Дмитрий Барчук - Орда

Еще несколько месяцев назад он и представить себе такого не мог. Что он будет ехать в душном плацкартном вагоне, рядом с туалетом. Соседями у него будут студенты, отдыхавшие в Сочи дикарями. А у него в кармане не будет даже мелочи, чтобы купить сыну самые дешевые пирожки.

И вдруг откуда-то из глубины памяти возникло стихотворение, запомнившееся еще в раннем студенчестве, когда он увлекался декадентской лирикой. Это были два четверостишия из поздней лирики Игоря Северянина.

Вагон покачивало из стороны в сторону. Колеса мерно стучали по рельсам, напевая назойливую песню. Большинство пассажиров спали. Даже студенты, ровесники его сына, и те, нагомонившись за день, сейчас забылись крепким юношеским сном. А Андрей Александрович все сидел у темного окна и в который уже раз повторял, как молитву, эти стихи.

«Как это верно подмечено: познал восторг – познай страданье. Полоса белая, полоса черная. Так, чередуясь, и проходит жизнь человека, в итоге приближаясь к абсолютному нулю», – размышлял Андрей Александрович, уставившись в темное окно.

Проехали Сальск. За окном колыхались серебром отливающие в лунном свете бескрайние хлебные поля. Проводница, ворча, открыла туалет.

С верхней полки спустился Алексей и, увидев, что отец сидит и смотрит в окно, спросил его:

– Почему не спишь, папа?

– Бессонница. Я теперь вообще мало сплю.

– Я тоже не могу уснуть. Все стоит перед глазами картина, как они перерезают Пашке с Вовкой горло, как баранам. Прости меня, отец. Ты был прав. Это была не моя война.

– И ты меня тоже прости, сын.

– За что?

– Ты тоже был прав. То была тоже не моя война.

Алексей промолчал. Он подсел на полку рядом с отцом и тоже стал смотреть в окно на колыхание хлебов под луной.

– Как красиво, – сказал юноша.

– Очень, – согласился отец.

– А ты сможешь простить мать, если она вернется.

– Нет. Уже не смогу.

– А чем ты будешь заниматься дома? – спросил Алексей, но осекся, вспомнив, что дома-то у них больше нет. – И где мы будем жить?

– Пока поживем на даче. А работу найдем. Мы тут с дядей Володей Киреевым обнаружили архив ордынских царей в Туруханском монастыре. Может быть, вспомню свою старую профессию и помогу ему разбирать этот архив. Там много интересных вещей. Если с умом подойти к этому делу, то можно не только имя и славу заработать, но и неплохие деньги.

– Значит, про Орду ты ничего не выдумал?

– Слишком громко сказано. Точнее будет сказать, что я угадал направление поиска.

– Ты знаешь, в плену я много раз пытался доказать чеченцам, что православные и мусульмане очень близки по духу и в прошлом были вместе, противостояли общему врагу – крестоносцам. Но они поднимали меня на смех, обзывали свиньей и даже несколько раз побили за это.

– Горцы – особенный народ, – пояснил отец. – Они живут в скалистой, неплодородной местности, высоко в горах. Работорговля всегда у них считалась одним из основных источников дохода. Честь рода, тейпа у них всегда была выше веры в Аллаха. Поэтому они не типичные мусульмане. А сейчас их прямолинейность, решительность и обиду на русских за Ермолова и Сталина с выгодой для себя используют враги России.

– В плену я встречал много арабов, – признался Алексей. – У наемников самое современное оружие, средства связи, зарплату они получают щедрую и в долларах.

– Человечество мало изменилось со времен Цезаря. Принцип «Разделяй и властвуй» исповедуют и нынешние хозяева мира. Они боятся возрождения нашей страны и хотят добить ее до конца. Вот и науськивают на нас исламских фанатиков. Хотят расколоть Россию по религиозному и национальному признаку. За мусульманскими организациями, помогающими чеченцам и афганскому «Талибану», стоят те же самые западные спецслужбы.

– Ничего не поделаешь, отец. Капитал агрессивен по своей сути. Ты же знаешь основной принцип «Экономикс»? Это удовлетворение безграничных потребностей человека в условиях ограниченности природных ресурсов. Поэтому борьба за полезные ископаемые неизбежна.

– Но наша страна уже однажды прокололась, сделав ставку на добычу природных ресурсов, исходя из их ограниченности и невосполнимости. Компьютерная революция, осуществленная на Западе, вообще отбросила нас на обочину прогресса. Ведь, создавая новые потребности у человека, капитал создает и новые способы их удовлетворения, ранее нам не ведомые.

– Наконец-то ты понял роль высоких технологий, – обрадовался Алексей. – За ними будущее. Именно поэтому я был категорическим противником того, что ты променял компьютерный бизнес на добычу нефти.

– В нормальных странах одно другому не мешает. Хотя для нас западные стратеги готовят удел сырьевого придатка.

– Вот именно! – повысил голос сын, чуть не разбудив спящую рядом на нижней полке студентку. – С одной стороны – перекачка сырья, а с другой – утечка мозгов. С третьей – поддержка сепаратистов всех мастей. Под эгидой защиты прав человека. И, как говорят покеристы, наших взяток нет.

– Какой же выход можешь предложить ты, будущий специалист по мировой экономике? – задал вопрос отец.

– Противостоять такому натиску очень сложно. Центр имеет обыкновение оттягивать энергию с периферии. Так называемый «имперский круг». Но нельзя просто так сдаваться. Надо учиться отстаивать свои интересы. Вместо экспорта нефти и газа – глубокая их переработка на родине в продукцию с высокой добавленной стоимостью. Возрождение отечественной науки, создание новых высокотехнологичных производств, выпускающих конкурентоспособные на мировых рынках товары.

– Речь, достойная не мальчика, но мужа, – Аксаков погладил сына по жесткому ежику коротко остриженных волос и добавил: – Очень дельные вещи ты говоришь, Алеша. Только как это осуществить на практике? Если бы на Западе не восприняли наше искреннее желание вступить в мировое сообщество как проявление слабости, впервые поверили нам и приняли бы нас не как варваров, не как рабов, не только как сырье для дальнейшего процветания их постиндустриального общества, а как равных… А сейчас, пожалуй, остается лишь один кардинальный способ спасения России – новая диктатура, железный занавес, широкая пропаганда идей державности и собственного пути. Пойми, сын, у нас удивительный народ. Если его заразить какой-нибудь идеей, пусть даже несбыточной, типа поиска чудо-страны Беломорье, где нет рабов и господ, или строительством коммунизма, он готов перетерпеть великие трудности, из кожи вон вылезти… Семьдесят лет советской власти – тому самое лучшее доказательство. И заметь, что первым делом сделал хитрый Ленин? Он перенес столицу из Петрограда в Москву, в древнюю столицу Орды. И лишь потом стал восстанавливать державу.