Хольм Ван Зайчик - Дело Судьи Ди

“Слишком волнуюсь, – подумал Богдан. – Кажется, кричать начал…”

Минфа снова перевел дух.

– Но и этому юноше, и его единочаятелям, – тоном ниже продолжил он, – хирка тоже не досталась; более того, не найдя ее, он сказал: нас обманули и подставили. Кто обманул и подставил? Без сомнения – те, кто убили американского агента и отобрали у него хирку. Для чего?

Он поправил очки. “Ну, Богдан…” – сказал он себе, и бросился как в омут.

– Как раз вскорости после смерти последнего графа де Континьяк присутствующий здесь драгоценнорожденный Тайюаньский хоу Чжу Цинь-гуй внезапно принимает ислам. Причем, как это явствует из письма Цюн-ну, не по религиозным, а по политическим мотивам. После встречи с какими-то, как пишет его яшмовая супруга, “странными”, случайной свидетельницей коей она оказалась. И она же заклинает мужа не принимать неких подарков – перед “принимать”, судя по продолжению фразы, в письме наверняка стояло “нельзя”, – иначе в Поднебесной, по ее мнению, случится большая смута… Несчастная женщина, как мне представляется, очень переживала эту угрозу, к возникновению которой считала причастной мужа, – и в то же время, как верная супруга, она не могла никому о своих опасениях рассказать… И тогда…

Тайюаньский хоу вдруг встал, и Богдан сразу осекся. Лицо юаньвайлана сделалось жестким и непреклонным. Сидевший подле него наперсник втянул голову в плечи.

– Не трудитесь, минфа, – сказал Чжу Циньгуй. – Ваша проницательность делает вам честь, но… Довольно. Довольно! – Он помедлил; глубоко вздохнул. Похоже, теперь в омут бросался он. – Хирка, насколько мне известно, уже три дня как в Ханбалыке. Я не знал всех этих обстоятельств, не знал, что у мусульман тут нет единства, и не знал, что на хирке недавняя кровь. Уже – кровь, еще до всего… – Он опять тяжело вздохнул. – Со мной тайно вступили в сношение летом – и предложили хирку в подарок в обмен на обязательство поддержать всею силой Ордуси мусульманские части западных государств, если они захотят от них отделиться.

– За что же западным государствам такие беды? – тихо, но внятно спросил Богдан, и цзайсян одобрительно глянул было в его сторону, но юаньвайлан словно оглох.

– Обещали положение вождя… Как только владыка объявил бы меня наследником, подарок был бы официально поднесен посланцами уммы прямо на церемонии провозглашения…

Он умолк. Вдруг повернулся спиной ко всем и медленно, словно неся неподъемную ношу, отошел к окну. Уставился во тьму внешнюю.

– Какая это была мечта… – тихо, словно бы говоря сам с собой, произнес он. – Объединить наконец весь мир… все человечество. Какой случай… другого такого не будет…

Опять замолчал. В тишине слышно было его хриплое, напряженное дыхание.

Он прощался с мечтой.

– Кажется, я чуть не совершил величайшую ошибку в своей жизни, – негромко и очень спокойно заключил Тайюаньский хоу.

– Похоже на то, – пробормотал Богдан.

Юаньвайлан резко обернулся, обвел всех сидящих взглядом так, словно бы видел их в первый раз.

– Но повеления арестовать ланчжуна я не отдавал! – почти крикнул он.

И тут его прислужник сполз с сиденья, пал на колени и ударился лбом о застланный коврами пол.

– Это я! – жалобно закричал он. – Я! Я воспользовался печатью… Я ведь знал все это, знал – и понимал, чем это чревато! Или война, или ревность и противуборство на много лет… Но рассказать никому не мог – я же на руках вас носил еще мальчонкой, драгоценнорожденный хоу, я всю жизнь с вами… как предать? Я решил: пусть потом меня накажут за подлог, пусть подмышки бреют, пусть ссылка – но, пока вдет разбирательство дела ланчжуна Лобо, владыка ни за что не назначит вас наследником, а там, глядишь – что-нибудь да изменится, правда выплывет… или вас вразумит всеблагое Небо и вы отринете этот план… Я!!

“Верный какой, вы только посмотрите… – возмущенно подумал Богдан – Интриган! Другого слова и не подберешь, прости Господи… – и едва не спросил вслух: – А о Баге ты подумал?” Но в это самое мгновение в зале раздался напряженный голос Бага:

– А обо мне вы подумали, драгоценный?!

Не решаясь подняться и мелко-мелко переступая по ковру коленями, старый слуга развернулся в его сторону.

– Все разъяснилось бы очень скоро! – едва не рыдая, воскликнул он. – Я же знал, что вам ничего не грозит!

– Не грозит? А в тюрьму за здорово живешь?

– Успокойтесь, ланчжун Лобо, – тихо, но твердо сказала принцесса Чжу. – Я этого так не оставлю, но сейчас не время.

Стало тихо.

Богдан наклонился в сторону Кая, который, похоже, так и не мог покамест переварить все эти поразительные откровения, и прошептал:

– Простите, драг прер Кай… Но видите, как долго мне пришлось бы рассказывать…

– Да уж, – тоже едва слышно прошелестел Кай.

– Я совершу хаджж, – после долгой паузы проговорил юаньвайлан Чжу Цинь-гуй. – И оставлю хирку в Мекке. Пусть пребудет там, где ей надлежит пребывать… и пусть останется ничьей. Просто реликвия… священная, бесценная реликвия… и не более.

– Аллах акбар, – с облегчением пробормотал бек Кормибарсов.

И тут свет светильников вдруг съежился и померк, а в Зале выправления дел сделалось светло, как днем.

Со всех сторон, и в южные окна, и в северные, в восточные и западные, хлынул могучий радужный блеск разом полыхнувших над столицею фейерверков.

– Шэн ян, – тихо проговорил Богдан.

– Полночь, – сказал цзайсян и встал. – Новая эра началась.

Площадь перед Тайхэдянь

(Дворцом Великого Согласия),

Чуньцзе, 24-й день первого месяца<���Дата здесь дана, как и всегда в заголовках подглавок, по календарю, обычному для Александрийского улуса. По ханьскому календарю этот день, разумеется, является первым днем первой луны.>, средница,

вечер

Обширная площадь за короткое время преобразилась – на ней воздвигли временные, но вполне надежные, достойные дворцовых покоев широкие навесы; под навесами ровными линиями царили бесконечной длины столы, уставленные закусками и напитками; вдоль столов вольготно расположились именные гости праздничного пира – тысяча восемьсот человек из разных уголков бескрайней Ордуси: представители уездов, областей и улусов; почетные гости, удостоившиеся особого приглашения за заслуги перед страной и троном; а также гокэ, прибывшие ко двору по специальному вызову Сына Неба, – посланники, деятели культуры, крупные предприниматели. Всем нашлось место на громадной площади, и давно она не знала уже такого наплыва людей – с того самого дня, когда здесь же тридцать лет назад был дан прием по случаю получения ныне здравствующим владыкой Небесного мандата на правление.