Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель

— Тебя все-таки назначили писателем?

— Ты знаешь, да. Только это теперь неважно. Я больше не нуждаюсь в разрешении. Оказалось, что писатели — это одинокие волки. Нельзя назначить писателем, нельзя стать писателем. Писателем рождаются. А дальше уж как получится.

— Я смотрю, ты поумнел?

— Пришла твоя очередь говорить туманные и пустые фразы. Я многое узнал, а еще больше прочувствовал. Ты разве не знал, что писатели должны не только знать, но и чувствовать? В этом их отличие от ученых. Но занимаются они одним делом — познают мир.

— Но ты так и не ответил, зачем ты вернулся?

— Меня послал Нау.

— Нау? Вот так фокус!

— Да.

— Ты говоришь о Наукоподобнове?

— Именно. А что тебя так удивило?

— Ты, я смотрю, времени даром не терял. Это надо же! Нау его послал! Во-первых, ты его сумел отыскать, а это, дружище, не каждому дано. Во-вторых, ты называешь его Нау, такое позволяют себе считанные единицы. На моей памяти такое себе позволяют пять человек. Ты — шестой.

— Вообще-то, это не я его нашел, а он меня.

— Так это вообще фантастика! Заинтересовать самого Наукоподобного — это круто. Подели тех, кому разрешено называть его Нау, на два.

— А сам-то ты, как его называешь?

— Нау, потому что мы делаем с ним одну работу, хотя и по-разному. Так что мне можно. Но чаще я употребляю его кличку — «ЧП».

— Чрезвычайное происшествие?

— Нет, — улыбнулся Горский. — Черный программист. Но чрезвычайное происшествие тоже отлично подходит. Нау умеет быть гадким.

— А что такое?

— Он считает, что люди должны страдать, а его задача помочь им в этом. Он занимается программированием несчастий и катастроф, черным программированием.

— Да, он мне говорил что-то такое. В одном из черных миров я уже побывал.

— Теперь понятно, зачем ты здесь. Хочешь вернуться в Институт?

— Наверное.

— Почему?

— Так сложилась судьба.

— Опять пустая, туманная фраза, — сказал Горский.

— Согласен. Постараюсь объяснить конкретнее. Я хочу заниматься конструированием псевдомиров. Эта работа мне нравится. К тому же, если откажусь, найдутся другие люди. Среди них будут черные программисты. Таких, как Нау, много. Мы с тобой должны попытаться уравновесить поток чернухи. По крайней мере, должны попробовать.

— Не сомневался, что ты вернешься, не думал, что так быстро. Ты принят.

Зимин обрадовался, что его возвращение обошлось без лишних приключений и тягостных оформлений. За время его отсутствия в Институте все-таки многое изменилось. Можно было считать это основой для оптимизма.

— Как поживает майор Кротов?

— С ним все в порядке, коротает свои дни в санатории для людей, записавших сознание на внешний носитель. Там весело, они не скучают. Большинство из них считает, что они и есть компьютерные копии. Остальные к этой мысли привыкают. Программировать мозги живых людей оказалось проще и интереснее. Мы достигли огромного успеха в управлении ложной памятью. А с твоей помощью продвинемся еще дальше. В наших силах сделать людей счастливыми, всех и сразу.

— А что нового с Кротовым-2?

— Ты будешь смеяться, но его до сих пор так и не разблокировали. Адвокаты заняты круглосуточно. Эти люди обеспечены работой на долгие годы.

— И лаборатория занялась другим проектом.

— Ага, я уже говорил, что с живыми людьми работать интереснее. Наши программы можно использовать, как для фрагментов, записанных на внешние носители, так и для обычных пациентов. Особой разницы в методике нет. Ты лучше других это знаешь. Испробовал, так сказать, на личном опыте. Нау уже отправлял тебя в виртуальное путешествие. Что там с тобой плохого приключилось, если не секрет?

Зимин подробно рассказал о мире золотого миллиарда и проблемах при попытке завести ребенка.

— Типичный сюжет Нау, — ухмыльнулся Горский.

— А мне было не до смеха. Особенно, когда будущая мать направила мне пистолетик в лоб и нажала курок. Кстати, почему я еще жив?

— Наверняка использовалась тестовая программа. Нау на тебя рассчитывает. Иначе мы бы не встретились с тобой. В придуманных мирах умирают по-настоящему.

— Почему Нау согласился на мой переход к тебе?

— Ему все равно на кого ты будешь работать. Главное, чтобы интеллектуальный продукт поставлял.

— Получается, что о бессмертии теперь можно забыть? Нашлось более прибыльное занятие? — съязвил Зимин.

— Почему? Если пациент за время своего физического существования «проживет» тысячу различных жизней, это ли не настоящее бессмертие?

— Сомневаюсь.

— Наше мнение больше не имеет значения, все уже произошло, мы не можем изменить то, что уже случилось. Наше дело — попытаться защитить людей от черных программистов. У нас есть шанс помочь людям. Надеюсь, ты согласен?

— Я за этим вернулся.

— Так в чем дело? Почему грустишь?

— Не знаю, справлюсь ли?

— Тебе понравится. Мы еще с тобой на Луну слетаем!

— Здорово! Разве на Луну сейчас летают?

— Конечно. Только не все об этом знают. Хочешь на Луну?

— Очень! Но сначала я бы хотел еще раз попасть в мир золотого миллиарда.

— Разве тебе кто-нибудь мешает? — спросил Горский и улыбнулся.