Сергей Трищенко - Каменный век деревянных людей

«Я прямо как Перворосянка!» – подумал Виш, и застыдился сравнения.

Две волны пищевого тепла – от корней и ото рта – встретились где-то посередине, создавая непередаваемые вкусовые ощущения.

– Кто объедает моё поле? – из ближайших кустов поднялась разозлённая люраска и направилась к Вишу.

Замерев от неожиданности, Виш во все глаза смотрел на приближающуюся люраску… люрасочку.

Она была очень молода (может быть, даже моложе Виша) и очень красива. Светло-зелёная кожура, слегка розоватая на щёках, удлинённые в стороны и вверх глаза, круглый носик…

И никакой верхушки из её головы не торчало.

– Ты что делаешь на моём участке? – грозно спросила она.

Виш растерялся. Залезть на чужой участок в их местах было равносильно воровству. Но до сих пор здесь не встречалось кормильных полей. А ведь земля благодатная. Но вся занята неподвижными Неразумными Собратьями. И приготовить участок – значило уничтожить неподвижных, а это ещё больший грех, чем воровство. Тем более что воровство можно оправдать голодом, а вот убийство…

– Я… я хотел немного поесть, – признался он.

– Поесть? – её голос потеплел.

Люрасочка окинула Виша долгим взглядом – от высокого чужого шлема до зарытых в земле ногокорней – и ничего не сказала. А просто встала рядом с Вишем, взяла его за пальцы – ладони у неё оказались тёплые-тёплые – и погрузила ногокорни в рыхлую мягкую землю.

– Меня зовут Лил, – тихо произнесла она.

– Виш, – слегка поклонился Виш.

Он почувствовал, как в земле корешки Лил осторожно прикасаются к его тонким корешкам. Ощущения оказались столь новыми и неожиданными, что Виш растерялся.

Затем он почувствовал неожиданную слабость, его даже зашатало. Люрасочка удержала его от падения.

– Это будет наш участок, – шепнула она. – Ты согласен?

Виш кивнул, не понимая происходящего.

Большие белые бабочки запорхали вокруг. Виш хотел отогнать их, но не осталось ни сил, ни желания поднять ветверуку. А ещё больше не хотелось бросать тёплые ладони Лил.

«Что могут сделать бабочки? – подумал он. – Всё равно гусениц близко нет… Пусть летают…»

Приятный сильный аромат донёсся до ноздрей Виша. Что это так хорошо пахнет? Лил? Это ты? Как кружится голова… Лил, милая…

Ему вдруг стало хорошо-хорошо. И не только в ладонях и корешках, а всюду-всюду…

Когда Виш очнулся, Лил помогла ему выбраться с взрыхлённого участка. Она выглядела много пунцовее, чем раньше.

– Ты… пойдёшь со мной в деревню? – спросила она.

– Конечно! Мне понадобится помощь ваших воинов, чтобы добраться до моря.

– До моря? Зачем?

– Там остались мои друзья. Как ты думаешь, ваши воины мне помогут?

Лил не ответила, прислушиваясь к чему-то, не то внутри себя, не то снаружи.

Виш осторожно прикоснулся к её щеке.

– Лил, – еле слышно позвал он.

– Что? – отозвалась она, избегая смотреть ему в глаза.

– Ты мне нравишься, – просто сказал он.

– Не смейся надо мной! – её глаза наполнились слезами.

– Правда… – Виш растерялся.

– Ты, наверное, недавно сражался с врагами, сильно устал, и потому тебе всё равно, на чьём участке питаться! – с горечью произнесла Лил.

– Да, я убил гусеницу… Но я их много убивал раньше. И у себя на родине, и здесь, у вас. А на участок… – не находя слов, Виш снял с головы шлем и сжал в руках.

Прохладный ветерок освежил вспотевшую голову, и на мгновение Вишу стало легче.

Лил с любопытством взглянула на него… и глаза её округлились. Она совершенно потеряла дар речи: раскрывала и закрывала рот, но не могла произнести ни звука.

Виш испугался, не понимая, что происходит.

– Что с тобой? – спросил он.

Её дрожащая рука потянулась к его голове. Виш замер, опасаясь сделать что-то не так. Ладошка Лил прикоснулась к макушке, нерешительно погладила…

Виш осторожно привлёк Лил к себе и поцеловал. Она заплакала.

– Что… что с тобой? – растерянно спросил он. – Что случилось? Я тебя обидел?

– Нет! – она замотала головой. – Скажи… гусеница отгрызла тебе верхушку, или её отрубили в схватке другие воины?

– Верхушку? – Виш не понял, о чём она говорит. Но затем вспомнил воина, с которого снял шлем, и до него дошло. – Нет, Лил! У меня никогда не было верхушки! У нас ни у кого нет верхушек!

– Правда? – Лил была невероятно изумлена.

– Да. И… мы никогда не дерёмся со своими. Только с гусеницами. А вы? Неужели ваши воины убивают друг друга? Я видел колоды, плывущие по реке…

Лил кивнула:

– Случается. Это бывает из-за люрасок, или из-за пустой ссоры, или не могут поделить добычу…

– Да у вас столько всякого добра! – не выдержал Виш, разводя руки.

Лил рассмеялась:

– Всегда найдётся из-за чего драться. У нас земля поделена между отдельными семьями, отдельными воинами… И это тоже повод для схваток.

Виш был поражён. Земля – и вдруг кому-то принадлежит? И из-за неё дерутся? Как может земля кому-то принадлежать?

– А они питаются с тех участков? – осторожно спросил Виш.

– Нет. Просто считается, что земля принадлежит им. Они там охотятся. Пойдём.

Она крепко взяла Виша за руку и повлекла за собой. Виш не сопротивлялся.

– Надень шлем, – сказала Лил, обернувшись. – Пусть сначала не знают, что ты чужой…

Появились тропинки. Они возникли ниоткуда, а до той поры словно прятались под листьями и стеблями Неподвижных Собратьев. Тропинки сбегались с разных сторон в одно место, в одну главную тропу. И эта тропа входила в деревню.

За деревьями замелькали дома. Но Виш не успел к ним присмотреться – слишком много необычного встречалось на пути. Ему запомнилось сплошное разноцветное мельтешение – красное, жёлтое, коричневое.

Он смотрел на резвящихся на траве ребятишек. У каждого из головы торчала небольшая зелёная верхушка.

– Лил мужа привела! – заверещал какой-то подросток, указывая кривым пальцем с потрескавшейся корой на приближающуюся пару.

– Лил мужа привела! Лил мужа привела! – подхватили мелкие растишки.

Виш, сначала плохо понимающий из шепелявой речи подростков, о чём идёт речь, в конце концов понял и испуганно схватил Лил за руку:

– О чём они кричат?

Лил покраснела.

– Ты извини, я не сказала тебе сразу… Но у меня не оставалось выбора: я больше не могу быть одна… Ты воин, ты с другой земли, ты всё равно уедешь и можешь делать всё, что захочешь. Но я не хочу, чтобы надо мной снова смеялись и издевались соплеменники.

– О чём ты? – не понял Виш.

– Понимаешь, по нашему обычаю, если девушке приспела пора выйти замуж, она уходит далеко от деревни, взрыхляет участок и ждёт, пока какой-нибудь парень захочет укорениться там. Чисто символически. Обычно это парень из нашей же деревни, её знакомый, он идёт следом, чтобы в случае чего защитить. Но я пошла одна… мне стало всё равно, сожрут меня жуки, или нет. Остальное ты знаешь. Теперь мы с тобой муж и жена…