Стивен Кинг - Несущая огонь

«Полюбуйтесь на рыхлого опустившегося наркомана, — смутно подумалось Энди. Он задыхался, глаза опять пощипывало, — Полюбуйтесь напоследок, потому что если рыхлый дядя уйдет от вас на этот раз, он разворошит к чертовой матери ваше осиное. гнездо».

— Ну, ну, ну, — приговаривал Кэп и покровительственно — небрежно похлопывал его по плечу.

«Ты только сделай, что тебе сказано, — думал Энди, с мрачной решимостью сдерживая слезы; не дождутся они его слез, не дождутся. — Ты только сделай, что тебе сказано, сукин ты сын».

Еще долго после ухода Кэпа Чарли лежала на кровати — она была огорошена, напугана, сбита с толку. Она буквально не знала, что и думать.

Он пришел полчаса назад, без четверти пять, и представился капитаном Холлистером («но ты можешь смело называть меня Кэпом, меня так все зовут») . Его доброе умное лицо немножко напомнило ей иллюстрации к «Ветру в ивах» [29] Повесть для детей английского писателя Кеннета Грэхема. . Где-то она его недавно видела… но она никак не могла сообразить, пока Кэп не навел ее на след. Это он проводил ее «домой» после первого теста, когда мужчина в белом халате сбежал, оставив дверь открытой. В тот момент она была как в тумане от потрясения и чувства вины, и… и еще от головокружительного торжества, поэтому неудивительно, Что она его не сразу узнала. Даже если бы ее сопровождал сам Джин Симмонс из рок — группы «Кисс», она бы и его, вполне возможно, не заметила.

Манера говорить у Кэпа была мягкой, располагающей, и это сразу ее насторожило.

Хокстеттер, сказал он, озабочен тем, что она объявила о своем отказе участвовать в тестах, пока не увидится с отцом. Чарли подтвердила это и замолчала, как в рот воды набрала… в основном от страха. Только начни спорить с такой лисой, через пять минут твои доводы рухнут, и черное представится белым, а белое черным. Уж лучше упереться рогом. Надежнее.

Но ее ждала неожиданность.

— Что ж, это твое право, — сказал он. Видимо, лицо у нее вытянулось от изумления, потому что Кэп рассмеялся. — Придется кое-что утрясти, но в принципе…

При словах «кое-что утрясти» она снова набычилась.

— Никаких больше тестов. Никаких поджогов. Хоть десять лет утрясайте.

— Ну, так много времени, я думаю, не понадобится, — сказал он, ничуть не обидевшись. — Просто я должен, Чарли, кое с кем это согласовать. К тому же бумажной волокиты у нас тут хватает. Но пока я буду все устраивать, ты можешь ничего не зажигать. Даже свечку.

— Я и не хочу, — сказала она с металлом в голосе, не веря ни одному его слову, не веря, что он что-то устроит. — И не буду.

— Я постараюсь все уладить… к среде. Да — да, к среде я все улажу.

Вдруг он замолчал. Он склонил голову набок, словно прислушиваясь к тому, чего не могла слышать она, не будучи настроена на эту волну. Чарли озадаченно смотрела на него и уже собиралась спросить, что с ним, но вовремя прикусила язык. В том, как он сидел, было что-то… знакомое.

— Значит, в среду я его увижу? — робко спросила она.

— По — видимому, — ответил Кэп. Он поерзал на стуле и тяжело вздохнул. Их взгляды встретились, и на губах Кэпа появилась растерянная улыбка… тоже знакомая. Ни к селу ни к городу он вдруг сказал: — Говорят, твой пана классно играет в гольф.

Чарли захлопала глазами. Насколько ей было известно, папа в жизни не держал в руках клюшку. Она открыла рот, чтобы сказать это… и вдруг до нее дошло, даже голова закружилась от внезапной догадки.

(мистер Мерль! в точности как мистер Мерль!)

Мистер Мерль был одним из папиных клиентов в Нью — Йорке. Маленький невзрачный блондин, застенчивая улыбка, очки в розовой оправе. Ему тоже, как и другим клиентам, недоставало веры в себя. Он работал не то в страховой компании, не то в банке. Папа за него очень переживал. Все это — «рикошет». Из-за того, что папа его подтолкнул. И еще этот рассказ, который он когда-то прочел, там было что-то плохое. И вдруг мистер Мерль начал мучиться. Папа сказал, что этот «рикошет» вышел из рассказа и давай прыгать в голове у мистера Мерля, как теннисный мяч, только мяч бы потом остановился, а этот рассказ все лез и лез ему в голову, совсем бы его скоро замучил. Чарли даже подумала: это папа специально ей говорит «мистер Мерль замучается», а сам боится, что мистер Мерль умрет. Поэтому он однажды попросил его задержаться и еще раз его подтолкнул со словами: «Вы никогда не читали этот рассказ». И у мистера Мерля сразу все прошло. Остается надеяться, сказал ей потом папа, что он никогда не увидит фильм «Охотники за оленями». Что имелось в виду, она так и не узнала.

У мистера Мерля, пока папа ему не помог, вид был точно такой же, как сейчас у Кэпа.

Сомнения отпали: ее отец подтолкнул этого человека. У Чарли словно крылья выросли. Ничего не слышать о нем, кроме самых общих слов от Рэйнберда, да и то изредка, не видеть его так долго, не знать, где он, и вдруг… странное чувство — будто он в комнате, успокаивает ее, говорит, что он здесь, рядом.

Неожиданно Кэп поднялся.

— Ну, мне пора. Мы еще увидимся, Чарли. Ни о чем не беспокойся.

Она хотела остановить его, расспросить об отце — где он, что с ним, но язык прилип к гортани.

Кэп направился к выходу, остановился.

— Да, чуть не забыл. — Он пересек комнату, достал из нагрудного кармана сложенный листок бумаги и протянул его Чарли. Онемевшая, она взяла листок, бегло на него взглянула и спрятала в карман халатика. — Кстати, когда будешь кататься верхом, берегись змей, — посоветовал он доверительно. — Стоит лошади увидеть змею, и она понесет. Проверено. У нее…

Не договорив, Кэп принялся тереть висок. Он как-то осунулся, взгляд стал рассеянным. Потом он обреченно тряхнул головой. И, попрощавшись, вышел.

Чарли так и застыла посреди комнаты. Затем она достала записку, развернула, прочла… и все изменилось.

Первое. Когда прочтешь, отправь это в унитаз, ладно?

Второе. Если все пойдет так, как я наметил (как мне хотелось бы) , в следующую среду нас здесь уже не будет. Записку передаст тебе наш человек, хотя он сам об этом не подозревает… поняла?

Третье. В среду в час дня ты должна быть в конюшнях. Придумай что хочешь — если надо, зажги для них еще один костер. Но ты Должна быть там.

Четвертое, самое главное. Не доверяй этому Джону Рэйнберду. Мои слова могут тебя огорчить. Я знаю, ты ему верила. Но он очень опасный человек, Чарли. Ты все приняла за чистую монету, оно и неудивительно, — по словам Холлистера, это такой актер, хоть завтра Оскара давай. Так вот, он командовал людьми, которые схватили нас у дома Грэнтера. Надеюсь, тебя это не слишком огорчит, но, зная тебя, боюсь, что огорчит. Кому приятно узнать, что тебя используют в своих целях. Чарли, запомни: если Рэйнберд появится, а скорее всего он появится, очень важно, чтобы ты вела себя с ним так, будто ничего не произошло. В среду он нам помешать не сможет.