Роман Злотников - Мерило истины

— Кажется, вам снова звонят, — констатировал Олег.

Алексей Максимович посмотрел на служебный мобильник на столе, потом хлопнул себя по брючному карману и достал мобильник личный, который несколько часов назад поставил на режим вибрации. Отойдя к окну, майор ответил на вызов:

— Алло? Да… просто занят был… Что с голосом? Ничего… работа. Что-то срочное? Как мама? Так… Так… — он ненадолго замолчал, глядя в окно. Потом проговорил: — Хорошо, я перезвоню через пару минут, — и повернулся к Трегрею.

Тот смотрел на него каким-то новым… чуть более отстраненным взглядом.

— Вам звонила ваша дочь? — поинтересовался Олег.

— Что? Откуда ты?.. Ах, да…

— Простите, я невольно подслушал. И узнал ее голос. Голос у Светланы такой… — Трегрей шевельнул бровью, подыскивая нужное слово, — такой… улыбчивый. Будто она говорит сквозь улыбку, — уточнил он.

Но Алексей Максимович меньше всего сейчас был склонен обсуждать голос своей дочери. Он уселся за стол, сцепил пальцы в замок и спросил Трегрея, избегая смотреть ему в глаза:

— Это что было? Гипноз?

— Гипноз? Вовсе нет.

— Тогда что же? Почему я сейчас?.. — майор не договорил, внутри у него все на миг сжалось от приступа стыда — надо же, расплакался, как мальчишка.

— Я лишь помог вам почувствовать то, что желал выразить, — объяснил Олег так, будто не видел в недавнем происшествии ничего необыкновенного. — Потому что я понял — в отличие от многих прочих, вам то, о чем я говорил, небезразлично. Иначе мои слова не вызвали бы в вас столь горячего отклика.

Майор открыл рот, чтобы немедленно и резко возразить, но внезапно понял… нет, не понял — почувствовал: этот чертов Гуманоид прав. Алексей Максимович вытащил сигареты, закурил.

— Сейчас возвращайтесь в расположение… рядовой Иванов, — сказал он. — Еще успеете к разводу. Позже я вас вызову.

— Позвольте еще кое-что, — не вставая, произнес Олег.

Глазов уставился на него… но сразу спохватился и отвел взгляд.

— Я имел возможность побеседовать с майором Кивриным, — сказал Трегрей. — И пришел к выводу, что инцидент с рядовым Сомиком он намерен оставить совершенно без последствий. Так быть не должно. Надобно, чтобы виновные сержанты понесли наказание, ибо иначе они не уяснят, что ответственны за воспитуемых. И это нужно сделать немедленно, не дожидаясь реакции прокуратуры и командования округа. Также подвергнуть вразумлению необходимо старшего лейтенанта Бородина, ибо он несет ответственность за деяния сержантов.

— И так далее, по восходящей, — в тон ему продолжил Алексей Максимович. — Вплоть до министра обороны… Да вы что себе позволяете? — повысил голос майор. — Да вы отдаете себе отчет в том, что говорите?!! — хотел было еще крикнуть он, но осекся.

Парень, безусловно, отдавал себе отчет в своих словах. И действиях. С него станется, если придется — он затеет собственное «вразумление». И что в итоге получится, даже предполагать не хочется. А виноватым останется он, майор Глазов, поручившийся за Трегрея… то есть, за рядового Иванова — перед Самородовым. Да и из конторы, проблемы обеспечены — не справился с заданием.

В этот момент Алексей Максимович на секунду пожалел, что не вызвал наряд полиции. Майор глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться. Провел ладонью по седой голове. Он вдруг почувствовал сильную усталость. И вследствие этой притупившей волю усталости снова поднялось в нем то губительно острое чувство собственной вины за произошедшее и происходящее. В носу Алексея Максимовича защипало, а горло перехватило. Испугавшись нового приступа, он вскочил, уронил сигарету, вытащил новую…

Олег Гай Трегрей наблюдал за ним.

— Не стоит беспокоиться, — проговорил он. — Это вскорях пройдет. Прошу прощения за то, что взял на себя смелость… нарушить ваше душевное равновесие. Мне подумалось, что вы в этом нуждаетесь. Именно вы. Здесь… так мало людей, которые искренне полагают, что общество, действительно основанное на понятиях Чести, Долга и Совести, — вовсе не миф.

Глазов помолчал немного, не зная, что ответить на это. Потом проговорил:

— А разве… не так?

— Вестимо, нет, — уверенно произнес Олег.

— Ну… В твоем возрасте я и сам в это верил, — проговорил Алексей Максимович, незаметно для себя переходя на «ты». — Когда мне казалось, что я плечом к плечу с остальными согражданами строю мир всеобщей справедливости. Странно, что еще остались люди, которые верят в возможность существования такого мира…

— Я не верю, — сказал Олег. — Я — знаю.

— Вот даже как… — Алексей Максимович бледно усмехнулся.

Он внимательно посмотрел на рядового с потешным прозвищем Гуманоид. И тогда ему первый раз пришла в голову мысль… Нелепая до ужаса, но в то же самое время очень точно все объясняющая.

— Такое чувство, что ты на самом деле, — снова усмехнувшись, сказал он, — что ты… не из нашего бренного мира. А откуда-нибудь оттуда… Где все так, как и должно быть.

Олег без труда выдержал озадаченно внимательный взгляд майора, не стремясь ни подтвердить, ни опровергнуть высказанную только что фантастическую версию собственного происхождения.

«Зачем я все это говорю? — подумал вдруг Глазов. — Черт знает, что происходит…» Но не заметить, что характер общения изменился, стал каким-то гораздо более доверительным, он не мог. Заставив майора прочувствовать то, что чувствовал сам, Олег будто приблизил собеседника к себе, подсадил его на свою ступень мироосознания.

— Ладно, — сказал Глазов, потирая ладонями щеки. — Что же у нас получается… Есть некий человек, утверждающий, что призван возродить Россию. Зовущийся, тем не менее, Олег Гай Трегрей. Появившийся невесть откуда… — он коротко взглянул на Олега, но уточнений от того опять не последовало, — человек с туманным, мягко говоря, прошлым, называющий себя дворянином, обладающий обостренным чувством справедливости, выдающимися физическими и интеллектуальными данными и исключительными, надо признать, даже сверхъестественными навыками воздействия на человеческую психику.

Последнюю фразу Алексей Максимович проговорил с вопросительной интонацией.

— В моих навыках нет ничего сверхъестественного, — спокойно произнес Олег. — При должном прилежании таковым навыкам может научиться каждый.

— О том, где и кем ты был обучен вышеозначенным навыкам, ты говорить, конечно, тоже не будешь?

— Не имею права, товарищ майор.

— Так… Кстати вспомнилась одна из историй, что о тебе рассказывают… Когда ты еще по дороге в часть через город заступился за пострадавшего в аварии автомобилиста и взглядом, на расстоянии, вывихнул мозги полудюжине каких-то жлобов, которые этого автомобилиста собирались избить. Заставил их опуститься на четвереньки и грызться, как псы.