Гоар Маркосян-Каспер - Ищи горы

— Эти окна назывались лучниковыми, — сказал Маран, с любопытством глядя в узкую прорезь окна. — Их высота рассчитана так, чтобы из них было удобно стрелять из лука, уперев его нижний конец в край проема.

— Откуда тебе это известно? — с удивлением спросил старик-хранитель. — Ты бывал здесь? Но когда?

— Нет, отец, мне не случалось бывать здесь. Наверно, я где-то читал.

— Ты не мог прочесть. О Тессиле не издано ни строчки. В свое время я описал все, что скопилось в крепости за сотни лет, но никто не пожелал выпустить мою книгу.

— Надо было обратиться ко мне. Тогда.

— Тогда ты был занят вещами во сто крат важнее, чем рукопись одинокого старика. Я не мог отвлекать тебя по пустякам.

— Не такие уж это пустяки, — возразил Маран. — Но, значит, я не читал? Странно. Может, мне рассказала Дина? Дина Расти. Она приезжала сюда несколько лет назад.

— Дина Расти? Праправнучка великого Расти? Да, я помню. С мужем, художником. Его, кажется, казнили при Изии?

Маран промолчал, и старик продолжил:

— Он работал здесь, писал крепость. Но больше город. Одну картину он оставил у меня, в дар музею. Я покажу ее вам.

— Покажи, — согласно кивнул Маран. — Дан, что ты там увидел?

Дан, задрав голову, вглядывался в верхнюю часть здания. Интересно, в верхнем этаже окон было втрое больше, чем в нижних, перемежаясь с узкими, не шире метра, простенками, они образовывали почти сплошную цепь.

— Зачем это? — спросил он, поворачивая голову к старику.

— Точно не скажу, могу лишь предположить, — начал было тот, но Маран прервал его:

— Там, за окнами, галерея?

— Тоже Дина Расти рассказала?

— Нет. Это подсказывает логика.

— Логика чего?

— Войны.

— То есть? — спросил Дан.

— Посмотри туда… А теперь опять на здание… Верхний этаж его расположен так, что окна чуть выше уровня крепостной стены, заметил?

— Ну?

— Если б во время атаки на крепость противнику удалось забраться на стены, атакующие попали б под прямой обстрел защитников здания. А чтобы быть в состоянии отбивать атаки при минимуме людей, необходимо соединить все помещения на этом уровне в одну галерею, тогда стрелки смогут свободно перемещаться от окна к окну, держа под прицелом все участки стены.

— Верно, — сказал хранитель с уважением.

— Это элементарно, — отмахнулся Маран. — Но вообще-то здесь все продумано. Гляди, Дан, даже зубцы стены сохранились в первозданном виде. В Бакне какой-то умник достроил их, наверно, для красоты. А тут, видишь?

— Ну вижу, — проворчал Дан.

— Что видишь?

— Зубцы тонкие, в четверть стены. А в чем смысл? Их же можно пробить хорошим снарядом.

— Тогда не было хороших снарядов. Но главное не то, что они в четверть стены, главное — что они продолжают ее наружную поверхность.

— И что это дает?

— Не понимаешь? Во время сражения защитники крепости могут стоять на стенах с внутренней стороны зубцов, как за щитом. А с той стороны стоять негде. И если нападающие захватят стены, им придется перейти на эту сторону, под стрелы тех, кто засядет в здании. Теперь понял?

— Понял, — буркнул Дан. Ему было неловко. — Боюсь, что средневековая стратегия — не мое призвание. К счастью, это мало актуально.

— Тактика. Но ты прав, это действительно мало актуально. Не будем терять время. Мы можем войти внутрь, отец?

— Да, конечно. Пойдемте.

Хранитель отпер большим ключом тяжелую дверь из покрытого замысловатой резьбой, почти не пострадавшего от времени дерева и пропустил их вперед.

На Дана пахнуло чем-то неуловимо знакомым — низкие своды, холодный камень, узкие коридоры, винтовые лестницы, мрачные залы, шаги в которых отдавались гулко и громко. Видел? Читал? На стенах ржавое оружие — мечи, щиты, части доспехов. Мебели практически нет. Низко висящие грубые люстры на цепях. Что в них горело? Свечи, факелы? Несмотря на солнечную погоду, темновато и сыро… Конечно, он видел нечто подобное на Земле, в школьные годы или чуть позже…

Дан не успевал толком рассмотреть помещения, Маран, внезапно утративший всякую разговорчивость, стремительно переходил из зала в зал, явно что-то искал — но что? Остановился он только однажды — когда вошли в относительно светлую комнату на одном из верхних этажей. Стены комнаты были увешаны картинами.

— Вот работа Лея, мужа Дины, — сказал хранитель, подводя их к средних размеров полотну, и Маран застыл на месте. Он заметно помрачнел, и Дан сразу понял, о чем он думает. Конечно, снова перебирает в памяти все обстоятельства, в сотый раз пытаясь ответить на вопрос, на который не существовало ответа: смог ли бы он спасти Лея, если бы попытался сделать это любой ценой?

Картина изображала пейзаж, который они совсем недавно видели в натуре, правда, в другом ракурсе. Мертвый город Тессила. Тессила ли? Вроде бы тот же город, и однако… И странно, такой ясный солнечный день, столь яркая зелень на развалинах… наверно, в этом и дело, в контрасте? Либо просто в таланте художника? От картины веяло леденящим ужасом, абсолютной безысходностью, безграничным отчаянием, это был не мертвый город, это был мертвый мир, мертвый давно и навсегда. И называлась картина… Дан перевел взгляд на подпись… «Град Изия». Вот оно что. Он вспомнил молчаливого, невысокого человека, которого видел раз в жизни. Удивительно, сколько людей боролось в этой стране. Одиноко, безнадежно, но боролось. Каждый по-своему.

— Ты это искал? — спросил он Марана.

Маран покачал головой.

— Я и не подозревал о существовании этой картины, — он словно с сожалением оторвался от полотна, пробежался взглядом по остальным и повернулся к хранителю. — Все?

— Осталась галерея.

— Пойдем.

Едва они вышли на галерею, как у Марана вырвался возглас торжества. Дан посмотрел вокруг — ничего особенного, наружная стена вся в окнах, простенки гладкие, внутренняя покрыта довольно хорошо сохранившимися фресками, потолок выкрашен сероватой краской, ровный пол из тщательно обтесанных и пригнанных каменных плит… Непонятно. Фрески? Дан вгляделся в стену. Сплошь ратные сцены — пешие воины, всадники, схватки. Неужели это? Он повернулся к Марану и по его лицу понял — это. Но что именно?

— Посмотри внимательно на копьеносца. Постарайся все запомнить.

Копьеносец. Могучая фигура с маленькой головой. На голове круглый шлем, похожий на шлем хоккеиста. Тело облачено в латы от шеи до кончиков пальцев… пальцев рук, на ногах ниже лодыжек грубые башмаки, прикрытые накладками из блестящего металла. На руках нечто вроде металлических варежек. Латы сделаны так искусно, что совершенно не чувствуется переходов… Огромное копье с фигурным наконечником…

— Запомнил?

— Запомнил.

— Тогда все. Поехали. Спасибо, отец.