Владимир Зенкин - Город Зга

— Поздравляю вас, господа хищники, — сказал я, — Дать вам волю — вы бы сейчас точно кого-нибудь слопали.

Потом мы все втроём наблюдали за подвигом Пенька. Ему наша помощь не понадобилась, злости-наглости в Пеньке было с преизбытком. Он шёл мерными неспешными шагами, наклонив голову вперёд, на своего заклятого врага, на танк под номером 863, словно вознамерясь протаранить его лбом. Лёнчик невольно хихикнул. Я улыбнулся. Но мы хорошо знали, что Пеньку сейчас не до веселья. Я представил, что творилось сейчас в его сознаньи, и поёжился. Но Пенёк продолжал идти, не ускоряя, не замедляя шага, только ещё больше набычась.

И он, наконец, протаранил свой танк, расшиб его на мелкие мерзкие железяки. Закачался, устоял на ногах, выпрямился, поднял голову, помотал ею, весь встряхнулся, как собака после купанья. Торжественно поднял вверх кулак в ответ на наши восхищённые возгласы.

Мы вернулись на опушку за рюкзаками. Присели, отдохнули перед дорогой. Оживлённо переговариваясь ни о чём, обо всём, кроме пережитого. Спокойно оглядывали окрестности: лес — картинно зелёную пышно взбитую пену, травянисто солнечный ковёр равнины, по которой нам двигаться дальше.

Взглянув на небо, среди перистых белых облаков я увидел необычное облако. Оно не двигалось, не плыло под ветром, как остальные. И располагалось оно чуть ниже, чем остальные. Облако мерцало неярким серебром и ртутью.

Стая. Вот он, наш наблюдатель. Наш экзаменатор.

Я поднялся на ноги, помахал Стае рукой под удивлёнными взглядами своих спутников.

— Привет, эй! Узнаёшь? Это мы! Ну как, сдали мы первый экзамен? А? Чего молчишь?

В облаке продолжалось спокойное движение искр, штрихов-зигзагов, светлых и темных пятен. Ничего не означали они. Или… Мне на миг показалось может, с нервного взбудоража — что-то сложилось в Стае. Что-то внятное… лицо? улыбка? Одобрительная улыбка? Насмешка — улыбка? Улыбка — обещанье? Мол, сдали-то вы сдали… Но ещё не самый трудный он, этот экзамен. Ох, не самый…

Тогда.

Мы с мамой ехали сперва автобусом, потом поездом и приехали в большой чужой город.

Нас встретила на вокзале тетя Света и на такси привезла к себе. Тетя Света была маминой подругой и жила в белом клетчатом доме на пятнадцатом этаже. С её балкона было далеко видно, дома вокруг стояли, как будто сложенные из детского конструктора, дороги походили на серые ленты, а машины и люди с высоты были маленькими и смешными.

Тётю Свету я неплохо знал, она приезжала к нам в Згу три раза, а мы к ней приехали впервые. Да и то мама хотела оставить меня дома с папой и бабушкой — дальняя дорога, незнакомый город и все такое. Но я твёрдо сказал, что хватит, что я уже взрослый, что мне уже стукнуло шесть лет, что я не боюсь дальней дороги и, что мне пора повидать мир.

В первый день нашего гощенья у тети Светы шёл дождь, и никуда нельзя было выйти. Поэтому я любовался на город с балкона, разглядывал игрушечную мокрую жизнь внизу: блестящий асфальт, ползущих по нему цветных жучков-автомобилей, железных гусениц-трамваев, густую зелень раскинувшегося невдалеке парка; из зелени выпирало «чёртово колесо», похожее на колесо от детского велосипеда.

Напротив, на другой стороне улицы располагался небольшой дом с большими гаражами, а в гаражах стояли пожарные машины. То и дело гаражи открывались, ярко красные с белыми полосами пожарки выруливали на улицу и уносились вдаль, иногда с включенными сиреной и мигалкой, иногда без.

Я смотрел и удивлялся — неужели в городе столько пожаров в такой дождь? А может быть, машины ездили и по каким-то другим важным делам.

А ещё я очень завидовал тете Свете, что её дом находится в таком приятном и полезном соседстве. С одной стороны — парк: катайся на шикарном «чёртовом колесе» столько влезет. С другой стороны — пожарка. Вдруг что — сразу приедут, потушат. Что ещё надо для счастья?

На второй день светило весёлое солнце, и мы вчетвером отправились гулять. Четвёртой была тети-Светина дочь, долговязая белобрысая Люська. Люська училась уже в пятом классе, смотрела на меня сверху вниз и разговаривала, как взрослая с малышом. Поэтому Люська мне сразу не понравилась. Я предпочёл бы обойтись без неё и шепотом сказал об этом маме. Но мама молча погрозила мне пальцем. Так что, мы отправились гулять вчетвером.

Мама и тётя Света хотели гулять по магазинам, а я и Люська хотели гулять в парке на аттракционах. Поэтому решено было совместить наши интересы: вначале зайти в расположенный неподалёку универмаг, затем проехать трамваем к другому универмагу, потом вернуться назад и провести остаток дня в парке. Этот план меня не очень устраивал своей универмаговой частью, но пришлось подчиниться и терпеть.

В универмаге было полным-полно людей. Вначале мы вчетвером бродили в людской толпе. Потом мама и тетя Света встали сразу в две длинных очереди за какими-то блузками и за какими-то туфлями. Я уже порядком устал и заявил, что не могу больше быть в этом ужасном универмаге. Но мама и тетя Света ни за что не хотели уходить без блузок и туфель. Поэтому они вывели нас с Люськой на улицу, посадили на скамейку у входа, приказав Люське никуда меня не отпускать, а сами помчались внутрь к своим очередям.

Сидеть на скамейке было, конечно, не то, что болтаться в универмаге, но всё равно скучно.

— Хочешь мороженного? — предложила Люська.

— А деньги у тебя есть?

— Есть, — гордо сказала Люська.

— Ну, давай.

— Тогда ты сиди, сторожи моё место. А то займут. Видишь — сколько народа? Я — щас.

Скамейки действительно все сплошь были заняты. Поэтому я остался, а Люська побежала искать мороженое.

Я сидел и ждал со спокойной совестью. Ведь это Люське было приказано не отпускать меня. А мне насчёт Люськи никаких распоряжений не было дано.

Я прождал, по моим понятиям, довольно долго. Люська не появлялась. Наверное, и за мороженым была очередь. В этом дурацком городе, наверное, за всем на свете были очереди.

Наконец мне надоело ждать, и я отправился искать Люську. Я был уверен, что, как только я зайду за угол дома, за которым она скрылась, я её сразу увижу. Но за углом тоже было полно людей, незнакомых людей, и никакой Люськи там не было. Я растерянно остановился, повернул назад. Наши места на скамейке уже кто-то занял. Я вернулся опять за угол.

Может, Люська пошла к тем стеклянным будочкам-ларькам? Или отправилась внутрь универмага? Я раздумывал, идти или оставаться на месте. Потом всё же направился к стеклянным будочкам, решив, что я быстрее разыщу Люську, если буду ходить, а не стоять на месте как пень.

Возле будочек, меня остановил какой-то незнакомый дядька.

— Мальчик, ты кого ищешь?

— Люську. Или маму с тетей Светой.