Дэн Уэллс - Партиалы

— А что с госпиталем?

— Госпиталь не поджигали, чего не могу сказать о домах по бокам главной магистрали. Но госпиталь был еще и местом наиболее крупного выступления той ночью, и число трупов, скажем так, велико.

— Родильницы в порядке? Сколько людей умерло?

— Родильное отделение не трогали, — сказал Товар. — И боюсь, что я не знаю точных цифр: возможно, меньше, чем сообщает Сенат, может быть, больше, чем вы ожидаете.

— О скольких жертвах сообщает Сенат? — спросила Кира.

— О двух сотнях, — голос Товара был твердым, как кремень. — Очень высокая цена за жизнь одного Партиала.

«Оно того стоило», — поклялась себе Кира, хоть ее сердце и разрывалось от этой мысли. Две сотни… Она подняла взгляд на Товара, все еще сомневаясь, доверяла ли она ему настолько, чтобы объяснить, ради чего они готовы были пойти на такие жертвы. Они все еще оставались пленниками — Товар не предложил им ничего, кроме информации, и совершенно ничего не обещал.

— Кто остался из сенаторов? — спросила Хочи. — Судя по всему, моя мать, а кто еще?

— Лучше было бы спросить, что осталось от Сената, — сказал Товар. — Те немногие сенаторы, что пережили ночь, объявили чрезвычайную ситуацию, провозгласили военное положение и заполонили город и окрестности солдатами Армии. Выборы тех, кто заменит павших, были отложены до тех пор, пока «не будет достигнуто состояние мира и равновесия», что звучит слишком похоже на «никогда». Установился тоталитаризм, хоть это слово и не произносится.

— Верно, — сказала Кира. — Но о ком в частности мы говорим? О которых сенаторах?

— Ну, знаете, — дернув плечом, произнес Товар. — Мы говорим о таких ярых приверженцах строгого режима, как Кесслер и Делароса. Хобб — подхалим, само собой разумеется, что он тоже с ними; и еще тот, от Армии, — Сенатор Уейст. Благодаря ему они и получили поддержку Армии так быстро.

— Все те же, кто всё это начал, — сказала Кира. По ее коже пробежал холодок, и она схватилась за руку Хочи для поддержки. — Они все спланировали — Сэмма, взрыв и даже мятеж. Они — не временное правительство, призванное для усмирения национальной катастрофы; все происходящее — спланированный и высчитанный ход, оказавшийся удачным.

— Они не могли спланировать появление Сэмма, — сказал Маркус. — Они не имели ни малейшего понятия о том, что ты собиралась попытаться захватить его.

— Кто такой Сэмм? — поинтересовался Товар.

— Партиал, — сказала Кира. — И им не совсем обязательно было планировать его пленение — только то, что делать с ним потом. Возможно, они уже некоторое время замышляли захват власти, а тут, когда мы привели Сэмма, то дали им возможность осуществить свои замыслы.

— Они у власти только до тех пор, пока город снова не станет на ноги, — сказал Джейден. — И они делают это только из-за того устроенного нами мятежа. Что еще они могли делать?

— Ты в самом деле этому веришь? — спросила Хочи.

— Они среагировали слишком быстро, — возразила Кира, чувствуя, как внутри нее просыпается ярость; это чувство было ей теперь настолько хорошо знакомо, и оно настолько стало частью ее, что ощущалось естественным. — У них уже должен был быть готовый план, который они собирались использовать именно в такой ситуации, которую спровоцировали мы — мы развязали мятеж, а они приступили к плану Е, или как там они могли его назвать, и захватили контроль над всем островом. Даже когда мы считали, что останавливаем их, они все равно были готовы к нашим действиям.

— Они пытаются спасти весь человеческий род, — сказал Маркус. — Да, они дошли до крайностей, но, возможно, это единственное, что может сработать — твердая рука, держащая весь остров, единое мнение, управляющее ей, и армия, которая поможет осуществить их планы.

— Не забывайте, где вы, — сказал Товар.

— Мне нравится все это не больше, чем вам, — произнес Джейден. — Но у них нет… — он примолк, глянул на Киру и снова заговорил: — Они считают, что это единственный способ спасти нас от РМ: издавать Акты Надежды, пока это не перейдет за грань дозволенного природой, и заставлять нас плодиться, как скот, пока не родится кто-нибудь с иммунитетом.

— Делароса раньше была смотрителем за животными, — тихо сказала Кира, думая о всех своих друзьях, которые оставались в городе.

Товар хмыкнул:

— Серьезно?

Кира кивнула:

— Она занималась спасением вымирающих видов. Думаю, мы для нее — всего лишь еще одно стадо редких белых носорогов, — Кира сглотнула свою ярость и долго и глубоко вздохнула. — Мистер Товар, — произнесла она, поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Нам нужно попасть обратно в Ист-Мидоу.

— Вы спятили, — сказал он.

— Спятившими или нет, — ответила она, — но мы должны туда попасть. А вы должны туда нас доставить.

— Тогда вы не только спятили, но и глупы, — сказал Товар. — Через три дня, когда я соберу всех своих людей, мы совершим более масштабную операцию, чем все наши операции до нее. Всё как сказал ваш друг: когда под угрозой находится выживание всего вида, люди доходят до крайностей. Мы свергнем настоящее правительство, и вам самим не захочется при этом присутствовать.

— Три дня? — разум Киры лихорадочно заработал. — Это, может быть, все, что нам нужно. Если вы сможете доставить нас в туда — в сам город — незамеченными, то вполне вероятно, что война и не понадобится.

Товар нахмурился:

— Я не убийца, Кира, если вы подумали об этом.

— Разумеется, нет.

— Но я и не хочу становиться мучеником. Пытаться доставить вас, или кого-либо другого, в Ист-Мидоу — невероятно опасно. Я, черт возьми, не собираюсь умирать ни за что.

— О «ни за что» не стоит беспокоиться, — произнесла Кира и показала ему шприц. — У нас есть исцеление от РМ.

Товар с открытым ртом уставился на шприц, затем громко рассмеялся.

— И вы ожидаете, что я поверю этому?

— Вы поверили всем тем невероятным плохим новостям, — сказала Хочи. — Почему бы теперь не поверить и невероятным хорошим?

— Потому что невероятные плохие новости замечательно вписываются в мое измерение, — ответил Товар. — А исцеление РМ находится в измерении волшебных пикси и говорящих собак, которые мочатся виски. Это невозможно.

— Это реально, — сказал Маркус и посмотрел на Киру. — Мы поставим на это наши жизни.

— Предположим, это реально, — сказал Товар. — Но что мы будем делать с этим шприцем? Прибудем в город, поднимем его в воздух и станем ждать, пока волшебные пикси не сделают так, чтобы все исправилось?

— Если Сенат меня чему-нибудь и научил, — сказала Кира, — так это тому, какой силой обладает народ; Сенат обладает властью единственно потому, что им ее дали люди.

— Ну еще и потому, что к них есть пушки, — заметил Маркус.