Анастасия Эльберг - Бессонница. След

— У меня серебряные сережки… — выдавила она из себя.

Дана убрала руку и брезгливо потерла пальцы.

— Черт, опять будет аллергия, — сказала она недовольно. — Неужели нельзя носить белое золото вместо этой дешевки?

Маара удалилась, на ходу потирая пострадавшее ухо.

— Что бы это значило? — спросил Винсент. — Смотрю, за век с лишним манеры твои не улучшились?

— Заткнись, Винсент, я хочу есть ! — Возмущение на ее лице вдруг сменилось выражением крайней обиды, и она в сердцах топнула ногой. — Я голодна , что тут непонятного?! — Я готова была поклясться, что она вот-вот разрыдается, и через секунду по ее щекам на самом деле потекли слезы. — Неужели в этом городе невозможно найти обыкновенного смертного и получить от него пару глотков крови?!

После секундной паузы Винсент поднялся, подошел к ней, обнял и погладил по волосам. Дана спрятала голову у него на груди.

— Не плачь, — сказал он и поцеловал ее в лоб. — Тут полно смертных, и все они умрут ради того, чтобы тебя накормить. Посмотри-ка, кого тебе привела Мара.

Мара появилась у них за спиной в сопровождении двух азиаток в одинаковых белых платьях в пол.

— Вот… это подходит? — Она вгляделась в лицо Даны. — Вы плачете? Что случилось?!

Дана проигнорировала ее вопрос.

— Они прекрасны! — Она с искренним восхищением посмотрела сначала на одну девушку, потом — на другую. — Близняшки… как это мило с твоей стороны!

Мы с Марой переглянулись — эта перемена в настроении Даны была не менее неожиданной, чем предыдущая.

— Я очень рада, что вам понравилось, — закивала хозяйка.

— Они великолепны! — Дана положила руки на плечи девушек. — Мы скоро вернемся. А пока — выпивку за мой счет всем. Винсенту и его смертной подружке — по две порции .

— Могла бы попросить прощения, — буркнула ей вслед Мара, подождав, пока та не отойдет на безопасное расстояние.

Я посмотрела на Винсента.

— Что это было?

— Примерно раз в месяц на нее находит что-то подобное…

— Предменструальный синдром ? — язвительно предположила Мара.

— Нет. Она чувствует легкий голод, но в такие моменты становится неуправляемой. Настроение у нее меняется каждую минуту, и лучше сначала ее утешить, а потом дать поесть. Иначе она разозлится и разнесет весь город к чертям. А о том, что будет, если ее не накормить, я боюсь и думать.

Маара взяла со стола пустые стаканы.

— А у ваших женщин бывает предменструальный синдром? — спросила она у Винсента.

— Разве что в тот период, когда они могут завести детей.

— Я бы умерла, если бы жила вечно, и каждый месяц… — Поймав взгляд Винсента, Мара запнулась. — Ладно. — Она подняла руку и щелкнула пальцами. — Где главный официант? По порции выпивки всем. И раздайте скорее, пока не вернулась эта истеричка .

Я поднял руку и нажал на кнопку звонка, под которым располагалась табличка с именем «Анна Креймер». Это нехитрое действие я повторял уже дважды, но мне никто не открывал. Можно было подумать, что Анны нет дома, но она не имела привычки оставлять свет включенным, а окна квартиры были ярко освещены, я обратил на это внимание еще тогда, когда искал место для парковки и сделал круг по двору ее дома.

Ответа на вопрос «за каким чертом я сюда пришел» у меня не было. Думаю, если бы не короткий сюжет в новостях о пропавшем без вести Джонатане, я продолжал бы сидеть дома и размышлять о своей дальнейшей судьбе. Мысли эти были далеки от оптимистичных: либо я умру от бессонницы (люди умирают от бессонницы?), либо мою кровь выпьет двухсотлетний вампир, либо случится что-нибудь еще, не менее дикое и иррациональное. И еще эта Лорена, которая путается с Винсентом. Почему бы и нет? В городе и так ходят слухи о том, что она конченая психопатка. Впрочем, как и две трети здешних жителей.

— Эдуард? Я тебя ждала.

Анна открыла дверь бесшумно и теперь стояла, положив руку на косяк и внимательно изучая меня. На ней был короткий домашний халат из розового шелка — я подарил ей его несколько месяцев назад.

— Ждала? А я… хотел попросить прощения за то, что заявился без приглашения.

— Все в порядке. Проходи. У меня небольшой беспорядок, но, думаю, это тебя не смутит.

Квартира Анны выглядела такой, какой я ее запомнил: разве что мебель в салоне была переставлена, а ковры заменены на новые. Я огляделся, обратив внимание и на то, что вместо крошечного аквариума в одном из углов комнаты теперь располагался настоящий особняк для рыб с разноцветным населением и зелеными водорослями, и присел в одно из кресел. Анна некоторое время стояла без движения, будто о чем-то размышляя, а потом заняла кресло напротив меня.

— Хотел сказать тебе, что мне очень жаль… эта вся история с Джонатаном, — заговорил я. — Когда я увидел вас тогда на вокзале, то подумал, что вы отлично смотритесь вместе.

— Джонатан. — На пару секунд взгляд Анны стал пустым и прозрачным. — Он был хорошим мальчиком… пока с ним не случилось плохое .

— А… что с ним случилось? — спросил я осторожно.

— Это не имеет значения. Но мне было хорошо с ним.

— Уверен: лучше, чем со мной.

Эти слова сорвались с моего языка до того, как я вообще успел подумать об ответе. Анна подняла голову и посмотрела на меня.

— С чего ты так решил?

— Обычно люди в здравом уме не меняют хорошее на плохое. Или я неправ?

— Ты, как всегда, глуп и импульсивен. Хочется верить, что ты когда-нибудь повзрослеешь.

Анна встала, подошла к моему креслу и, обойдя его, остановилась у меня за спиной.

— Мы тогда оба были виноваты, — сказала она. — Если бы хотя бы один из нас был чуть гибче, мы бы не расстались. Мы бы всегда были вместе, Эдуард, понимаешь? Ты знаешь, что такое « всегда »?

— Тебе лучше знать.

— Всегда — это вечность , — продолжила Анна, будто не услышав моих последних слов. — И я бы не позволила, чтобы с тобой случилось что-то плохое … как это произошло с Джонатаном. Но он сам виноват! Вы все так нетерпеливы, торопитесь! Куда торопиться, если вам обещают вечность?

— А ты уверена, что Джонатан хотел вечность?

Она наклонилась к моему уху.

— Все смертные хотят вечность. Что вы успеваете сделать за те семьдесят лет, которые вам отмерил этот ваш Творец? Набрать лишние килограммы? Постареть? Заработать деньги и пропить их? Вы живете для других, боитесь, как бы о вас не подумали плохого, как бы не испортить свою репутацию. Когда у тебя есть вечность, ты можешь жить для себя. Вечно жить для себя. Делать то, что ты хочешь. Вечная молодость. Возможность не тратить время на еду и сон. Вечная любовь.

— И вечный приговор убивать других для того, чтобы жить.