Сергей Дубянский - Арысь-поле

— А где наши кладоискатели? — Вадим оглянулся.

— Сейчас посмотрим. Меня, правда, больше интересует, как там машина и все наше добро.

— Блин, а, правда!.. — Вадим напрочь забыл о таких житейских мелочах, — боюсь, от палатки мало, что осталось.

— Да хрен с ней!.. Была б машина цела.

Совсем рассвело. Балансируя руками, они стали осторожно спускаться к берегу и еще издали увидели джип, белый и чистый, отмытый от многодневной пыли.

— Повезло, — Слава облегченно вздохнул, — а могло б смыть. Во, повеселились бы!..

От палатки, естественно, не осталось и следа, не говоря покрывале, удочке, посуде и прочих мелочах, а в мутной реке, отвоевавшей несколько метров берега, плавали сучья с трепетавшими флажками зеленых листочков и целые острова грязно-белой пены. Над ними стелился туман, ровной пеленой накрывая все русло, что делало пейзаж загадочным и мистическим. Не было слышно ни птиц, ни насекомых.

— Палатку вместе со шмотками, наверное, течением унесло, иначе плавала б где-нибудь здесь — она ж почти герметичная, там воздух должен оставаться.

— Да ладно, — Слава махнул рукой, — она все равно старая, — подойдя к машине, сначала осмотрел ее со всех сторон, и не найдя повреждений, заглянул внутрь, — вот так, японская техника! Сухо, блин!.. А «Жигули» б насквозь промокли.

— Если он еще и заведется, я буду японцев уважать на полстакана больше.

— Все равно, мы отсюда не выползем, пока не подсохнет.

— Хоть погреемся. У меня зуб на зуб не попадает.

— Сейчас, погоди, — Слава с трудом вытащил из мокрого кармана ключи. Открыв машину, разделся до плавок и залез в салон. Вадим последовал его примеру, бросив грязную одежду прямо на землю.

— Ну… — Слава вставил ключ в зажигание, — давай, ласточка!.. (Приборная панель тут же ожила, мотор тихонько заурчал) Вот так!.. Да чтоб я когда-нибудь поддержал отечественного производителя?.. Ни за что!..

Тепло поползло по салону, и окна сразу запотели, отделяя крошечный уютный мир от остального, разрушенного наводнением. Слава откинул спинки, превратив салон в лежанку.

— А пожрать у нас осталось? — Вадим удобно устроился, подсунув руки под голову.

— Хлеб с помидорами смыло; огурцы остались, должна быть тушенка… а тушенка — это здорово!.. — Слава пошарил за сиденьем, но вытащил бутылку водки, — о! Как правильно я бросил ее в машину, а не в палатку — обидно б было. Поищи с твоей стороны стаканы.

Вместе с водкой по телу разлилась сладкая истома; глаза закрывались, и не хотелось ни о чем разговаривать. Слава поковырялся в банке, проглотил пару кусочков холодного жирного мяса.

— Ешь, я не хочу больше, — он открыл окно и достал из бардачка сухую пачку сигарет, — да, без машины было б хреново. Печку выключим?

— Выключай, — облизав, Вадим сунул ложку в пакет, — лично я буду спать.

— Это правильно, после такой ночки. Тем более, время только семь часов, — докурив Слава, лег и повернулся на бок.

Проснулись они почти одновременно от духоты и солнечных лучей, бивших в глаза, а в приоткрытое окно вползал еще и жаркий влажный воздух.

— Субтропики, блин, — Слава потянулся.

Вадим открыл дверцу — трава, рыжая от грязевых потоков, практически высохла, но кое-где еще виднелись неглубокие лужи. Посмотрел на часы.

— Хорошо мы придавили четыре часика.

— Выспаться — это святое, — Слава резко сел, мотая головой, — во, погодку нам удружили.

— Ты вчера видел женщину? — спросил Вадим.

— Валю? Конечно, видел, а что?

— Не Валю, другую женщину.

— Какую другую? — Слава искренне удивился.

— Из огоньков, что поднимались от реки вместе с нами. Они сложились в фигуру; у нее были длинные волосы…

— Хорош тебе, — перебил Слава, — от вчерашнего дождя я, вроде, отрезвел. Бред все это собачий. Вот, вчера была настоящая, живая природа во всей своей красе. И ты хочешь сказать, что она подвластна каким-то каменным истуканам и старику с факелами? Никогда не поверю. Теперь не поверю, — поправился он, — это все, знаешь, от скуки и невостребованности дурные мысли в голову лезут — хочется чего-то загадочного, потому что остальное уже понятно и неинтересно. И огоньки твои… я, конечно, не силен в биологии, но думаю, что это светлячки, живущие у воды. Они раньше нас почувствовали приближение потопа и потянулись к лесу — туда, где посуше.

— А Арысь-поле?.. А ужик?.. — Вадим ехидно прищурился.

— Ужик — это неизвестная рептилия, сохранившаяся, может, с ледникового периода, типа, Несси, а Арысь-поле?.. Я ж не говорю, что видел ее. Может, этот старый хрен — гипнотизер на пенсии. Кстати, он мне тоже травы насовал, но совсем другой; она, говорит, поможет тебе здраво мыслить. Так вот, если б я здраво мыслил, я б вчера до дождя свалил отсюда, а не мок под забором всю ночь, как бездомный пес. Вот и все его чародейство.

— Ну, почему?.. — Вадим достал сигарету, — рассуждаешь ты весьма здраво, то есть, именно так он и хотел, чтоб ты рассуждал.

Слава смотрел удивленно, но молчал; осторожно спустил босую ногу и не выходя из машины, пощупал землю.

— Глина до вечера не просохнет, так что поедем, скорее всего, ближе к ночи.

— Пойдем, посмотрим, как там наши кладоискатели, — выпрыгнув из машины, Вадим потянулся. Одежда его почти высохла, и глина, превратившись в корку, даже потрескалась, — или пойти постирать сначала, а то по городу ходить в плавках — могут неправильно понять?

— Пойдем, пройдемся, потом постираешь, — Славина одежда была гораздо чище, и он сразу разложил ее на капоте, — на такой жаре все десять раз высохнет.

Они медленно пошли вверх по склону. Следов ночной бури оставалось все меньше, и даже река вернулась в берега, еле слышно плеща в корнях кустов. Вадим посмотрел на них с благодарностью, вспомнив, как катился, подгоняемый бурным потоком, как барахтался в грязи, цепляясь за хлипкие ветки. Все это могло показаться ночным кошмаром, если б не разодранное плечо, синяки, проявившиеся на ногах, и отсутствие палатки… И тут он вспомнил, что вместе с палаткой, исчезла и фотография!..

Сначала Вадиму стало безумно жаль ее, будто он потерял самого близкого человека, но потом сообразил, что аппарат-то с пленкой остался, и при желании можно сделать, сколько угодно новых отпечатков. Эта мысль успокоила — получалось, вроде, он просто ненадолго расстался с девушками, и они ждут его дома.

Глина под травой, действительно, сохранила влагу, поэтому ноги скользили, и приходилось цепляться друг за друга, но было уже не страшно, а весело. Подходя к хутору, они увидели, что забор, ночью сдерживавший натиск воды, наклонился.

— Это не я, — пошутил Слава, а сам подумал, что еще немного, и все сооружение могло сползти вниз, и тогда неизвестно, кому бы досталось больше, Вадиму или ему.