Александр Смирнов - Чернокнижник

– Слушай, Вовка, смотри – квартирка одна, а парочка другая.

– Точно.

– И снято всё из одних и тех же точек.

– Значит, у них групповуха была, – предположил Владимир Петрович.

– Не думаю. Если бы у них групповуха была, они бы все вместе и снялись бы.

– Если бы они хотели сняться, то снялись бы не с двух точек, а со всех.

– Слушай, а не скрытая ли это камера? – спросил Виктор.

– Скрытая камера? Зачем?

– Затем, чтобы потом этим фильмом шантажировать кого-нибудь.

– Кого? – не понял Владимир Петрович.

– Ну это тебе лучше знать. Кассеты ты принёс, а не я.

Владимир Петрович, вероятно, сделал такую глупую физиономию, что его собеседник догадался, что ответа на свой вопрос он не получит.

– Ты откуда эти кассеты взял? – стал рассуждать логически Виктор.

– На свалке нашёл. Их в пакете какая-то баба принесла.

– Какая баба?

– Откуда я знаю? Приличная такая.

– Приличные бабы по свалкам не ходят, – тут же уточнил Виктор.

– Точно! А зачем же она тогда пришла?

– А пришла она, наверное, затем, – стал сочинять Виктор, – что выбросила адреса тех, кого предстояло шантажировать, а помойку успели вывезти на свалку.

– Согласен, – принял доводы приятеля Владимир Петрович, – только зачем она тогда в пакете с собой видик и кассеты таскала?

– Это как раз понятно. Не могла же она такой материал дома оставить. Представляешь, если бы это попалось её мужику в лапы?

– Принимаю, но только отчасти, – наполовину согласился Владимир Петрович.

– Почему только отчасти?

– Потому что прятать кассеты имело смысл, а зачем же из дома уносить видик?

– Я и на это отвечу, – не сдавался Виктор. – Видик-то новый!

– Ну и что?

– А то, что она специально его купила, чтобы просмотреть эти плёнки не дома, а на стороне. Как же их дома просмотришь, если там муж?

– Тогда тебе последний аргумент. Какие-то адреса находились в пакете вместе с видиком и кассетами.

– Всё сошлось! – воскликнул Виктор. – Нам надо срочно выпить, а то мысль уйдёт.

– У меня больше нет, – развёл руками Владимир Петрович.

– Ерунда. У меня есть. На такое дело и «НЗ» не жалко.

Виктор скрылся в темноте подвальных сводов и вскоре вернулся оттуда с бутылкой.

– Что сошлось?! – не терпелось узнать Владимиру Петровичу.

Однако Виктор не слышал товарища. Боясь расплескать мысли, которые только что раскрыли запутанный клубок. Он налил водки и выпил, даже не дожидаясь приятеля.

– Что сошлось? – снова спросил Владимир Петрович.

– Пей, а то не скажу, – приказал Виктор.

Владимир Петрович выпил целый стакан с таким видом, будто он не пил водку, а исполнял интернациональный долг далеко за пределами Родины.

– Она баба! – с гордостью сказал Виктор.

– Ну и что?

– А то, что адреса лежали у неё в пакете, а она думала, что выбросила их. Так бывает.

– А причём тут баба?

– А притом, что голова дырявая.

Друзья выпили ещё и аргументы Виктора показались Владимиру Петровичу вполне убедительными.

– Теперь мы, а не она, будем шантажировать этих порнозвёзд, – размечтался Виктор. – Представляешь, какие бабки можно с них снять?! Баба-то богатая была?

– Не знаю. Я издалека за ней наблюдал. Судя по прикиду, там с бабками всё в порядке.

– Вот завтра и пойдём, – принял решение Виктор.

– А почему завтра?

– Потому что сегодня уже ночь и все нормальные люди ложатся спать. Кстати, нам перед таким важным делом тоже не помешает выспаться.

Друзья допили водку, постелили на толстые трубы центрального отопления тряпки и окунулись в безмятежный сон.

Во сне Владимиру Петровичу приснилось, что в парткоме завода ему вручают партийный билет. Секретарь партийной организации долго пожимал Владимиру Петровичу руку и улыбался.

– Вот теперь тебя точно утвердят начальником отдела технического контроля, – говорил он.

– Значит, я теперь снова инженер? – не верилось Владимиру Петровичу.

– Директор уже приказ подписал, – обнадёжил секретарь. – Иди переоденься.

Владимир Петрович пошел в раздевалку. При выходе из парткома его за рукав дёрнул главный энергетик завода.

– Прикид сменить надо, – посоветовал он. – В таком прикиде идти нельзя.

Владимир Петрович и сам понимал, что в таком прикиде к директору за приказом ходить нельзя. Он поблагодарил главного энергетика за совет кивком головы и хотел продолжить свой путь, но тот не отпускал его рукав.

– Я как раз и иду переодеваться, – объяснил Владимир Петрович, но главный энергетик продолжал трясти его за рукав.

– Вовка, мы теперь с тобой такие богатые будем!

– Богатые? Почему? Разве тебя тоже в партию приняли?

– При чём тут партия? Вставай, на дело пора.

Владимир Петрович открыл глаза и вместо заводского парткома увидел грязный подвал. Главный энергетик тряс его за рукав и улыбался своей небритой физиономией.

– Проснулся? Вот и хорошо! Сейчас надо помыться, побриться и отправляться на дело.

– Помыться, побриться? – удивился Владимир Петрович.

– А ты как думал? В таком прикиде идти нельзя. Если докуда и дойдём, так только до первого мента.

Владимир Петрович слез с тёплых труб, подошёл к осколку зеркала, который стоял на металлических трубах и посмотрел на своё отражение.

– Ну и рожа! – вырвалось у него.

– Вот-вот. Я же говорю, что в таком прикиде идти нельзя, – отреагировал Виктор. – Сейчас побреемся, помоемся, приоденемся и на дело.

Виктор достал откуда-то бритву, отыскал огрызок мыла и подошёл к радиатору отопления. Хозяин подвала отвернул гаечным ключом какую-то гайку, и из трубы вырвалась тонкая струйка воды.

– Так у тебя даже горячая вода есть? – удивился Владимир Петрович.

– И не только вода. У меня есть два вполне приличных костюма и утюг.

– Жалко, если тебя выгонят из таких хором.

– Не выгонят. Сейчас всё продаётся и покупается. Я немного прикармливаю мастера из жилконторы.

– Неужели, всех можно купить?

– Абсолютно. Всё, что вчера называлось спекуляцией, сегодня называется предпринимательством, а то, что называлось шантажом, теперь зовётся предприимчивостью. Тебе жалко этих передовиков перестройки, которых мы хотим потрясти?

Владимира Петровича коробило от одного только слова «перестройка». В одно мгновение в сознании пронеслись все события, начиная от работы на заводе и кончая существованием на городской свалке.

– Нет, – решительно сказал он.

– Вот и мне нет, – согласился Виктор.

Владимир Петрович посмотрел на своего приятеля и остолбенел от неожиданности. Перед ним стоял не бомж, а представительный мужчина. Единственное, что отличало его от так называемых «новых русских», так это грустные глаза, которые излучали тоску, даже когда Виктор пытался шутить.