Павел Виноградов - Деяние XII

– Кто такой Отрок?

– Не знаю. Может быть и героем, и святым, и гением. Но может и не быть – Игре его таланты безразличны. Просто юноша, на которого промыслительно возложено Поручение… Мне кажется, если Крест – оружие Бога, то Отрок – Божий оруженосец.

– Зачем это?

– Знает Бог. Ты же должен знать, что это твой долг. Потому Артель и зовет вас Отроками – древнее значение этого слова „не говорящий“. Не говорящий, но действующий. Слуга. Однако такой слуга, который имеет право отказаться от служения, на себя приняв последствия.

– Какие?

– Да какие угодно. Самым первым Отроком был Иегошуа Варрава…

– Тот самый?..

– Да, убийца, вместо которого Господь наш взошел на крест. И во искупление этого Варавва должен был сохранить этот Крест. Но он предпочел иной путь. Рассказывают, что в своем безумии он решил стать равным Богу и исчез из пределов мира сего… Но вместо него тут же появился другой Отрок.

– Сколько их было всего?

– С начала эры, ты – двенадцатый.

– Но не все совершили Деяние…

– На самом деле почти все. Кроме самого первого, и того, который был перед тобой.

– А Султан?

– Чокан Чингисович Валиханов Деяние совершил – в самый последний момент. Разуверившись в Боге и своем предназначении, Султан не предал Артель. Лучшее доказательство этому – то, что Клаб убрал его. Однако он успел тайно перенести Артефакт, хранившийся тогда в столице Империи, и спрятать где-то в Азии.

– Где-то? Вы не знаете?..

– Именно.

– Но как же… И вообще, что я должен делать?

– Найти Крест, а дальше – сам решишь… Не беспокойся, когда ты вступишь на свой путь, он сам приведет тебя к Артефакту. Ты – Отрок».

Дервиш спокойно ждал, когда Руслан справится с обрушившейся на него памятью.

– Отныне твое сознание цельно, – проговорил он, наконец. – Ты будешь помнить всё. Но будет тяжело, предупреждаю.

– Почему именно сегодня?

– Потому что пришло твоё время. Одевайся и идем.

– Куда?

– В Зал Игры.

Руслан шёл впереди – Ак Дэ понятия не имел, куда идти. Да и юноша совершенно не помнил этих коридоров. Тем не менее, уверенно вел старого батыря.

Перед дубовыми дверьми приостановились. Ак Дэ любовно погладил позеленевшие барельефы.

– Я не был тут очень давно… – тихо сказал он и толкнул створки.

Сияние обрушилось на них.

На первый взгляд, здесь ничего не изменилось. Но, приглядевшись, Руслан понял, что на аналое в середине зала теперь лежит книга в роскошном золотом окладе, которую он сначала принял за богослужебное Евангелие.

Словно некая сила подтолкнула его – быстро подошёл и взялся за оклад. Под ним была стопка пергаментных листов, покрытых полустёртыми греческими письменами.

– Синайский кодекс, – старик уже стоял позади.

– Откуда?..

– Не спрашивай.

Юноша кивнул.

– Мне надо принести присягу?

Батырь покачал головой.

– Отроки не приносят присягу Артели, потому что Деяние может заставить их нарушить её. Просто перед Деянием каждый Отрок приходил в Зал. И всё.

– Каждый? Но как они все сюда добирались?

– Думаю, Зал расположен в иной реальности, и доступ к нему открыт для Отрока из любой точки земного пространства. А может быть, это лишь видение. Кто знает…

– Так как же его нашёл Петя?

– Этому могут быть два объяснения: или Зал сам призвал послушника Сок Суна для какой-то надобности. Либо…

– …он тоже Отрок.

– Это тебе и предстоит выяснить – помимо всего прочего.

– А кто же принёс сюда Кодекс? Кто меняет здесь лампы в светильниках? Кто вытирает пыль в конце концов?

– Когда надо, соработники просто идут и находят Зал. А если не находят, значит и не нужно тут ничего делать.

Старик повернулся и направился к концу серебряного участка. Руслан последовал за ним, догадавшись, что он хотел посмотреть.

Надпись «Игумен» стала чёрной. «Петя Пёрышкин» – серебрилась.

Ак Дервиш пожал плечами. В этот момент «Игумен» исчез. Руслан сразу понял, что это значит, и подбежал к золотым именам. Последнее чернело. Руслану оно ничего не сказало.

– Приговор Совета приведен в исполнение, – голос Дервиша был печален.

Руслан отвернулся.

– Сейчас ты пойдешь в свою конуру и будешь ждать. Я сам принесу тебе всё необходимое и дам инструкции – возможно, в Обители остаётся агент неприятеля, рисковать не будем. Потом придёт владыка Назарий – исповедует тебя и причастит. После этого сразу же уходишь. Завтра – Воздвижение Креста Господня. Учеба закончилась, Ставрос. Началось Деяние…

Перед Русланом, как въяве, возник Прекрасный человек его детства в развевающихся огненных одеждах. Теперь он разглядел за ними трепещущие яркие крылья и золотистое сияние над головой. Лицо его было всё так же ласково и чуть-чуть печально. Но вместо зелёной ветви в руке был длинный меч, словно бы выкованный из солнечного света. И меч качнулся, и коснулся левого плеча Руслана.

Ничего не осознавая, юноша преклонил колена т склонил голову, а когда поднял её, Прекрасного человека уже не было.

Поднявшись на ноги, юноша решительно подошел к аналою и возложил руку на книгу.

– Именем Господа нашего Иисуса Христа и Небесного Батыря Артели, клянусь совершить своё Деяние!

Звонкий голос разнесся по всему огромному Залу Игры.

Ак Дервиш одобрительно кивнул.

– Зубан, слышь, Зубан, канает кто-то…

Хриплый шёпот ворвался в плотный дурман сна, усугубленный двумя стандартами таблеток от кашля. Зубан невнятно заматюгался, пытаясь перевернуться на грязном тряпье и кемарить дальше. Но Боча не отставал – тряс за плечо, настойчиво и тревожно бормоча в ухо. Наконец, Зубан пришел в сознание, в очередной раз пожалев, что ушёл из зоны с этой гнидой. Впрочем, выбора не было – после того, как его опарафинили на пересылке, правильные пацаны Зубаном гнушались. Его приводила в ужас одна мысль, что весь немалый срок он проведет на правах «кочета», потому побег был единственным выходом. Но побег без напарника невозможен, и пришлось брать с собой единственного, кто соглашался с ним идти – этого чмошника. Сейчас, в вонючем подземном коллекторе, куда их привел крысиный путь из Республики Коми, у Зубана снова возникла мысль, что Бочу пора валить начисто.

– Зубан, атас…

До того дошло, наконец, что будят его не просто так. Из пугающей глубины перепутанных тоннелей приближались тихие хлюпающие звуки шагов. И приближались довольно быстро.

– Ёпт, – всполошился, было, Зубан, осматриваясь в поисках пути к бегству.

Но тут в одурманенные мозги проникла мысль, что шаги принадлежат всего лишь одному человеку. Значит, не мусора по их души. Значит…

– Ша, шкет, – вполголоса погасил он раскудахтавшегося подельника. – Это работяга местный. На перо поставим.