Ольга Голосова - Преобразователь

Снова вернулся в прихожую, снял очки и посмотрел в зеркало. В нем отразилось идеально красивое лицо без единой морщины. Неизвестный усмехнулся и коснулся ладонью стекла.

Отпечаток руки остался там, где только что было его отражение. Только на этом отпечатке не оказалось ни одного папиляра — будто до зеркала дотронулись рукой в резиновой перчатке.

— Ну, здравствуй, Сережа, — сказал я своему изображению. — Вот так и обновляется карма.

Перед моими глазами вдруг мелькнули картинки прошлого… Я отчетливо увидел договор, раскрытый на месте для подписи, голубоватую воду, льющуюся из бутылки, мгновенное превращение, крики окружающих, услужливо распахнутую дверь на улицу… Лица я не мог вспомнить. Лица того, кто… кто знал, что я не хочу это подписывать, того, кто дал мне пить иную воду .

Я провел рукой по лицу, отгоняя воспоминания. Лицо было чужим. Мое лицо преобразилось. С него стерли мою прошлую жизнь — мои морщины, мои круги под глазами, мою улыбку. Оно стало другим. Я повернулся к зеркалу спиной. Вокруг стояла мертвая тишина, только едва слышно гудел домашний медиасервер.

Я решил остаться здесь на ночь. Пройдя в прихожую, я разулся и вдруг заметил обувную коробку, перевязанную розовой ленточкой. Она стояла чуть в стороне от входа.

«Бомба, — вот первое, что я подумал. — Вместо контрольного выстрела — контрольный взрыв». Но заворачивать бомбу в столь подозрительную коробку было просто глупо. Я осторожно поднял ее и понес на кухню. Поставил на стол и легонько потянул за ленточку. Холодный пот прошиб меня, но я взял себя в руки и снял крышку.

В нос ударил запах тухлятины. Две дохлые крысы со связанными хвостами лежали внутри. И еще пасхальная открытка, изображающая воскресение Христа.

Я взял ее в руки.

«Любовь сделает вас свободными» — было напечатано на обороте. И номер сотового телефона. Ничего личного — просто деловое письмо. Мне даже почудился голос, который это произнес. Знакомый голос.

Я закрыл коробку и поставил ее обратно на стол. Потом прислонился к стене и схватился за голову. Догадка пронзила меня, как нож. Аида у них в руках. И они требуют медальон. Они знают, что он у меня. Они знают, что я жив. Или не знают, а проверяют наугад? Но если у них Аида, они могли заставить ее рассказать все. Под пытками. Но даже под пытками она не могла рассказать им, что я не умер.

Зато так я узнал, что она жива. Она жива, а они готовы меняться. Но крысы в коробке мертвы. Это намек на то, что такая же участь ждет нас обоих? Ну, не живых же крыс им в коробку пихать. И как запихать в коробку живых крыс? Поэтому они мертвы. Это просто угроза такая. Просто угроза или предупреждение. Аида жива, я жив, а они всего лишь хотят то, что принадлежит им… Отдать дудочникам то, что им причитается. Честно сдержать свои обещания… Но я им ничего не должен. Ведь Магистр теперь — я.

И тогда я расхохотался.

Я теперь человек.

Я сполз на пол и смеялся до слез! Гильдия угрожает своему законному Магистру? Какая чушь! Я сам пойду к ним и возьму то, что на самом деле мое по праву — мое наследство, мою Гильдию! Отец мертв, Анна мертва, медальон у меня! Значит, Магистр — я! Мне всего лишь надо прийти туда, и я буду Верховным Магистром! Я буду человеком! И Аида будет со мной, потому что я буду делать то, что хочу!

И тогда те, кто убил Анну, те, кто убил меня, дорого заплатят за все.

Я опять взял коробку, вынул оттуда вкладыш с телефоном и пошел с ней обратно к лифту. Я спустился на первый этаж, вышел на улицу и, подойдя к мусорным контейнерам, зашвырнул туда дохлых крыс. К черту все! Наследник возвращается!

Войдя в лифт, я вытащил из кармана купленный час назад мобильник и набрал Петин номер. Я не забываю цифры, я не забываю лица, я не забываю имена.

Петя ответил на пятом гудке.

— Привет, Петр, это Сергей Чернов. Помнишь меня?

— Ой, — ответил он. — Ой, помню!.. Сергей, ты жив? У тебя все в порядке? Ты куда пропал?!

Он слегка задыхался и громко сопел.

— Я хочу с тобой поговорить. Мы можем как-то пересечься?

— Ой! Не знаю… Тут такое дело… — Петя говорил шепотом.

— За тобой следят?

— Нет, но… Не знаю, если честно. Но для тебя может быть опасно. Я ничего не понимаю. Одни говорят одно, другие — другое, но все хотят не того, что нужно, я чувствую. Все врут, врут, что ты убийца и подонок, что ты сбежал, что тебя надо спасать…

— Спасать, значит захватить и обезвредить, я угадал, Петь?

— Да-да.

Лифт поднялся до нужного этажа, опять поехал вниз и с мягким чмоканьем приземлился в холле первого этажа. Я опять вышел на улицу и побрел в поисках табачного киоска к ближайшему метро.

— Но мне очень нужно с тобой поговорить.

— Я сейчас выйду из трапезной на двор. Не отбивай звонок.

Из динамиков полилась романтическая мелодия.

Через минуту в трубке снова засопели — это Петр добрался до более удобного места.

— Да, Сергей, да, вот теперь могу говорить. Сергей, что случилось? Тебе нужна помощь? У меня есть немного денег, я могу договориться с одной бабушкой в Посаде, ты сможешь у нее пожить…

А вот это уже интересно.

— Что за бабушка?

— Ой, хорошая такая старушка. Верующая, к нам в храм ходит. Я ей тут немного помогаю, совсем немного. Но она добрая и одинокая. У нее муж недавно умер. Мы с ней панихиды служить на кладбище ходим. Здесь от Лавры недалеко. И никто-никто про нее не знает. Приезжай.

Я прикинул время. Часа через четыре успею.

— Буду у тебя к пяти.

— Ой, Сереж. В пять служба начинается. Но это даже хорошо. Ты можешь на вечерней постоять.

— Я не крещен.

— Да это же не литургия. Там всем можно.

— И крысам? Я ведь и вправду убийца. Я убивал людей.

Петя замолчал.

Я смотрел на дисплей и думал, что вот и вся недолга. Семинаристы не дружат с крысами-людоедами.

Из трубки шмыгнули носом.

— Сережа, Сережа, не пропадай! — заорали из трубки.

И я поднес ее к уху.

— Я не знаю про это, Сережа. Я не знаю воли Божией про крыс. Но я знаю, что Господь милосерд, Сережа. Нет ничего, что Он не мог бы простить. Он бы и Гитлера простил, и Сталина, если бы они как разбойник на кресте… Это они сами не захотели, понимаешь?! Сами!!! Но ты же не Гитлер, Сережа, я знаю! Ты приходи, я сейчас Антонине Федоровне позвоню. Она пирог испечет. С капустой или с яблоками, ты с чем любишь, Сережа? Пятница сегодня, там, небось, у нее щи есть…

Я слушал Петину скороговорку и представлял себе курицу. Вот она бегает по двору за цыплятами, пытаясь собрать их в одну кучу, уберечь… А вот кот на заборе. И курица знает про него, но никак не может объяснить это цыплятам. Как курица может что-то объяснить, да еще и цыпленку??? Никогда не понимал. Но ведь как-то они общаются. И этой курице даже кого-то удается спасти.