В. Галечьян - Четвертый Рим

Господин Стерлигов пригласил братьев занять глубокий кожаный диван в коридоре и, задымив солдатскую сигаретку «Кэмел», стал расспрашивать. Сначала он поинтересовался, как им понравился Петербург после привоенной Москвы, потом справился о родителях, что было даже как-то странно. Получив ответ, что родители работают на заводе, а пропуск дан, дабы с ними свидеться, подполковник в отставке, ничуть не смутившись, стал расспрашивать, от кого братья получили документ, самолично подписанный генеральным директором завода господином Путиловым-младшим.

— От него и получили, — не моргнув глазом отвечал Луций, поскольку ничего другого он ответить не мог.

Стерлигов, собрав необходимую информацию, с извинениями исчез за дверью и более не появлялся. Иногда окошечко, похожее на щель амбразуры, приоткрывалось, к нему подходили разные господа с папками, портфелями или просто листочками в руках. Проскучав час и чувствуя, что на сегодня свидание с родителями ускользает, Луций решительно поднялся и подошел к окошку секретного отдела. Он долго в него стучал, сначала деликатно, двумя пальчиками, потом все настойчивее, ладонью. И наконец, во всю мощь кулаком. Окошко безмолвствовало, будто секретный отдел весь перешел на нелегальное положение. Энергичные удары в бронированную дверь тоже ничего не принесли.

Отбив кулаки, Луций решил вернуться в отдел пропусков, чтобы там справиться об исчезнувших секретчиках, но запутался в дебрях коридоров и, пройдя их все, вышел назад, откуда пришел. К счастью, дверь оказалась открытой, из нее как раз выходил статный мужчина с выправкой профессионального военного и гвардейскими усами. Луций пропустил его и ринулся было внутрь, но твердая рука удержала его. Оказывается, прямо под дверью стоял охранник в форме и честно делал свою работу: не пускал. Однако он вполне сочувственно выслушал Луция и обещал разыскать господина Стерлигова, как только придет сменщик.

Охранник оказался наиболее пунктуальным из всех служащих завода, с которыми Луцию удалось встретиться, и уже через пять минут двери отворились и из них вышел улыбающийся хромой подполковник под ручку с невысоким улыбчивым крепышом в серой пиджачной паре.

— Мы вас отдали в проверку, — улыбаясь сказал Стерлигов, — не зарегистрированы ли вы или ваш брат в качестве аккредитованного в Санкт-Петербурге шпиона. Не хочется, знаете ли, своими руками на завод врага пускать. Проверка автоматическая, должен длиться поиск полторы-две минуты, но программа оказалась не отлажена, дала сбой. Признаюсь, подлый компьютер сделал нам выборку королев красоты с тысяча девятьсот восемьдесят восьмого по две тысячи пятый год, но вас там не обнаружил. Поэтому запаситесь терпением, а лучше приходите с утра, потому что рабочий день уже как бы закончен. Дальше ваше дело будет вести майор Зюкин, прошу любить и жаловать.

Майор протянул Луцию крепкую руку и пророкотал:

— Очень приятно. Майор Зюкин. Отдел превентивных исследований подрывной деятельности. Заграничный сектор. Второе отделение. В случае чего прошу обращаться. А пока ничем порадовать не могу. Разве только тем, что отрицательных и компрометирующих результатов на вас пока не получено. Будем ждать.

— А завтра во сколько приезжать? — спросил Луций. На глазах его от отчаяния стали наворачиваться слезы, но Зюкин, казалось, их не замечал.

— Лучше всего после обеда, — деловито ответил он. — Потому что в первой половине дня у нас антирезидентские учения. В связи с бездеятельностью царской власти и мэрии во главе со ставленником регента приходится самим бдить.

— Но мы-то не шпионы, — взмолился Луций. — Нам бы своих повидать. И разрешение у нас есть. Неужели нельзя обойтись без поисков агентов хотя бы сейчас? Оформите нам пропуска, пожалуйста.

— Не могу, — признался Зюкин. — Даже если бы умирал от желания, все равно не могу. Инструкция не позволяет. Когда вы пройдете все формальные процедуры и если компьютер найдет, что вам можно доверять, все равно придется пройти тестирование на предмет внутренней оппозиции к власти.

— Сколько же времени займет оформление пропуска? Нам ведь скоро уезжать домой.

— Так, может быть, вам проще встретиться с вашими родными вне завода? — поинтересовался майор.

— Может быть, и проще, — безразлично сказал Луций.

Обратный путь казался ему бесконечным. Коридоры переходили из одного в другой, ветвились, заводили в тупик, потом снова открывали свои темные чрева. За нумерованными дверями, видимо, кипела сумасшедшая работа по выявлению опасных для родины объектов и субъектов.

— А мы не заблудились? — спросил наконец Василий, когда очередной коридор кончился ржавой, в подтеках мазута, запертой на амбарный замок дверью. — Пойдем назад.

— Куда назад? — машинально поинтересовался Луций, вслушиваясь в лязгающие звуки за дверью. — Ты помнишь, этот в штатском говорил, что родители работают в танковом цеху. Послушай, вроде танк прошел совсем рядом.

Луций вплотную привалился к двери, и вскоре братья услышали все тот же лязгающий звук и чихание разогреваемого мотора. Юноша осмотрелся и в углу рядом с ржавым ведром нашел, что искал: тонкий металлический стержень. Стержень согнулся, словно он был пластилиновым. Луций отшвырнул его и поднял глаза к замку, с которого медленно осыпалась ржавчина. В порыве ярости Луций ударил в дверь ногой один раз, второй. После третьего удара ржавые гвозди, державшие засов, не выдержали, и засов отвалился вместе с неповрежденным замком.

Братья очутились в громадном заводском цеху. Сквозь стеклянный потолок на космической высоте било солнце. Конец цеха терялся среди разнообразных металлических конструкций. Вокруг работающего конвейера расположились станки-автоматы, которые то наклонялись к нему, то отступали. Пройдя несколько шагов, Луций остановился. Там, где конвейер уходил под прямым углом в сторону, открывалось окно во всю гигантскую стену цеха. Рядом с окном рос в кадках плотный тропический лес. Лианы обвивали благоухающие пальмы. В больших, висящих в воздухе клетках прыгали разноцветные птицы. Вровень с подоконником стояли аквариумы: один за другим. В них плавали золотые и красные рыбки. За спинами ребят раздалось уже знакомое лязганье и глухое завывание мотора. Только что сошедший с конвейера танк шел к выходу. Смотровые щели танка были закрыты, а орудийная башня чуть наклонена вперед. Танк неспешно проехал мимо братьев и, звеня и бренча гусеницами, скрылся за конвейером.

Братья шли и шли вдоль конвейера, на котором разрозненные детали постепенно монтировались в нечто, напоминающее танковые гусеницы. Луций искал хоть какого-нибудь живого человека, чтобы навести у него справки о работающих на заводе заключенных. На всякий случай то, первое разрешение, как оказалось за подписью самого главного начальника на заводе, было у него с собой. Они шли почти два часа, пока не выбрались из цеха на улицу. Несколько раз мимо них проползали уже готовые танки, проехала легковая машина, наполненная людьми, но юноша побоялся ее останавливать. Напуганный полным отсутствием людей и громадностью строений Василий шел, не выпуская из руки ладонь брата. Он хотел есть и не верил, что где-то среди голого металла и зеленой травы спрятаны его родители. Да в отличие от Луция, Василий и не помнил их. Однако ведомый старшим братом он брел за ним, пока от голода у него не начала кружиться голова и не заныли ноги.