Михаил Гвор - Поражающий фактор. Трилогия (СИ)

Отчаянье наваливается необоримой тяжестью. Хочется выть, плакать, кататься по снегу рядом с неподвижным телом, рвать волосы.

Но, собирая остаток сил, как можно громче в кружащий вокруг колючий снег:

— Помогите!!! Ну кто-нибудь! Помогите…

И как ответ из бушующей круговерти ветра и снега высовывается огромная собачья морда, вознесенная настолько высоко, что приходится задирать голову. Следом за мордой из бурана вырисовывается широкая грудь, покрытая густой черной шерстью, мощные лапы.

Пес шумно втягивает мокрым носом воздух, смотрит вниз, прямо на нее, и неожиданно спрашивает глубоким басом:

— Чего кричишь?

— Помогите… — еле слышно просит она, — помогите… нельзя спать, нельзя…

— Ну и не спи, — добродушно замечает пес, чуть наклоняет голову, улыбается краешком пасти и толкает мордой. Вроде бы слегка, но так, что все вокруг начинает тускнеть. — Дальше моя работа…

Проснулась от собственного крика. Лицо в слезах, сердце бухает тяжело и часто. Всё тело бьет частая сильная дрожь. Осознание себя и действительности приходит постепенно. Даже медленно. Очень медленно. Но приходит. А вслед за ним отпускает. Совсем немножко, но уже можно соображать, понимать, что делаешь, думать…

— Господи, сон… Всего лишь сон… Только сон…

В коридоре послышались быстрые шаги. В комнату сунулся Димка. В одних штанах, но с пистолетом. Тем самым, на свадьбе подаренным. А я-то, думаю, куда могла засунуть…

— Ма? — тихий вопрос.

Так, вдох-выдох, успокоилась вроде бы.

— Все нормально. Сон плохой.

— Понятно все с тобой. — В полумраке отлично видны упрямо сжатые губы. Прищуренные глаза. Не верит. И правильно делает. Но лучше молчать.

— Честно-честно! Фигня какая-то приснилась.

— Ну ладно. Сделаю вид, что поверил. Добрых снов, ма.

— Добрых!

Скрипнула притворенная дверь. Ушел. Вот теперь можно в подушку и уткнуться, и слезы отпустить, и полукрику-полустону волю дать. Ощутить боль в израненных почему-то руках…

«Андрюша, от тебя ведь привет был! Точно знаю… Что ты делаешь, сволочь полосатая?! Не вздумай умирать! У тебя детей четверо! Не вздумай! Пожалуйста, сволочь моя любимая!!!»

Неслышная тень отклеилась от двери. Осторожно перекатываясь с носка на пятку, вдоль стены, чтобы вовсе исключить шанс случайного скрипа, Дмитрий Урусов пошел к себе. Досыпать остатки ночи.

Таджикистан, Фанские горы, ущелье Пасруд

С раннего утра Ахмет Шабдолов носился, как угорелый. Эти дети ишаков, лишь по ошибке Аллаха рожденные с двумя ногами, всё делали через задний проход! Простейшие дела превращались в проблемы невиданных размеров, возникавшие буквально на ровном месте. И если бы это было специально, из-за боязни Проклятого Ущелья! Как бы не так! Большинство накладок возникало исключительно благодаря глупости исполнителей!

К полудню Ахмет, в кровь разбивший кулаки о лица особо нерадивых сотников, вытащил камчу, а через четыре часа послал за новой. Но всё-таки в пять вечера армия выступила! Девять часов сборов! Девять часов! Для подразделений, якобы находившихся в состоянии полной боевой готовности! Как надо было заниматься армией, чтобы джигиты так распустились?! Вот и спрашивай теперь, почему Бодхани не может справиться ни с Пенджикентом, ни даже с Матчой! Удивительно, что его бараны до сих пор не проспали вторжение урусов через Анзоб!

Ничего, когда баши Зеравшана сменит имя, всё изменится! Уж он наведет порядок! Если бы не смерть старшего брата Бодхани, незабвенного тезки, всё было бы иначе. Но ничего не изменишь. Кроме одного: Зеравшаном должен править Ахмет-баши. И только так! Пусть погиб Ахмет Ахмадов, но Ахмет Шабдолов-то жив! Пора брать власть.

Решено. Пусть Бодхани напоследок насладится видом головы убийцы брата, а после отправляется на встречу с родственниками. И последнего сына с собой прихватит, Шабдолову не нужны соперники!

Колонна неспешно втягивалась в ущелье Пасруда. Ахмет знал, что проехать удастся недалеко. Но, на всякий случай, прихватил с собой несколько орудий. Понадобится, будет из чего разнести в пыль наглецов. А дальше… Есть четыре вьючных орудия и минометы. Калибр у них небольшой. Но в горах и не нужны гаубицы, одним снарядом сносящие все на сто метров вокруг.

А главное — у Шабдолова много джигитов. Очень много. Хватит, чтобы завалить всё ущелье трупами этих баранов. Цели такой, конечно, нет, но даже если так случится — не жалко. Лишь бы под ковром нападающих остались все защитники. Вот своих отборных бойцов стоит поберечь. Верные и лично обязанные пойдут сзади. Заодно, если эти дети ишаков побегут — пулеметные очереди быстро погасят панику. Бежать можно только вперед!

Как жаль, что выехать удалось так поздно! Скорее всего, придется ночевать в конце дороги. Но откладывать выход на утро не имело смысла. Нет уверенности, что эти потомки ишаков и шакалов завтра не повторят сегодняшние подвиги. Наверняка повторят, а виноватым окажется он, командир! Нет уж. Вперед, а там, подальше от Бодхани, он сумеет поправить положение. И вернуть достойный порядок в эту отару.

Впереди что-то громко бухнуло, и колонна встала. Ахмет сначала даже не увязал эти два события. Но остановка затягивалась.

— Что случилось? Далиль, ну-ка глянь, что там опять не так?

Верный нукер выскочил из машины, и тут бухнуло сзади. Шедшая последней «шишига» в буквальном смысле взлетела в воздух. А следом взорвалась вся дорога. Неведомые противники мало того, что не пожалели взрывчатки, так еще часть зарядов сделали огнеметными. Одни машины загорелись, другие разбросало взрывом. Люди, как горох, сыпались наружу, залегая у обочин, прячась за камнями. Никто по ним не стрелял, но трусу, чтобы испугаться, много не надо.

— Высматривайте подрывников! — заорал Ахмет, понимая, что уже поздно, — людей на склоны с обеих сторон!

Понукаемые плетками и криками командиров всех рангов, джигиты начали подниматься, и в этот момент раздались новые взрывы, и каменные брызги рукотворного гнева гор безжалостно вырубили огромные бреши в рядах поднимающихся джигитов. Оставшиеся снова залегли, наудачу поливая склоны, безумолчной стрельбой пытаясь заглушить страх.

— Прекратить огонь! — заорал Шабдолов. — Теперь они наверняка ушли.

Ахмет вынужден был признать — первая схватка проиграна вчистую: скорее всего, противник не потерял ни одного человека. Только через час удалось навести некое подобие порядка и сосчитать потери. Выяснилось, что погибших не так много. Вот раненых… Особенно плачевно с техникой. Оставшихся машин еле хватало, чтобы отправить в тыл покалеченных. Ахмету хотелось добить раненых, но пришлось загнать столь соблазнительную мысль подальше. Не из-за человеколюбия, исключительно ради того, чтобы оставшиеся солдаты не взбунтовались. Артиллерию пришлось отправить назад, всё равно половина орудий была повреждена.