего моря. Слева — ровная линия причала, справа высокая бетонная стена. Ящики, почерневшие от времени деревянные бочки, ржавое бесформенное железо, забытый, никому не нужный якорь с обрывком цепи.

Серые нестойкие сумерки…

Ричард Грай шел спокойным размеренным шагом, не смотря по сторонам и не пытаясь оглянуться. Он ничуть не волновался, лишь где-то в самой глубине неслышно плескалась горечь. Друг Даниэль прав — ничего особенного не случилось, Мод честно предупреждала. «Это могу быть я, это может быть ваш лучший друг, нищий-араб на улице, патрульный полицейский».

И все-таки это она. Никому не доверила! «В ранний час пусто в кабачке, ржавый крюк в дощатом потолке, вижу труп на шелковом шнурке…»

— Идите к воде, — негромко велела женщина. — Станьте лицом к морю и не поворачивайтесь.

Он вновь не стал спорить. Повернул направо, подошел к самой бетонной кромке. Океан потемнел, лишь над самым горизонтом еще светилась узкая белая полоса. Очень хотелось курить, но Ричард Грай решил не искушать судьбу. Нервы у Мод наверняка на взводе, лучше не давать лишнего повода.

В конце концов, она сказала — «поговорить». Всего лишь поговорить, не больше.

Равнодушно шумело море, невысокие волны бились о бетон, отступали, вновь шли на приступ. Сзади было тихо. Бывший штабс-капитан, не выдержав, все-таки сунул руку в карман, где лежала коробка «Фортуны».

— Потом, — поняла его Мод. — Покурим вместе. Сейчас — вопросы.

Он невольно усмехнулся, благо, она не видела его лица. «Потом»! Неглупый ход, маленькая морковка в конце короткого пути.

— И кто будет спрашивать?

— Я! — отрезала женщина. — Кем был этот человек? Почему он убил Тросси?

Мужчине захотелось обернуться и поглядеть ей в лицо. Грубо слепленная маска в яркой косметике…

— Его звали Деметриос, моя любопытная Мод. Он был вором, спекулянтом, контрабандистом и убийцей. Любил деньги и настольные игры, побаивался меня, но более всего хотел избежать ада. Ему, как и мне, уже показали, каким он бывает. А еще Деметриос знал, что такое техника кьяроскуро, и смог догадаться, что Тросси — никакой не главный. Остальное додумайте сами.

Сзади долго молчали. Наконец женщина вздохнула:

— Опять вы со своей мистикой, Рич! Намекаете, что главный пообещал этому греку рай? Такое будет плохо смотреться в отчете. Впрочем, и отчитываться не имеет смысла, операция провалена, а завтра должна погибнуть Москва.

— Еще Париж и Лондон, — напомнил он. — Переговоры вести не с кем, но я мог бы все-таки попытаться. Главный где-то здесь, думаю, бедняга Деметриос увидел его перед смертью…

— Хватит! Тросси и Гершинин мертвы, сейчас французы опомнятся и возьмутся за вас. Никакой Прюдом уже не поможет, слишком все страшно. Извините, Рич, но я солгала. Курить мы не будем, у меня мало времени.

Бывший штабс-капитан поглядел на исчезающую у горизонта белую полосу, зябко повел плечами. Времени и вправду нет. Зато есть ад, темный коридор с белыми дверям и мутными окнами. Рай ему не обещан.

— Один вопрос, Мод. Всего один, причем короткий.

— Давайте! — нетерпеливо бросила она. — Только короткий.

Внезапно он рассмеялся.

— Прекратите! — перебила Мод. — Так и умрете фатом! Помолились бы, что ли… Но если вам интересно: нет, не любила. Как мужчина вы не слишком привлекательны, предпочитаю любовников помоложе. Но у вас есть тайна, Рич. Это возбуждает, пугает, иногда просто сводит с ума… Жаль, ваша Ноосфера умрет вместе с вами.

Он закрыл глаза, чтобы не видеть ночи.

— Хорошо… Постарайтесь попасть в сердце.

Выстрел…

Холод ударил в грудь, но тут же отпустил. Боли не было, даже привычные молоточки перестали стучать в висках. Шли секунды, а он все еще стоял у самой границы воды и тверди. «Разве в том была моя вина, что цвела пьянящая весна, что с другим стояла у окна?»

Наконец он попытался вздохнуть. Открыл глаза.

— Ваше пожелание выполнено, гражданин Гравицкий. Прямо в сердце, о-о-от… Можете, значит, убедиться.

Ричард Грай нехотя повернулся. Мод лежала ничком, уткнув лицо в бетон. Руки раскинуты, рядом с сумочкой — пистолет.

— Не брал бы я женщин в разведку, о-о-от… — майор Сонник, спрятав свой «ТТ» в кобуру, шагнул ближе. — Сплошные, понимаете ли, эмоции. Любила, не любила… Верно вы ее, Родион Андреевич, на излияния раскрутили, я как раз и поспел. Как там поется? «Потом, когда судьи меня спросили…» Трибунала, видать, испугалась, решила концы обрубить и скрыться куда подальше. Только от нашего правосудия не так легко убежать, о-о-от…