Ксения Таргулян - Корабль уродов

Во-первых, кричащий макияж. Довольно красивый, не спорю, но меня под ним не то что не узнать — не видно даже. И во-вторых — зеленые волосы. Такого здорового травянистого цвета…

Даже уничтожив водою все косметические ухищрения Мекс, я не могла спокойно смотреть в зеркало. Ужас сменялся восторгом, а восторг — отвращением. Это заняло мои мысли до ночи, а наутро Лени снова узурпировал их.

Критически осмотрев меня, Джек фыркнул и похвалил Мекс:

— А что, здорово. Люди будут глазеть на нее и думать: «О, девочка-панк». И больше ничего думать не будут.

— Я старалась, — кокетливо улыбнулась Мекс, и Джек отвел взгляд.

До города меня довез Артур.

— Дерзай, — усмехнулся он в напутствие. — Поверь, оно того стоит.

— Что ты знаешь?

Но он лишь добродушно покачал головой и уехал.

Денег у меня было вдоволь (Джек дал без разговоров), я сняла номер в гостинице и начала поиски таинственной Авелиры Флиро́.

Во мне только однажды было столько решимости — когда я планировала убить Джека. «Результативность» тех стараний на лицо. В этих — сегодняшних — мне к тому же приходится общаться с людьми. Кажется, затея обречена на провал.

Казалось, вернее. Не прошло и недели, как я договорилась о встрече с писательницей. Она подсела ко мне в ресторане и долго, пристально рассматривала меня. А я — ее. Ее внешность не соответствовала ни одному из имен по моим ощущениям — она не была ни запущенной домохозяйкой, ни богемной дамой в перьях. Наверное, мои представления о людях еще далеки от реальности и основаны на одних только фильмах.

Авелира была полной, уверенной в себе женщиной в огромных очках и со строгим выражением молочно-белого лица. Ее глаз почти не было видно за толстыми стеклами, и поэтому ничего кроме строгости поджатых губ на ее лице не читалось.

— Ну и для чего вы столь настойчиво меня звали, девушка? — начала она сухо. — Обвиняете в плагиате — думаете, вы первая такая умная?

Я почти не дрогнула под таким напором.

— Мне просто нужно знать, где человек, от которого вы узнали эту историю.

— Все мои произведения рождены моим воображением.

— Да мне нет дела до всех — я просто знаю, что это «Вырезанное сердце» вы не придумали! — с ноткой паники воскликнула я.

— И как же вы это можете знать, девушка?

Паника разрасталась подобно шторму. Я замялась, в ужасе соображая, что же мне говорить, а Авелира разглядывала меня всё внимательней.

— Так откуда? — вкрадчиво повторила она, поправляя очки.

Мне даже живот свело от этой перемены в голосе, но, решившись, я подняла взгляд.

— Где Лени?

Губы Авелиры понемногу расслабились, и лицо стало мягче. Отвернувшись от меня, она порылась в сумке и протянула мне визитку со словами:

— По правде говоря, я ждала вас. Предполагала, что однажды вы можете прийти. Не то что бы я сильно поверила Леону тогда — просто вдохновилась. Да и в чем-то он, видно, приврал, — она усмехнулась. — Но и не всё выдумал.

Практически не слушая ее, я изучала полученную карточку. «Снежев Леонид Евгеньевич, репортер журнала „Фогг“, телефон, электронный адрес». Я не знала его фамилии! Отчества и подавно. Я не знаю, он ли это!

— Но боюсь, тебя ждет пара сюрпризов, — говорила между тем Авелира, плавно перейдя на «ты». — Он же…

Я судорожно набирала номер.

— Это его корпоративный, — покачала головой Авелира. — Он сейчас вряд ли возьмет трубку.

— Почему?

— Насколько я знаю, он уволился.

— Почему? Как мне его найти?

— Не знаю, — Авелира поднялась из-за стола. — Я помогла тебе, чем могла. Удачи в поисках.

Небольшой серфинг по интернету — я нашла телефон редакции «Фогг», позвонила, по ходу разговора выдумала несколько правдоподобных небылиц и наконец — добыла адрес.

И вот, я стою перед тяжелой дверью на холодном крыльце, и небо надо мной уже совсем потемнело, заплыло лиловыми облаками и вот-вот разразится грозой.

В голове носились вопросы, и «Как он выжил?» был едва ли не последним из них — ведь он уже проникал в Замок самостоятельно. Должно быть, как-то смог выбраться и в тот раз. Но для чего он выдумал такую страшную концовку? Да и зачем вообще рассказал кому-то нашу историю? Ее же нельзя, невозможно описать словами — выходит банальная сопливая трагедийка!

И почему он убил меня в конце? Не персонаж, конечно — автор. В рассказе мой двойник Анитра погибает. Джек якобы швырнул мое обезображенное тело из окна, и оно рухнуло под ноги Лени. Что это за чернуха? Не мне брезговать смертями, но в который раз представлять свою собственную, грязную, от рук не чужого, в общем-то, человека — это как-то слишком. Это как-то выворачивает наизнанку и отдается гулом в висках, черт подери!

Я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.

Надо вспомнить всё хорошее, что между нами было. Как мы познакомились, как он был отважен, как легко и свободно я чувствовала себя с ним и как думала, что ничто не может нам помешать.

Меня затопила сладкая болезненная дрожь, я поднесла ослабевшую от страха руку ко звонку и, затаив дыхание, нажала.

▪

Я аж вздрогнул от дверного звонка и судорожно щелкнул мышкой, ставя фильм на паузу. Экран застыл со смазанным изображением темных искаженных лиц — да, я смотрю ужасы. Сняв огромные мягкие наушники — и как я только расслышал звонок? — я перемахнул через поручень дивана, поймал ступнями тапки и пошлепал к двери.

Привычки интересоваться, кто там, у меня нет, так что, мельком глянув в темный глазок и ничего не разглядев, я отпер засов и потянул за дверь, впуская вихрь холодного влажного воздуха. И обмер. Призрак!

Спустя долю секунды я прогнал наваждение и напомнил себе, что ужастик остался в компьютере, а реальные мертвецы не встают из могил. Стоит только приглядеться к этой девушке повнимательнее, и кажущееся сходство пройдет.

Я пригляделся — и невольно повел рукой в поиске опоры.

Она была в точности такой же, как четыре года назад. То же маленькое мраморно-белое лицо, те же серебристые глаза, полускрытые полоской черных ресниц, та же хрупкая лебединая шея. Даже прическа не изменилась — лишь к цвету, прежде темно-серому, добавился мертвенно-зеленый оттенок, но, наверное, это мне привиделось.

Ведь не бывает, чтобы люди совсем не менялись?..

— Лени… — она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот, и на белках ее глаз и внутренней стороне нижней губы мерцали отблески теплого электрического света из моего дома.

«Лени»… Мое юношеское прозвище. Никто меня теперь так не зовет, да я и сам отвык от этого имени. Теперь мне привычно «Леон»…

За ее спиной шумел дождь, настоящий летний ливень, он никак не вязался с наступившим ноябрем.

— Секунду, — тихо попросил я, зашел за зонтом, обулся и вышел к ней, прикрывая за собою дверь.