Александр Бородыня - Сияющий вакуум (сборник)

— Не бойтесь, — сказал Жан. — Это одна из ваших жен. Мы вынуждены были ее пригласить.

— Моя жена? — искренне удивился Филипп. — Зачем?

— Видите ли, нам самим было нелегко справиться с этой работой, а приглашать человека со стороны глупо и опасно. Вот мы и решили… Вы напрасно беспокоитесь, Филипп Аристархович. Мы обо всем позаботились. Возьмите. — Коротышка протягивал ему саперную лопатку. — На вашу долю осталось только спуститься в могилу и раскроить покойнику череп. — Он неприятно хихикнул и подтолкнул Филиппа слабенькой ручкой. — Ну, что же вы медлите? У нас мало времени.

— Милада? — неуверенно спросил Филипп и протянул руку.

Тень у разверстой могилы встрепенулась.

— Почему Милада? Кто это, Милада? — спросил слабый, но такой знакомый, такой любимый голос.

Гнусно хихикая, коротышка включил фонарик, и в его свете Филипп, наконец, разглядел лицо женщины. Перед ним, опираясь на лопату, стояла Земфира. Вид у его первой жены был усталый. Она была бледна. Платье и обувь заляпаны глиной.

— Мне сказали, я должна помочь тебе, Филипп! — сказала она, отряхивая с платья налипшую грязь. — Когда ты бежал на машине времени, меня несколько месяцев допрашивали, и я уже отчаялась увидеть тебя когда-нибудь. Но потом появились эти. — Она подняла лопату и показала на инвалидное кресло. — Они из будущего. Они…

— Я знаю! — сказал Филипп. — Знаю!

— Я что-то не так сделала? — спросила Земфира. В голосе ее совсем не было уверенности. — Я не должна была с ними идти? Мне не нужно было раскапывать эту могилу?

Его старшая жена опять вытерла пот. И вдруг Филипп заметил, что это совсем другая Земфира, совсем не та, что осталась в двадцать втором веке на Марсе, в доме, поставленном на месте разрушенного отеля «Арис». Несмотря на усталость, лицо женщины светилось молодостью, куда-то пропали маленькие морщинки в уголках глаз, да и сами глаза блестели, кажется, ярче.

Филипп понял: эта Земфира перенесена сюда носатыми эмиссарами прямо из прошлого, почти из того момента, когда они впервые расстались, она еще не знает ничего, она не участвовала в битве с посевами, она не пересекала космические пространства, она не была еще на Марсе, а только будет. там.

Жан и Поль взяли ее для того, чтобы предупредить его о своем появлении, и отсюда, наверное, она отправится в расшитый шатер. Эта Земфира не знает еще ничего, она не знает, например, что по ее личному времени, может быть, не пройдет и часа, когда в ее плечо вонзится нож, брошенный ревнивой Арисой.

«Она не знает… — подумал Филипп, и ему остро захотелось передать весточку самому себе, туда, назад, но он сдержался. — Не стоит, пусть все было как будет!»

По приказу коротышки Земфира взяла фонарик и встала над разрытой свежей могилой. Луч света проник в темную яму. Внизу отсвечивала золотом крышка совершенно нового гроба. Не удивительно, ведь похороны мэра состоялись только утром.

Мысленно воззвав к Ахану, Филипп Костелюк сжал в руке саперную лопатку и спрыгнул на крышку гроба. Крышка хрустнула под его ногами.

Потребовалось несколько минут, чтобы справиться с покрашенной золотом сырой деревянной преградой. Филипп откинул ее. Ганс Адольф Страуберг лежал в гробу прямо. В дрожащем свете фонарика лицо несостоявшегося мэра показалось живым.

«Просто спит он… Просто глаза закрыты… Вроде дышит?.. Белый цветок в сомкнутых руках вздрагивает, но придется потревожить мертвеца, дай Бог, не проснется».

Примерившись, Филипп размахнулся своей саперной лопаткой и с одного удара раскроил голову мэра. Было очень противно. Отбросив лопатку, Филипп встал на колени. Наклонившись, он копался пальцами в холодном месиве мозга несчастного Ганса Страуберга. Через некоторое время все же нащупав твердый предмет, Филипп без особого усилия выдернул его.

Окровавленный ЛИБ лежал на его ладони. Желая рассмотреть приборчик получше, Филипп поднес его к глазам, и в это мгновение свет фонарика мигнул и померк.

— Это вы! — прозвучал над головой сверху напуганный голос Земфиры. — Почему вы здесь? Что вам здесь нужно? Я уже все сказала вам.

Фонарик вспыхнул опять, но его свет метнулся куда-то в другую сторону, скользнул сверху по кладбищу. И тут раздался еще один знакомый голос. Услышав его, Филипп похолодел.

— Все ли сказали?.

Не узнать мужской голос человека, стоявшего теперь где-то сверху над разрытой могилой, в которой сидел на корточках Филипп, было просто невозможно. Голос принадлежал Михаилу Дурасову.

— Да не нужно, не нужно светить мне в лицо. Прошу вас, опустите фонарик, — сказал следователь. — Поверьте, я больше не враг вам. Я больше не враг вашему мужу. Я понимаю, в это трудно поверить после всего, что произошло, но это так. Я не причиню вам зла.

— Чего вы хотите? — тихо спросила Земфира.

— Я хочу предупредить вас, — сказал Дурасов. — За вами охотятся. Вас хотят убить. Я хочу помочь вам! Где ваш муж?

— Он там… — прошептала Земфира. — Он в могиле!

— Дайте мне фонарик!

«Какая мерзкая ложь! Чего ради он решил помогать нам? — лихорадочно соображал Филипп, втыкая саперную лопатку в жирный грунт и расстегивая кобуру. — Ничего умнее придумать не мог? Палач!»

— Вы здесь, Филипп? — спросил Дурасов и склонился над могилой. — Прошу вас, поверьте мне,

Филипп! Я преследовал вас столько лет. Теперь я действительно хочу помочь вам. Вы совершаете ошибку!..

Только от одного звука этого голоса Филипп испытал невыносимый приступ ярости и ненависти. Ярость вытеснила из головы все остальное. Он не думал больше, что делает. Когда бледное лицо Дура- сова оказалось над могилой, Филипп выхватил пистолет и в упор дважды выстрелил в это лицо.

Земфира протяжно вскрикнула. Выпавший фонарик стукнулся о золотую крышку гроба и померк. Заскрипела, осыпалась могильная земля, и сверху прямо на фонарик повалилось мертвое тело бывшего московского следователя.

В последней судороге Дурасов повернулся и лег на всю длину могилы. Чтобы вытащить из-под тела фонарь, пришлось подсунуть под него руку. Наконец, распрямив затекшую спину, Филипп кинул фонарь Земфире. Он выбрался из могилы, сжимая в одной руке пистолет, а в другой ЛИВ. Саперную лопатку он бросил внизу.

Земфира смотрела испуганно. Но все же сохраняла самообладание.

— Посвети! — попросил Филипп.

Луч фонаря качнулся по новым бетонным надгробиям, по темной зелени листьев и на миг остановился на сморщенном желтом личике коротышки.

— Вставьте его в свое правое ухо! — хрипло потребовал посланец грядущего. — Я настаиваю. Теперь же вставьте его!

Но Филипп даже не понял слов. Он все еще был в бешенстве. Расставив ноги, он наклонился над могилой и, прицелившись в неподвижное тело, три раза спустил курок своего пистолета.