Александр Смирнов - Чернокнижник

– Одевайтесь, ваше благородие, – сказал Виктор, – мундир ждёт вас.

Он указал на отглаженные костюм и рубашку.

Стратегия двух детективов не отличалась оригинальность. Имея всего два адреса, они устроили два наблюдательных пункта и стали дежурить каждый у своего адреса. Поздно вечером они встречались в подвале и обсуждали дальнейшие свои действия.

– По-моему, я сегодня видел мужика с первой кассеты, – докладывал Владимир Петрович.

– А я бабу, – сказал Виктор.

Они вставили кассету в видик и начали внимательно просматривать материал.

– Вот этот мужик, – указал пальцем Владимир Петрович на мужчину, – стало быть, его баба – та, которую видел ты.

Виктор внимательно посмотрел на женщину и отрицательно помотал головой.

– Нет, моя была симпатичней.

После короткого совещания было решено продолжить наблюдение.

Однако одного наблюдения оказалось мало. Пришлось прибегнуть и к агентурным данным, которыми с радостью делились старушки, сидящие целыми днями на скамейках, и до самых корней стирающие остатки своих зубов, пережёвывая дворовые сплетни.

– Итак, ситуация складывается следующим образом, – докладывал Владимир Петрович. – Вячеслав Ворошилов спит с женой Николая Семёнова – Верой.

– …а тот, в свою очередь, спит с женой Вячеслава Ворошилова.

– … по моим сведениям, Николай Семёнов знаком с Вячеславом Ворошиловым, следовательно, если мы будем шантажировать одного, то невольно натравим на него другого.

– А тебе не всё ли равно, кто с кем стравится? – спросил Виктор. – Нам надо определить, сколько можно с каждого снять бабок. Чтобы это сделать, надо знать, сколько они имеют.

– У каждого хорошие квартиры. Если продадут, денег будет много.

– Из-за баб не продадут, – уверенно сказал Виктор.

– А почему из-за баб? Тут так всё выходит, что изменяют и бабы, и мужики. Так что, в нашем случае совершенно без разницы, кто изменяет – мужчина или женщина.

– Ну, не скажи, – возразил Виктор, – измена измене рознь. Когда мужик изменяет, то это расценивается, как шалость, а если женщина, то как преступление.

– Тогда ставку делать надо на баб, тут можно взять больше, – заключил Владимир Петрович.

Принеся очередной материал Сапожникову, Шурик и Юрик впервые были удостоены похвалы.

– Вот это другое дело! Это действительно взято из жизни, – хвалил их заказчик. – Один недостаток – очень однообразно. Посудите сами: кроме секса ничего нет.

– Но ведь это то, что заказывали!

– Верно, но читатель кроме секса любит кровь.

– Где же я вам возьму кровь? Не убивать же нам их самим?

– Самим не надо, – подтвердил Сапожников.

Шурик и Юрик испуганно переглянулись.

– Ты хочешь сказать, чтобы мы…

– Я ничего вам не хочу сказать. Это вы должны всё сказать читателю.

Обескураженные писатели вышли от заказчика, так и не поняв, что им теперь предстоит сделать.

– А я понял! – вдруг воскликнул Шурик.

– Что ты понял?

– Мы будем продолжать съёмки.

– Неужели тебе не понятно, что этой порнухи достаточно?

– Это для издательства достаточно.

Юрик заинтригованно посмотрел на своего товарища.

– А для Славки Ворошилова и для Кольки Семёнова не достаточно.

– Точно! – наконец понял Юрик. – Если они узнают эту информацию, то точно до кровянки дойдёт. Успевай только снимать и описывать.

– А я ещё лучше придумал: мы их с тобой на бабки ещё разведём.

– Точно. А если откажутся, пригрозим, что эти кассеты покажем жёнам.

Вечером Катя попросила Петю расстелить на столе скатерть, которая выполняла роль карты военных действий. Она взяла в руки фломастер и провела две дуговые стрелки, которые брали в окружение два квадратика. Внутри первого квадратика было написано «Ворошилов», а внутри другого «Семёнов».

– Я тебе обещала, что у тебя будут сюжеты для романа? Вот они! Здесь хватит на две книги. В первой наши друзья разберутся с бомжом, а во второй они будут разбираться друг с другом.

– Почему ты считаешь, что это нельзя соединить в одной книге? Мне кажется, будет лучше.

– Ты же у нас провидец. Сначала должна выйти книга, а после в криминальной хронике должно быть подтверждение твоего божественного дара.

– Твоего, – поправил Чернокнижник.

– Да, моего, – с гордостью сказала Катя.

– Так ты так и не объяснила, зачем нам две книги вместо одной.

– Затем, чтобы наши герои не успели поубивать себя раньше, чем книга выйдет в свет.

Пётр посмотрел на разрисованную скатерть и почесал затылок.

– Да, судя по этой схеме кровищи здесь будет много. – Он опять почесал затылок и добавил: – И секса тоже. Кстати, гонорары платить больше никому не надо.

– Да уж какие там гонорары? Им бы шкуры свои уберечь, но это навряд ли. – Катя злобно улыбнулась. – Я скатерть не убираю. Гляди на эту схему и пиши. Я не буду тебя отвлекать.

– А чем займёшься ты? – спросил Чернокнижник.

– Я? Ничем. Теперь за меня работать будет Жу-жу.

– Жу-жу?

– А ты как думал? После выхода книги в свет пресса должна быть готова подтвердить пророчества гения.

После слов Кати Петру вдруг почудилось, что над его головой появилось нечто, похожее на нимб. Он искоса посмотрел на своё отражение в зеркале, но ничего не увидел. Писатель сел за стол, покрытый скатертью с планами боевых действий и окунулся в работу.

Вероятно, каждый писатель хоть раз слышал вопрос: «По сколько листов вы пишете каждый день»? И каждый раз задавший этот вопрос оставался неудовлетворён. И совсем не потому, что в вопросе содержится профессиональная тайна, не потому, что писатель боится поделиться с собеседником своим божественным даром. Всё гораздо проще: писатель сам не знает ответа на этот вопрос. Задумав тему своего будущего произведения, он может ходить неделю, другую, а то и месяц и не знать, с чего начать. Потом, начав с грехом пополам, он опять натыкается на невидимую стену и работа останавливается.

Если рассуждать эмоционально, то объяснение простое – писатель ждёт вдохновения. Если же рассуждать логически, то мозг должен придумать несколько сотен сюжетов, которые не только раскроют поставленную тему, но и будут связаны между собой логической цепью. И не просто логической: цепь должна целиком состоять из интриг, то есть, логическая цепь связей должна быть устроена так, чтобы читатель не мог догадаться, какой сюжет последует за только что прочитанным. И это естественно. Если читатель сможет предугадать, что он прочтёт на следующей странице, он просто отложит книгу. Ему будет неинтересно. Мало-мальски приличный роман охватывает лет пять, десять. За такой период в нём должны пройти сотня или две героев. Каждый герой имеет свою собственную историю и связан сюжетными линиями с остальными, не нарушая, а подчёркивая их собственные линии. А теперь попробуем подсчитать, сколько связей нужно иметь в более-менее приличном романе, чтобы читатель использовал книгу для чтения, а не для разжигания (к примеру) печки, что стоит на вашем дачном участке.