Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель

— Привет, — сказал один из них.

— Привет, — ответил Грегор.

— Грустишь?

— И не думаю.

Эти слова Грегора показались туристам чрезвычайно смешными.

— Слышал? Он не думает.

— Да слышал, слышал. А-то мы не знали!

Любой обитатель Трущоб с детства знает, что смех — есть основа правильной жизни, а потому он не может быть презрительным, только желательным. Но на этот раз Грегор почему-то страшно разозлился, наверное, почуял в реакции незнакомцев что-то оскорбительное. Туристы, так ему показалось, не считали его равным себе. Для них он не был смешным, он был смешон. Разница тонкая, но она есть. Почувствовать ее легче легкого, а вот словами выразить трудно. Грегор приставил указательный палец к щеке. Но незнакомцы продолжали посмеиваться. И это в восьмом квартале, где «злюки» привыкли считать себя хозяевами! Смириться с таким отношением было трудно. У Грегора непроизвольно сжались кулаки. Никому не позволено насмехаться над «злюкой».

Но туристы, впрочем, не обратили на праведный гнев Грегора никакого внимания. Они принялись оживленно обсуждать что-то важное для себя. Спорили, выкрикивали странные слова. Наверное, это были иностранцы, потому что понять, о чем они говорят, Грегору не удалось.

И только в самом конце обсуждения один из них задал своему собеседнику вполне осмысленный вопрос:

— Простите, Небов, вы действительно считаете, что он способен думать?

— Конечно, пока не доказано обратное.

— Желаете спросить его, о чем он думает?

— А почему бы и нет? Это облегчило бы нашу миссию. Разве не так? Вы же сами мне неоднократно говорили, что лишней информации не бывает. К тому же, это позволит завоевать его доверие.

— Смотрите, не переусердствуйте!

— Позвольте мне закончить работу, в конце концов, я закончил курсы.

— Ну-ну.

Грегор насторожился, у него не было особого желания говорить с незнакомцами, однако, стоять в одиночестве скучно. А беседа хоть какое-то да развлечение. Пускай спрашивают, если охота.

— Послушай, парень, ты мечтаешь когда-нибудь?

— Чего это?

— Спрошу по-другому, попроще, как ты представляешь свою жизнь в будущем?

— А что такое будущее?

— Зачем вы с ним разговариваете? — грубо вмешался второй турист. — Нажмите кнопку и не забивайте себе голову ерундой. Иногда, Небов, вы ведете себя, как какой-то наивный миротворец.

— Пожалуй, соглашусь: не следует без нужды болтать с местными жителями, потому что наша главная задача — фиксация положительных эмоций и завоевание доверия. Вы абсолютно правы, Контров.

— Ну, так нажимайте кнопку, чего вы ждете?

— Уже нажал. Заработала машинка.

— Да. Вижу. Как его скрутило.

Стеклянная дверь в столовую была слегка приоткрыта, говорят, что так принято в настоящих дворцах. Грегор Пустовой растерянно посмотрел по сторонам. Помощи ждать было не от кого, а жрать хотелось. Как попасть в помещение, если нечем открыть дверь? Его руки были заняты, в каждой по двухкилограммовому торту. Решение пришло само собой. Мощным ударом левой ноги (а ведь он был правшой) Грегор блестяще справился с проблемой. Путь был свободен.

Он удобно устроился за ближайшим столом, покрытом красивой зеленой скатертью. Теперь перед ним стояла новая задачка: ему нужно было развязать узел на коробке с тортом. Он был тугой и не поддавался. Пришлось ему подключить зубы. В общем, Грегор веревочку перегрыз. Проклятый узел был посрамлен и безвольно повис на побежденной веревочке.

Теперь можно было приступать к поеданию торта. Он отковырял пальцем сладкую кремовую розочку и ловко направил ее в рот. Было вкусно. А кто сомневался? Грегор поискал глазами нож, который наверняка находился где-то рядом. Торт следовало разрезать на куски. В конце концов, можно было попробовать отламывать руками, но разве настоящие «злюки» так поступают? Каждый знает, что отрезанный с помощью ножа кусок вкуснее.

И тут, как на грех, на глаза ему попался раб Порфирий. Ну, не раб, наемный работник, что, конечно, сути дела не меняло. Грегор с омерзением рассматривал его помятое случайными заботами лицо.

— Как правильно к тебе обращаться: Грязная рожа или Рожа протокольная?

— Грязная рожа звучит лучше, как-то основательнее, — подумав, сказал Порфирий.

— Согласен. Основательность — хорошая штука. Тогда пусть и я теперь буду не Пустовым, а Славновым! Звучит внушительнее!

Грегор почувствовал внезапный приступ ярости. Эта Грязная рожа медлила. За меньшее по башке бьют. Ну, в самом деле, повод для недовольства был очень веский: готовый к поеданию торт перед глазами, а ножа нет. За что это мы, спрашивается, рабам деньги платим! Совсем отбились от рук, ножа хозяину подать не могут. Доколе будем терпеть!

— Нож давай! — не выдержал Грегор. — Грязная ты рожа, сам не можешь догадаться, что мне нож нужен? Как я торт поедать буду без ножа?

— Господин, вы же лучше меня знаете, что наемным работникам доступ к ножам и прочему холодному оружию категорически запрещен. Я бы и рад помочь, но это не в моих силах.

— И что же мне теперь делать?

— Осмелюсь предложить хороший выход: отламывайте куски руками.

— Ты — дурак!

Порфирий нахмурился.

— Прежние хозяева считали, что я сообразителен, — сказал он ворчливо.

— Никогда бы не подумал, — удивился Грегор.

— Откуда вам, хозяин, знать про сообразительность?

— Ты сам это придумал, или сказал кто?

— Имею специальный диплом.

— Хозяева прежние вручили?

— Они меня ценили.

«А ведь все верно, — подумал Грегор. — Когда продают футболиста, обязательно начинают рассказывать, какой он замечательный исполнитель и какой у него сильный удар. Так надо поступать и с рабами. Вовремя сказанное слово повышает продажную стоимость вещи. Вот прежние хозяева и расстарались, напустили тумана, а этот дурачок и поверил. Сообразительный он, тьфу»!

— На вашем месте я бы отламывал куски. Другого способа нет. А руки загрязните, так потом помыть можно. Не большой труд.

— Или облизать, — сообразил Грегор.

— Или облизать. Все равно никто не увидит.

— А что? Звучит очень разумно, — решился Грегор. — Смотрю, ты, Порфирий, и в самом деле сообразительный. Нашел выход из непростого положения.

— Спасибо, хозяин!

Грегор отломил большой кусок торта и с наслаждением откусил. Вкуснотища! Он всегда любил сладкое. А тут, просто праздник какой-то: отламывай, сколько хочешь!

Внезапно сказочно-прекрасное наваждение пропало. Грегор открыл глаза и вместо надкусанного торта увидел двух настырных иностранцев. Они продолжали загадочно улыбаться.

— Ну, как? — спросил один из них. — Понравилось? Что нужно сказать?