Дэн Уеллс - Фрагменты

Часть ее, подобно Афе вчера, испытывала гордость от увиденного, и девушка с улыбкой думала о том, что она являлась частью такого великолепного наследия — что принадлежала к виду столь разумному, способному и решительному, что его представители могли управлять морем и разворачивать реки вспять. Превращение этих болотистых берегов в мегаполис было свершением, достойным гордости.

Другая ее часть считала эту гордость сатанинской. Сколь просто будет цивилизаций подобной силы лишь немного преступить границу? Совершить что-то, чего совершать не следовало? Принести одну лишнюю жертву, пойти на один неоправданный компромисс, привнести в жизнь одно ненужное изменение? Если ты можешь соорудить настолько великий город, что остановит тебя от сооружения человеческого организма? Если можешь контролировать озеро, по почему бы не начать контролировать все население? Если в твоей власти подчинить себе саму природу, то как могло вырваться на свободу одно заболевание?

Кира думала о Доверии: о его тайных планах и скрытых намерениях. О Предохранителе. Что это такое? К чему стремились члены Доверия: спасти мир или уничтожить его? Ответы находились в информационном центре, и до него оставалось совсем немного.

По девяностому межштатному шоссе путники двигались на северо-запад, пока дорога наконец не изогнулась, чтобы соединиться с девяносто четвертой трассой. К тревоге Киры и остальных, здесь автомагистраль начала опускаться — она не просто покинула эстакаду, но нырнула ниже уровня города; хоть дорога и не спускалась под землю, но была будто вдавлена в нее. Что раньше было автострадой, теперь превратилось в ленивую реку, над поверхностью которой торчали только крыши самых больших грузовиков.

— Нам нужно повернуть обратно, — сказал Сэмм.

— И что дальше? — спросила Херон. — Путешествовать по городским улицам? Вы видели водосточные колодцы, мимо которых мы проезжали на пути к аэропорту. Учитывая, сколько везде воды, мы не будем знать, ступаем ли по твердой земле или в подводную яму.

Кира оглянулась, разглядывая городской пейзаж позади, затем снова посмотрела на реку.

— Слишком далеко, чтобы лошади могли переплыть.

— Несколько миль, — сказала Херон.

— Давайте найдем лодку, — предложил Афа.

Кира поглядела на него.

— Вы серьезно?

— Вы говорили, что эта дорога ведет прямо к информационному центру, верно? Мы знаем, что здесь достаточно глубоко для лодки, поэтому давайте оставим лошадей и найдем какую-нибудь.

Сэмм кивнул.

— Должен признать, это весьма неплохая идея. Давайте найдем что-то, что сможет плыть и выдержит наш вес.

Кира развернула Бобо к краю шоссе и стала рассматривать город вокруг. Здесь, на развязке, дорога была необычно широкой — она состояла их нескольких дюжин полос — и находилась почти на уровне с землей.

С севера было что-то вроде железнодорожной станции, но южная часть города походила на спальный район, где было больше шансов найти небольшую лодку. Кира спустилась с Бобо, размяла ноги и взяла свою винтовку.

— Пусть один из вас пойдет со мной. Посмотрим, что сможем там найти.

— Я пойду, — сказал Сэмм. Он спрыгнул с Бадди и последовал за Кирой длинным непринужденным шагом, быстро догнав ее. Они перелезли через бетонный парапет, затем через еще один и еще — здесь переплетались бесчисленные дороги и направления. — Это хороший план, — добавил Сэмм.

Кира перебралась через еще один барьер.

— Ты о лодке? Афа не идиот.

— Думаю, я был с ним несправедлив.

Кира улыбнулась.

— Не позволяй одной хорошей идее завоевать себя.

— Дело не только в этом, — сказал Сэмм, — а во всем. Он оказался сильнее, чем я ожидал.

Или, по крайней мере, более живучим.

Следом за Кирой он преодолел очередное ограждение.

Кира кивнула с отсутствующим видом, изучая деревья на окраине дороги.

— Он многое пережил.

— Одиннадцать лет в одиночестве, — сказал Сэмм, — в бегах и укрытиях, без кого бы то ни было, кто мог бы помочь ему или разделить с ним часть ноши. Не удивительно, что его разум помутился. — Сэмм пожал плечами. — Он всего лишь человек.

Кира застыла.

— Погоди, — сказала она, оборачиваясь к Партиалу. — Ты говоришь, что он... что если он сошел с ума, то все в порядке, потому что он человек?

— Я говорю, что он справлялся куда лучше, чем могли бы многие другие люди на его месте, — сказал Сэмм.

— Но ты считаешь, что быть человеком — это недостаток, — сказала Кира. — Будто то, что он человек, каким-то образом оправдывает его недомогание, потому что, да-да, он по крайней мере не ходит под себя.

— Я такого не говорил.

— Но ты это подразумевал, — сказала Кира. — Так ты думал обо мне? «Она довольно сообразительная для человека»?

— Ты Партиал.

— Ты этого не знал.

— Нас проектировали, чтобы мы были совершенными, — сказал Сэмм. — Мы сильнее, умнее и способнее потому, что такими нас создали. Не понимаю, почему так плохо признать это вслух.

Кира отвернулась и перелезла через последний парапет, со всплеском становясь в небольшой слой грязи.

— И вы гадаете, почему люди ненавидят вас.

— Погоди, — сказал Сэмм, следуя прямо за ее спиной. — В чем вообще дело? На тебя не похоже так злиться.

— А на тебя не похоже выдавать огульные расистские заявления о том, как глупы люди.

— Херон постоянно это делает, — сказал Сэмм. — Ты не откусываешь ей в таких случаях голову.

Кира развернулась лицом к своему спутнику.

— Значит, вам тоже должно быть позволено нас ненавидеть? В этом проблема — я к тебе несправедлива?

— Это не... — Он замолчал посреди предложения. — А-а.

— А-а? Что «а-а»?

— Я понял, в чем дело, и прошу прощения, что затеял этот разговор.

— Я сказала тебе, в чем дело. Не пытайся сложить вину со своих совершенным образом спроектированных плеч.

— Ты все время говоришь про людей «мы», — тихо сказал он. — Ты все еще относишь себя к ним.

— Конечно, я отношу себя к ним, — ответила Кира. — Это называется человеческими отношениями. Так поступают люди — мы связываем себя друг с другом — заботимся друг о друге.

У Херон, очевидно, вообще нет сердца, но я думала, что ты другой. Ты...

Ее голос сошел на нет. Как она могла объяснить, что чувствовала себя преданной, когда он говорил так о людях, которых она любила? Когда он продолжал оставаться в неведении насчет того, насколько ужасным было подобное отношение? Кира отвернулась и продолжила путь.

— Мне жаль, — сказал Сэмм за ее спиной, — но Херон права. Тебе придется понять, кто ты.

Кира вскинула руки вверх и крикнула, не оборачиваясь:

— Чтобы я могла «выбрать сторону»?

Она начала плакать, и горячие слезы побежали по ее щекам.

— Чтобы ты обрела счастье, — сказал Сэмм. — Ты разрываешь себя на части.