Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель

— Отлично сказано, — воскликнул Генов, поднимая рюмку. — Я о Зимине много хорошего могу рассказать. Бывает так, и человек хороший, а рассказать о нем нечего. Зимин не такой. О нем надо говорить чаще.

— Поддерживаю, — сказал Егорч. — Он незаурядный мыслитель. Иногда и сам не понимает, что говорит. Одно слово — молодец.

— Больше меня о Зимине никто не знает, — заявил Сладов. — Есть в нем что-то от старого времени. Можно написать интересную книжку. А почему бы и нет. Займусь на досуге. Кстати, лично я отменять мораль не собираюсь, в этом нет особой необходимости. Она прекрасно отомрет и сама, по мере поступательного развития прогресса.

Празднование продолжалось. Гости были довольны.

— Время пришло, — сказала Алена решительно. — Уже решил — кого?

— Нет.

— Что же, когда вернешься, я выключу свет. А там уж кому не повезет, мы не виноваты.

Если необходимо совершить какое-нибудь гадкое дело, а отказаться от этого нельзя, следует исполнить его сразу, как можно быстрее, чтобы не трепать попусту нервы, и обязательно добиться цели с первого раза, чтобы его не нужно было переделывать. Каким нужно быть подонком, чтобы на гадкое дело два или три раза подряд решиться. Любой с ума сойдет.

Револьвер лежал в коробке на столе. Зимин достал его, проверил патроны — пять штук, должно хватить — снял с предохранителя. Хотел засунуть в карман, но передумал, зачем, все равно через двадцать секунд доставать.

Всего двадцать секунд. Именно столько у него осталось времени, чтобы выбрать жертву. Слишком многое от него требовалось сделать за это крошечное время. Отбросить мораль. Ну, скажем, с этим он почти справился. Выбрать жертву. Нажать на спусковой крючок. Ужасно было то, что он никого так и не выбрал. Он не хотел смерти своим знакомым. Не каждого виновного на смерть пошлешь, а эти люди перед ним были чисты. Виноват был он, потому что согласился стать убийцей. Ребенок вырастет, а Зимин никогда от своей вины не избавится.

Но что толку толочь воду в ступе.

Зимин сделал первый шаг, дальше пошло легче.

Он открыл дверь. Гости выстроились в ряд у стенки, словно решили поиграть в некую разновидность русской рулеткой. Они были спокойны, некоторые улыбались.

Рука Зимина заметно дрожала. Погас свет. Зимин пять раз выстрелил. Свет зажегся. Оказалось, что он промазал.

— Вот почему я так и думала, — сказала Алена и выстрелила из своего маленького пистолетика в лоб Зимину.

— Какой неожиданный финал, — сказала Июлева.

Зимин открыл глаза. Попытался сообразить, где он? Догадаться было трудно, мозг отказывался обрабатывать визуальную информацию, картинка была не в фокусе. Пришлось несколько раз моргнуть, помогло. Он очнулся в своем кабинете в Трущобах. Это было хорошо.

— Все нормально? — спросил Нау, склонившись над развалившимся в кресле Зиминым.

— Вроде бы да. Что это было?

— Чудесное погружение в новый прекрасный мир!

— Вовсе нет. Воспоминания у меня остались самые отвратительные, ужасное приключение. Ужасные сердца.

— Не усложняйте. Я использовал тестовый сценарий. Важно было показать вам, какие миры нас интересуют. Со злым солнцем, как вы их однажды назвали. Понимаете, люди должны поддерживать в себе определенную степень тревоги, в противном случае они потеряют способность действовать. Надо бы еще кошмаров добавить, но у меня не хватает воображения.

— Как я очутился в этом мире? Почему ограничитель не пресек ваши действия?

— Не помните? Вы доверились мне.

— Я совершил ошибку.

— По-моему все получилось очень хорошо.

— Вы заставили меня страдать, и все это безобразие закончилось тем, что жена всадила мне пулю в лоб. И вы считаете, что это хорошо?

— Определенная порция страданий никому еще не мешала, — Нау был серьезен.

— А пуля в лоб?

— Вы должны были сделать выбор. Оставшись один на один со своими проблемами, без помощи, без надежды. Какая красивая заготовка! Вас переполняли настоящие эмоции. Чего еще желать программистам. Однако ваш выбор оказался принципиально неверным, отсюда и все ваши переживания. В следующий раз будете выбирать благоразумнее.

— Выбор! Да какой тут может быть выбор!

— В конкретном случае следовало пристрелить своего дружбана Сладова. В сюжете были подсказки. Надо быть внимательнее.

— Но это до омерзения аморально!

— Привыкайте. Впредь вам больше не понадобятся такие понятия, как «справедливость», «совесть», «мораль», «нравственность». В будущем, которое мы с вами строим, они лишние.

— Спасибо, конечно, за высокое доверие, но давайте как-нибудь без меня. Я вам это в третий раз говорю.

— Но почему?

— Нет желания участвовать в создании лишенного совести мира. Как мне кажется, будущее — это мир, где аморальность будет презираться.

— Забавный теоретический спор, который разрешить можно только на практике. Отправляйтесь к Горскому, он у нас тоже любитель доброго солнышка. Работайте с ним. Посмотрим, кто из нас окажется прав.

Нау помахал рукой и отправился к двери.

— Это все? — удивился Зимин.

— Что еще? А, вспомнил. Прощайте, Зимин! Всего вам хорошего. Простимся по-старинному, если вы к такому обращению привыкли.

Со времени позорного бегства Зимина Институт не изменился. Да и впечатление главное здание производило столь же мрачное, как и в прежние годы. Когда же в груди у Зимина привычно тоскливо заныло, и в душе его снова неизвестно откуда возникло вязкое ощущение вселенской грусти, он окончательно понял, что вернулся. Разница была только в том, что на этот раз он хотел остаться. Теперь он знал, что ему следует делать.

Чем ближе он подходил к проходной, тем увереннее себя чувствовал. У входа стоял человек в черном пальто. Что-то в его фигуре показалось Зимину знакомым. Вдруг он понял, что это Горский. Меньше всего Зимин ожидал увидеть его, прогуливающимся без дела возле главного здания. И все-таки это был он.

— Привет, — сказал Зимин. — Вообще-то я к тебе.

— Знаю, — ответил Горский.

— Ты ждешь меня?

— Да.

— Ух ты!

Автоматически Зимин проверил, не является ли его друг членом Центра. К его огромному удивлению Горский им и в самом деле был. Удивительны повороты судьбы, о чем не мечтай, какие решения ни принимай, результат будет один.

— Я смотрю, у тебя все в порядке, — сказал Горский. — Рад за тебя.

— Как и у тебя. Мы опять в одной команде.

— Зачем ты пришел? — спросил Горский.

— Так жизнь сложилась.

— Давай обойдемся без устойчивых словосочетаний. Нам они не помогут понять друг друга. Раньше ты избегал туманных, пустых, кажущихся глубокомысленными фраз. Много же тебе пришлось пережить за это время.

— Не всегда было интересно.