Александр Соловьёв - Хомотрофы

– Тварь ты ненасытная, – прошипел я сквозь зубы.

На меня никто не обратил внимание.

Я закрыл глаза.

Черное поле. По всей его поверхности, издавая свистящие звуки, мелькают огромные синеватые щупальца. Вот они обхватывают маленькое облачко. Это облачко – Жора. Из-за горизонта, словно стрела, летит гигантский хобот. Его устье хищно раскрыто. Сейчас дракон засосет Жору.

Андрей, где же ты?

Все, что я могу сделать, это перебросить нить от своей капсулы к тому маленькому облачку, связаться с ним. Если я это сделаю, директор утянет вместе с Жориным страхом и мою капсулу. Но в этом нет никакого смысла. Моя капсула страха – чистая, питательная энергия, которую дракон мигом переварит.

Борись ЖЕ…

Андрей, это ты?

Остаются какие-то мгновенья.

Нет, мне уже не состряпать за этот краткий промежуток времени новую капсулу – такую, которая сможет разрушить дракона. Я протягиваю нить, и она тотчас прилипает к облачку, которое уже начинает проваливаться в темный зев хобота.

Миг – и нить натягивается. Чувствую рывок, будто клюнула крупная рыба. Меня начинает трясти. Черное поле исчезает. Все вокруг становится голубым, как небо на иконостасе в храме Улитки.

Электрические разряды пронизывают и сотрясают мое тело. Сейчас дракон отнимет у меня то, что ему полагается и я, обессиленный, свалюсь на землю. И буду лежать, ожидая казни.

Надо бороться!..

Найти в себе силы.

Собрать весь свой протест, всю ненависть – так как это делалось на тренировках. Потом примешать к этому самые светлые воспоминания из своей жизни и соединить все в единое ядро.

Протест…

Воспоминания…

Я выплескиваю из закоулков души все, что могу там отыскать, нанизываю одно за другим на нить – и все это улетает в бездонный желудок дракона.

Смерть Андриана…

Ненависть к корпорации…

Смерть Андрея…

Стремление к свободе…

Вспышка, свист и нить натягивается вновь.

Шатуны.

Лагерь бездомных детей.

Все улетает за горизонт, во владения монстра.

Все закабаленные клерки.

Люди, у которых отобрали личности.

Искалеченные рабочие.

Жертвы всех на свете корпораций.

Мое детство.

Моя первая любовь…

Эфа.

Вспышка вдали – и синева уходит. Я опять вижу черное поле. И тонкую нить, на которую мне больше нечего нанизать. Она натянута как тетива. Вот-вот лопнет.

Дракон сожрал все.

Это – конец.

Еще миг и…

…внезапно меня пронзает новый поток синевы. Натяжение слабеет.

Неужели подключился Андрей?!

Я оборачиваюсь и вижу его лицо. Он улыбается мне.

– Удалось! – кричит он.

Теперь мы с ним в одной связке.

Тяжелая бронебойная капсула – посылка с того света – нанизана на нить, уходящую в пасть дракона.

Нить опять натягивается, и меня едва не сносит: прямо сквозь тело пролетает огромный сгусток энергии.

Сейчас что-то произойдет.

Лишь на мгновение все стихает, и тут же вдали звучит раскатистый взрыв. Тысячи вспышек озаряют небо. Нить резко ослабевает, падает змейкой на землю.

– Шеф! Что с вами? – тревожно вскрикивает Гавинский. Пытаюсь открыть глаза, посмотреть, что же происходит в реальности. Но нет никаких сил. Не могу даже понять, в каком положении находится мое тело.

Верчу головой. Где же Андрей?

Но только черное поле вокруг, и я в середине его. Да еще синяя змейка, убегающая к горизонту. И вдруг эта змейка опять угрожающе натягивается. Я повисаю на ее конце, но тяга все сильней. Меня волочит по полю. Сами собой начинают в отчаянии нанизываться части меня – мои чувства, мои черты, все составляющие части моей личности.

Буду бороться до конца. Я не отпущу нить, пока меня всего не втянет внутрь. Пусть подавится, гад!

И внезапно движение останавливается.

– Как дела, парень? Давненько не встречались!

Что-то могучее присоединяется к моей тоненькой ниточке, превращая ее в ровный энергетический поток, на конце которого теперь (я чувствую это) привязана настоящая «бомба».

оборачиваюсь и прямо перед собой В ПЯТНЕ ЖЕЛТОВАТОГО МАРЕВА вижу лицо Андриана.

Дракон натягивает синий канат. Набирая инерцию, «бомба» начинает двигаться.

Не успеваю ответить Андриану улыбкой, как он бросается ко мне, хватает руками, и мы вместе падаем на поле и проваливаемся в темноту. Я теряю связь с синим канатом, и где-то у нас над головами, тяжело ухая, проносится «бомба».

– Сейчас послушаем, как тряханет! – подмигивает Андриан.

Невероятный взрыв сотрясает мир, в котором мы находимся.

Открываю глаза и обнаруживаю себя лежащим на боку. Как раз в этот миг директор падает на руки Гавинскому.

– Что с вами, шеф?..

У Присмотрова изо рта идет пена, начинаются судороги.

Пытаюсь подняться.

Жора уже пришел в себя и стоит на коленях, удивленно глядя на происходящее.

Гавинский бережно укладывает директора на пол, пытается придерживать его, но тот становится совершенно невменяем. Он бьется затылком об пол, выгибается в мостик, издавая жуткий хрип.

Жора что-то соображает и вдруг вскакивает на ноги. Теперь он в выгодном положении в отношении Гавинского. Подскочив к нему, Жора изо всех сил бьет эту сволочь ногой по ребрам. Слышится хруст. Я не знаю, что сломалось – ребра Гавинского или Жорина нога. Гавинский вздыхает, тяжело заваливается набок, прямо поверх директора.

И тут же он получает удар в челюсть. Жорина нога наносит удар за ударом, и скоро лицо Гавинского превращается в кровавое месиво. При каждой попытке подняться, Жора его вновь сбивает, и тогда Гавинский пытается ползти в сторону топора, прикрываясь руками.

С трудом поднимаюсь на ноги. Цепь позволяет мне сделать два шага в сторону Гавинского. Присоединяюсь к молчаливому побоищу.

Через минуту мы с Жорой, тяжело дыша, пинаем уже безжизненное тело.

Устало оседаю, опрокидываюсь навзничь. Голова падает на мягкий вздрагивающий живот Присмотрова.

Несколько минут я отдыхаю, потом зову:

– Жора!..

Но он не отвечает.

Я сажусь, и меня разбирает смех.

Жора сидит напротив. Руки у него связаны за спиной, а рот заклеен скотчем.

С большим трудом я помогаю ему перерезать веревку при помощи острого топора. Жора развязывает мне руки, перерубает цепь.

В ту самую минуту, когда мы направлялись к выходу, дверь открылась, и на пороге появился сияющий Николай.

– Грани больше нет! – торжествующе объявил он.

– А страх?! – Жора готов был прыгать от радости.

– Нет его больше! Мы сломали двери и расколотили все ихнее оборудование. Там приборов на тысячи долларов.

– Где Илья? – спросил я.

– Людоеды ушли! – победно объявил Николай.

– Кто-то погиб?

– Пока не знаю. Охраннику пришлось накостылять. Не хотел по-хорошему. После того, как мы высадили двери и стали громить приборы, я услышал шум. Выглянул в окно, вижу, в здание народ ломится.