Гоар Маркосян-Каспер - Вторая Гаммы

Наконец «пресс-конференция» завершилась. Некоторое время водолеяне сидели молча, потом один из них поблагодарил гостей. И все. Дан был разочарован, в глубине души он надеялся, что кто-то скажет:

— А теперь спрашивайте вы.

Но вместо того один из аборигенов встал, прошествовал к раскидистому дереву на дальнем конце поляны, набрал плодов, уложив их на огромный и словно твердый, во всяком случае, не прогибавшийся под тяжестью «фруктов», сорванный с того же дерева лист, и предложил их остальным, не исключая гостей. Принимая угощение, Маран покосился в сторону Поэта, и тот незаметно прикрыл на секунду глаза, Дан догадался, что это означает, но постарался подавить мысль в зародыше…

Прдлактл проводил их к началу тропинки.

— Отсюда вы найдете дорогу сами, — «сказал» он и после паузы добавил: — Мы еще встретимся. Я дам знать.

— Под конец их настроение совершенно изменилось, — выпалил Поэт, едва они отошли от поляны на десяток-другой метров.

— Да, я понял, — сказал Маран. — Поговорим об этом дома.

Он имел в виду орбитолет, конечно, но Поэт не преминул пошутить.

— На Земле? — осведомился он с невинным видом. — Или на Торене?

Маран нетерпеливо отмахнулся и зашагал быстрее. Он молчал всю дорогу, не смотрел по сторонам и не реагировал на реплики, которыми обменивались по поводу недавних переговоров Дан и Поэт. Поднявшись на борт орбитолета, он сразу же сел к пульту и включил запись ответов, потом придвинул клавиатуру и стал делать какие-то пометки.

Дан и Поэт пообедали, Маран только покачал головой, когда Дан предложил принести ему поесть, выпил, правда, две или три кружки кофе, но без отрыва от своего занятия. Поэт подсел к нему, однако не вмешивался, только сосредоточенно смотрел на экран, а Дан, как всегда, постеснявшись подглядывать, ушел в каюту, лег на койку и взялся за книгу.

Был уже вечер, когда Маран наконец скомандовал:

— Все сюда!

Дан немедленно вскочил, и, дойдя до кают-компании, увидел, как поднимаются по трапу околачивавшиеся по какой-то причине или без оной снаружи Мит и Патрик и выходит из лаборатории Артур.

Маран кивнул в сторону стола, и, когда все расселись, положил перед собой пачку листов и взял слово.

— Хотя наши собеседники ничего нам рассказывать не стали, кое о чем говорят сами их вопросы. Я постарался их восстановить. Распечатал, чтобы удобнее было работать. — Он отодвинул пачку в центр стола. — Разбирайте. Курсивом выделено то, на что я хотел обратить ваше внимание.

Дан взял свой экземпляр, вопросы, насколько он мог судить по первым двум листам, которые поспешно проглядел, были воспроизведены с абсолютной точностью.

— Главное, к чему я пришел, — сообщил Маран, когда все, перелистав страницы, успокоились, — это вывод, что Старая Эдура все-таки Земля. Во всяком случае, на девяносто процентов я в этом уверен.

— Однако тут Эдура не упоминается, — заметил Патрик.

— Нет. Они поняли, что мы называем свою планету Землей, — Патрик улыбнулся, Маран и сам усмехнулся, но заменять или уточнять притяжательное местоимение не стал. — Я полагаю, они и сами не знали, идет ли речь об одной и той же планете, и пытались определиться. Первая группа вопросов касалась происхождения человека и цивилизации, так? Когда я рассказал им про плейстоцен и палеолит, один из них поинтересовался, могу ли я назвать примерные цифры. Я назвал, и меня тут же спросили, как соотносятся земной и врджлакстланский годы, а после того, как я внес пояснения на этот счет, возникла небольшая пауза, я думаю, они пересчитывали наши цифры в свои. Потом, когда я перешел к неолитической революции — я вел рассказ последовательно и без оговорок, как вы понимаете, мне задали следующий вопрос. — Он положил палец на выделенные строчки. — Дан, Поэт, я правильно привел формулировку?

Дан прочел.

«А не могло ли быть так, что в одних областях еще велся прежний образ жизни с охотой и собирательством, а в других уже возникло и развивалось земледелие, ведь ледники занимали не всю территорию земной суши, были районы более холодные и более теплые?»

— Я думаю, что правильно, — сказал он чуть неуверенно, — но с абсолютной точностью вспомнить трудно, слишком много было…

— Правильно, — перебил его Поэт. — Я тоже зацепился за этот вопрос. И потом, когда ты ответил на него положительно, я уловил эмоциональный всплеск. Что-то вроде удовлетворения, я бы сказал, интеллектуальный восторг. Кстати, хоть мы с ними и весьма несхожи, но есть нечто общее: способность испытывать интеллектуальное удовлетворение, радость познания, я бы назвал это так.

— Радость познания? — переспросил Артур.

— Да. Не знаю, есть ли такое биологическое понятие, но, по-моему, нас отличает от животных то, что узнавая новое, или, высокопарно выражаясь, делая открытия, мы получаем удовольствие.

— Интеллектуальный оргазм, — сказал Патрик.

— Пусть так, — согласился Поэт.

— И, значит, они?..

— Испытывали подобное чувство, — заявил Поэт решительно.

— Ладно, продолжим, — сказал Маран. — Смотрите дальше. Они поинтересовались, где именно и когда примерно появились земледелие и скотоводство. А потом попросили описать… вернее, представить себе мысленно… первых одомашненных животных. Я не бог весть какой знаток земной фауны, потому передал инициативу Дану, он ведь еще и эйдетик. Он вообразил себе… Кого?

— Быка, овцу, козу, свинью, — сказал Дан. — Начал с быка, потому что в мезолитических культурах часто, знаете ли, обнаруживаются изображения быков.

— Поэт?

— Им весьма понравились картинки Дана, — сообщил тот. — Был момент общего оживления. Возможно, узнавания.

— Они хотели, чтобы мы описали тот период как можно подробнее. Мы попробовали, совместными усилиями. К сожалению, это дело непростое.

— Почти невозможное, — заметил Дан. — Ведь известно очень мало. Я выложил им все, что знал о ближневосточной древности, от полумесяца плодородных земель до круглых домов, которые строили в первых поселениях. Думаю, они и сами пошуровали в моей памяти, но вряд ли извлекли из нее что-то еще…

Он умолк. Маран не торопился идти дальше, и возникла довольно длинная пауза.

— Как я понимаю, — сказал наконец Патрик, перестав мусолить листы, — этот период их интересовал гораздо больше, чем, например, бронзовый век… то есть бронзовый их вообще не интересовал, ни одного вопроса. Они также просто приняли к сведению то, что вы им рассказали о… О… — Он стал снова листать.

— Об античности, об истории средних веков, — подхватил Поэт. — Фактически они проявили интерес только к технической эпохе, задали, правда, несколько проходных вопросов там и сям, но, в сущности…

— И о чем это говорит? — спросил Патрик. — О том, что они посетили Землю именно в то время, о котором больше всего расспрашивали?