Иван Филин - Лань

Радужные переливы сменяли друг друга, образуя неповторимое сочетание красок и цветов, от красоты увиденного у меня захватило дух, тем более что лучи, что пронизывали пространство, казались бесконечными.

Мы находились в тумане, но смотря на лучи и на то, куда они светили, я видел, что они пронизывали бесконечность. Бесконечность, темная и мертвая, была пронизана радостными лучами Эскалады. Свечение от нее было повсюду, не яркое, не ослепляющее, но видимое везде, где есть жизнь.

– Пойдем. Сказал я Юйюй. Я взял ее за руку, и мы пошли наверх. Эскалада круто поднималась вверх, теперь мы больше взмывали, нежели шли, к радужному свечению, ее свет словно манил нас.

– Наверно, скоро она станет подобна Лучезарному. Сказала Юйюй.

Я посмотрел на красивые переливы Эскалады, которая освещала вечность своими разноцветными радугами. Рядом со мной была Юйюй, и теперь я понял, для чего существует Эскалада, для чего она создана. Я взял руку Юйюй, почувствовав, что мы вместе.

Когда мы совсем приблизились к Эскаладе, и ее свет поглотил нас, я взял силу свою, что была во мне, и Юйюй взяла то, что было у нее, и вместе мы направили свет наш и силы свои в Эскаладу, и засияла она еще больше, и сила ее прибавилась. И те, кто не видел света и добра, увидели радость и добро, и те, кто усомнился в жизни, увидели в ней свет. И засияла, засверкала Великая Эскалада с новой силой и переливами, и озарила она мир демонов, и ослепли они от света ее.

Спускаясь вниз, мы увидели небожителя, что сотворил Эскаладу.

– Приветствуем тебя, – сказала Юйюй.

– И я вас приветствую. Озарили вы своей радостью творение мое, на что и благодать вам моя.

– Но как же ты, бессмертный и познавший себя и мир весь, мог отдать силу свою и себя самого? – спросил я.

– Что мне сила, что мне жизнь, отдал я все, что было у меня, и не нужно мне самому более ничего, сам я и не существую более, только тень от меня.

– Но значит, умер ты.

– Не умер и не жив. Но все, что было во мне, отдал все, более ничего не знаю. А видите меня, так просто как напоминание обо мне.

Видение исчезло. Сам ангел или небожитель теперь не существовал, его не было, каким он был раньше. Теперь он изменился, и все, чем он был, это Эскалада, куда направил он силы свои и волю свою.

Рано утром я был у светлого озера. Оно было удивительно тем, что в нем не надо было задерживать дыхание, можно было дышать водой. Как только я вышел на берег, ко мне подлетела маленькая фурия.

– Тебя ищет Юйюй, – сказала она.

Я пошел к Юйюй. Она ждала меня обеспокоенная.

– Я видела страшный сон, – сказала она, подбегая ко мне, но это был не ты, – говорила обеспокоенная Юйюй, обнимая меня.

– О чем ты говоришь? – спросил я.

– Видела я, будто предался ты силам зла, и не было никого, кто сильнее тебя.

– Нет. Это невозможно, – сказал я.

– Надеюсь, – ответила Юйюй, все еще крепко обнимая меня.

– Но даже Лучезарный ничем не может тебе помочь и противостоять тебе. Только ты сам и твое сердце подскажет тебе, что делать и как не встать на путь зла.

– То же самое мне говорил старик в изумрудной беседке. Но я уже не нахожу себе места, не знаю, что делать и как быть, может быть на самом деле есть мир, который нуждается в моей помощи.

– Если ты здесь, значит, не пришло твое время.

Я шел к старику. Он сидел в беседке, все в той же позе и всегда был рад посетителю.

– Зачем пришел ты вновь? – спросил он.

– Хочу посмотреть, как люди живут и что делают, может, и для себя что узнаю и пойму.

– А что тут понимать и познавать, люди живут, как хотят, у них свои заботы, у тебя свои, вот и пользуйся этим.

– Нет у меня ни забот, ни тревог.

– Радуйся тогда.

– Но эта жизнь не для меня.

– Но я ничем тебе не могу помочь. Разве что иди к Лучезарному и проси его. Я так и сделал, стоя в его свете, я и сам не знал, что просить и о чем говорить. Лучезарный молчал.

– Лучезарный, к тебе пришел.

– Зачем тревожишь мой покой?

– К тебе за советом я пришел, не могу места я себе найти в твоем мире.

– Дам я дар тебе один, им и пользуйся, потом сам решай, что делать. Есть мир один, нуждается он в силе твоей, демоны души людей себе забирают. А сами люди меня и силу мою забывают. Дар твой в том, что можешь ты им помогать, а как поможешь, от этого благодать тебе моя будет. Но за дар этот должен ты на зов людской откликаться и помогать им, как они попросят. Иди.

Я вышел из замка но не успел дойти до жилища Юйюй, как услышал плач чей-то, и не мог понять, откуда он идет. Пожелав увидеть, кто плачет, я оказался в другом мире. Я увидел нескольких человек, они оплакивали своего родственника и не могли найти утешения, пребывая в горе несколько дней. Меня они едва видели.

– Не плачьте, – сказал я им. – Вместо горя, которому предались, лучше постройте пагоду о памяти его светлой. Тогда вернется он к вам и с вами будет.

Услышали люди голос мой и немного успокоились. Через несколько дней сложили они из камней и дерева пагоду небольшую и приходили сюда помнить о человеке хорошем. И сам он к ним приходил. И говорил с ними и успокаивал. Прошло время, и разрушило время пагоду маленькую. Но построили люди другие еще одну, намного больше и крепче. И знали все, что те кто умер, сюда приходили, и здесь о них можно было помнить и с ними говорить. Так больше и не печалились люди о смерти, зная, что те, кто умер, всегда придут сюда по зову. И вместо того, чтобы скорбеть и печали предаваться, люди жили своей жизнью, помня о тех, кто был рядом, и любя тех, кто был с ними, и жизнь свою жили так, чтоб потом можно было в пагоду вернуться и с потомками говорить.

В другой раз услышал я зов, то матери молились о спасении своих сыновей и мужей, что на битву шли. И появился я в мире том. Но не мог ничем помочь, ни души успокоить, ни битву кровопролитную остановить. И от горя своего не слышали люди голоса моего. И не знали, чем себя утешить и про горе свое забыть. И тогда пошел я к тому, кто битвы и войны затевает, но демоны завладели им, и изгнал он меня. И много раз потом слышал я зов и плач людей из мира того, но ничем не мог им помочь. И страдания людские больше становились, и все больше демоны захватывали души людей. И больше не мог выдержать этого и пошел к Лучезарному.

– Знаешь ты про мир сей. Что мне делать и как быть, страдают там люди и не могут утешения найти, и души свои демонам предают, и голоса моего не слышат, и не могу дать им успокоения.

– Знаю, о чем ты говоришь, и сам на этот мир смотрю и печалюсь, но ничем помочь не могу, люди сами решают в нем, как им жить, и не подвластны предо мной. А демоны к их душам подбираются и принимают их люди, забывая о любви, добре и прощении. Так же и мне печально, что забыли они обо мне, и силе моей. Иди и помогай им, если сможешь.