Сергей Казменко - Фантастические повести и рассказы

Не в такой обстановке, конечно.

— Ну, что скажете? — спросил редактор.

— А что вы от меня ждете? Данные любопытные, но так вот сразу все не осмыслить. Вы мне позволите захватить эти таблицы с собой?

— Не задавайте глупых вопросов. Ведь вы же прекрасно понимаете, что такие данные разглашению не подлежат.

— Тогда изучайте их сами, Вертэй небрежно бросил листки на край стола, Я не желаю копаться в ваших дешевых секретах.

— У вас что же, не возникло желания задать мне какие-нибудь вопросы?

— Какие уж тут вопросы? Какие могут быть вопросы по поводу секретных материалов? Нет уж, лучше держаться от всего этого в стороне.

— Ну что же, мне придется тогда объяснить все самому. Эти данные подготовлены специальной группой из института социально-экономических проблем.

— Конечно, это очень надежные люди.

— Безусловно, — кивнул головой редактор. — Хотя бы потому, что они не ставят перед собой задач выше обеспечения собственного благополучия. Мы всегда стараемся поручить самую ответственную работу именно таким людям. Они не мучаются в попытках решать вселенские и общечеловеческие проблемы, они заняты только обеспечением своего маленького счастья. Но зато они и не бьют в набат, когда узнают факты, от которых можно поседеть. Только такие люди и годятся на то, чтобы перерабатывать ужасающую информацию и делать из нее еще более ужасающие выводы.

— Да, ценные кадры. Но ведь их не так уж и мало.

— Как ни странно это может вам показаться, их не так уж и много. Из тех, я имею в виду, кто обладает достаточно развитым для такой работы интеллектом. Ну, так вот. Здесь, Вертэй, результаты проверки вашей — лично вашей — деятельности, проведенной группой по моему заданию.

— По вашему заданию. Я очень польщен, такая честь…

— Не кривляйтесь, дело очень серьезно. Не буду говорить о методах их работы, я сам не очень-то в них разбираюсь…

— Ну, конечно, тогда мне и вовсе не понять…

— Не кривляйтесь, говорю вам. Дело не в методе. Он уже неоднократно оправдал себя, поэтому выводам группы можно доверять полностью.

Вертэй хотел по инерции съязвить еще, но одернул себя. Зачем пытаться показать самому себе, что ты нисколько не обеспокоен? Глупо.

— А выводы, Вертэй, для вас очень неутешительны, — продолжал редактор. — Вкратце, суть их такова. В результате вашей деятельности — здесь исследовались последствия публикации ваших статей, а также публикации материалов, в составлении которых вы принимали участие — дестабилизирующий фактор резко повышается. То есть он повышается настолько, что это черт знает что!..

— Стоп, стоп! — вскинул руки Вертэй. — Немного помедленнее, пожалуйста.

Что это еще такое — дестабилизирующий фактор?

— Это один из параметров, характеризирующий общество в используемой группой модели. Ну, чтобы сразу было понятно, некая усредненная характеристика, показывающая возможную величину отклонений в развитии общества от предсказанного наивероятнейшего развития. Скажем, мы строим в городе десять специализированных пунктов по профилактике правонарушений среди подростков, обеспечиваем их штатом высококвалифицированных специалистов и можем ожидать, что детская преступность за три-четыре года упадет на сорок процентов. А она растет! А она растет, да еще как, и происходит это, как ни странно, во многом по вашей, Вертэй, вине.

— Ну-ну…

— Именно так. Я описал реальную ситуацию. Здесь все реально, — он ткнул пальцем в таблицы, лежащие на краю стола. — Здесь все реально, Вертэй, до ужаса реально.

— Скажите, а они, случайно, не исследовали влияние, скажем, количества пятен на Солнце или количества тайфунов в Тихом океане?

— Исследовали! Все исследовали! — редактор даже подался вперед. — Все, что только можно исследовать, они исследовали! И пришли к выводу, что одной из основных причин повышения дестабилизирующего фактора является ваша, Вертэй, деятельность.

— Очень любопытно, — Вертэй откинулся назад, закинул ногу на ногу. — За что я люблю науку, так это за неоспоримость ее выводов. Потому что — наука!

С нею не поспоришь. Раньше так верили в Бога, как теперь верят в науку.

Раньше тех, кто продал душу дьяволу, выявляли священники. Теперь, значит, ученые. Меня утешает то, что теперь, вроде бы, аутодафе не в моде, хотя инквизиция и продолжает действовать. Но, вообще говоря, лично мне погибнуть во славу науки — если это не лженаука, конечно, гораздо приятнее, чем во славу Всевышнего. Только вот кто даст мне гарантию, что эти ваши очень надежные люди — не обыкновенные жулики от науки?

— Ладно, не изображайте из себя мученика. Никто пока — я говорю «пока», потому что, кто может поручиться за будущее, когда все вокруг так неустойчиво — никто пока не требует вашей головы. Я вызвал вас сюда для того, чтобы убедить, что не просто бессмысленно — преступно! — биться лбом о стену в поисках истины, которой не существует в природе, если эти ваши поиски дорого обходятся обществу. Перестаньте искать эту вашу правду, потому что поиски эти нужны лишь вам лично, а расплачиваются за них очень и очень многие. В конце концов, если я вас еще не убедил, то вы просто очень жестокий человек. И кто может поручиться тогда, что, если вам и дальше предоставлять ту свободу в выражении своих идей, которой вы пользовались все эти годы, то это не приведет к подлинным бедствиям?

— О какой свободе вы говорите? О свободе держать при себе свое мнение и позволять себе высказывать его лишь в узком кругу, да и то с оглядкой и запоздалым сожалением? О свободе биться лбом о стену, как вы только что изволили выразиться? Или, может быть, о свободе единогласно голосовать в поддержку чего угодно и неизвестно чего? Так мне наплевать на все эти ваши свободы, можете оставить их при себе!

— Да замолчите, вы, — редактор сморщился, как от зубной боли, — кипятитесь как дешевый буржуазный адвокат. В конце концов, хотя бы о свободе в юридическом смысле, если уж так ставить вопрос. Во всяком случае, эти вот материалы, на вас собранные, достаточны для вынесения любого обвинительного приговора, если бы существовали законы на такой случай. Вот, например, данные за прошлый месяц, — он покопался в таблицах, достал одну, положил перед собой. — Слушайте, чем обязано общество лично вам за один лишь прошлый месяц. Причем, имейте в виду, что здесь учтены лишь первичные эффекты, а отдаленные последствия могут быть еще большими. Так вот, — он пробежал глазами по строчкам таблицы, — два убийства. Точнее, два и три десятых — это только в нашем городе. Ладно, десятые отбросим, с вас хватит и двух.

Восемьдесят семь серьезных транспортных происшествий. С жертвами, между прочим. Одних убытков от несвоевременных поставок — на девяносто два миллиона. И так далее, и так далее. Вам этого недостаточно? Вас это не убеждает?