Андрей Ливадный - Башня

Прошло несколько секунд, прежде чем я нашел в себе силы поднять руку и с силой надавить на кнопку выброса кассеты.

Обычная "TDK", со знакомой царапиной на наклейке. Я помню: на ней был записан сборник… Палец вновь толкнул кассету назад, в гнездо магнитолы, и опять из динамиков полились знакомые, произносимые нараспев слова незнакомого языка.

Я вынул кассету и пошел домой.

Ни слова не говоря, я сел у компьютера в столовой, и включил запись с камер охранной системы, которую мы установили после того, как примерно с пол года назад какие-то уроды выбили заднее стекло в машине.

Пол часа, мучаясь головной болью, я смотрел ночные записи, но… обе камеры показывали лишь изредка проезжающие мимо нашего дома машины, да запоздалых прохожих.

Никто не приближался к нашему крыльцу, а уж тем более не залазил в машину.

И, тем не менее, в моих руках была кассета с записью, – неопровержимым материальным свидетельством ночного происшествия.

Лана с трудом воспринимала некоторые утверждения Андрея.

Не отказывая ему в логике, она не могла сразу и безоговорочно принять на веру некоторые выводы.

Например, что он говорил о древних формулах заклинаний, заговоров, почерпнутых из прочитанных книг? Что они – не более чем средство концентрации рассудка, который и без того (при условии полного осознания истинной структуры астрала) может манипулировать энергиями.

Да она могла управлять некоторыми явлениями в своем мире. Например, еще при первых исследованиях "тоннеля" она сумела создать подвесную переправу через бездонное ущелье, просто перебирая в уме возможные варианты перехода на противоположную сторону преградившей путь пропасти.

Туго натянутая сетка и трос в качестве поручня до сих пор сохраняли целостность и неизменность.

По словам Андрея выходило, что и сам "тоннель" вместе с окружающими его скалами был создан Вильгельминой посредством манипуляций с окружающими энергиями, и все, что она видит в "материальном" воплощении, так же состоит из энергий, которые приняли вид стабильных структур под воздействием воли человека?

Зачем Вильгельмина создавала тоннель?

Ответ казался очевидным: она знала истинную сущность астрала, и понимала, что ее жизнь на земле не вечна. Но почему в таком случае она не появилась там, даже если ее настигла смерть в ту роковую ночь?

Нет, она появлялась . – Мысленно поправила себя Лана. – Вильгельмина вывела астральные тела четверых, погибших от рук озверевших убийц горожан, и велела им ждать своего возвращения .

Но сама так и не вернулась.

Что могло помешать ей? Физическая смерть не могла послужить препятствием. Лана была уверена в этом, потому как совсем недавно с ней произошел один показательный случай: делая глоток воды, она внезапно подавилась; на миг перехватило дыхание, а рядом не оказалось никого, чтобы помочь. Чувствуя, что задыхается, Лана вдруг поняла, что в голове осознанным желанием бьется одна единственная мысль: сейчас я задохнусь – пора уходить отсюда…

Позже, переосмысливая ситуацию, она поняла – мысль была об астрале. Вернее тогда она пользовалась иными терминами, но не в этом суть – почувствовав, что не может дышать, она едва не покинула собственное тело, инстинктивно рванувшись в черноту, к миру "тоннеля".

Вот такие машинальные реакции…

Нет, с Вильгельминой случилось нечто более страшное, чем смерть. – Лана часто думала об этом, но не могла ни вспомнить того момента, ни построить сколь либо правдоподобного объяснения, кроме одного: ей помешали. Теперь она понимала, что помешать Вильгельмине могли лишь существа, обладающие определенной силой, знаниями и способностями.

Такие мысли вызывали горечь и глухую волну гнева, идущую изнутри, из глубин подсознания.

Память, возрождающаяся в ней, была скудна, обрывочна, практически все приходилось узнавать заново путем опасных экспериментов.

…

Лана увидела постройку издалека.

Трудно привыкать к новому мироощущению, но постепенно приходит и это; события, явления, которые прежде повергли бы в шок, теперь, после серии осознанных, контролируемых выходов в астрал, воспринимаются легче, вызывают больше любопытства, и меньше страха. Хотя настороженность не исчезает, она, как защитная оболочка – всегда рядом, ибо быть в данном пространстве и не осознавать его потенциальной чуждости – невозможно.

Здесь присутствовал парадокс, некая дисгармония между стереотипным восприятием и энергетической данностью, но Лана пока не могла тонко прочувствовать, оценить парадоксальность не только собственных ощущений, но и действий.

…Постройка напоминала средневековую крепостную башню, одиноко стоящую на вершине островка "материи", который без видимой опоры парил в окружающем его бездонном мраке.

Естественно, пройти мимо не было никакой возможности.

Как странно: рассудок по-прежнему пытался оперировать устойчивыми, въевшимися в сознание понятиями, упрямо применяя их к иным по своей сути физическим явлениям, либо действиям. Например, сейчас, подумав, что следует зайти туда, ее астральное тело совершило плавный поворот и, облетев вокруг башни, мягко коснулось ногами тверди.

Здесь повсюду сочетались, казалось бы, несовместимые явления.

Например, толстая деревянная дверь на массивных кованых петлях, замшелый, шероховатый камень слагающих башню блоков, и десятки иных, бросающихся в глаза проявлений привычного физического мира, контрастировали с окружающей Бездной, создавая стойкое ощущение нереальности происходящего.

Однако чувства утверждали иное. Пальцы осязали холод металла, когда Лана взялась за массивное кольцо.

Наверное, следовало постучать?

Она так и сделал, но ответа не получила.

Что ж… – Лана толкнула массивную дверь, и та поддалась с неожиданной легкостью.

…

Внутри царил мягкий сумрак, в котором по стенам плясали отсветы огня, пылающего в массивном камине.

Старинная меблировка, тяжелые гобелены на стенах, – все вызывало стойкое ощущение невероятной древности данного места: стол, на котором в живописном беспорядке были разбросаны различные, непонятные предметы, среди них – несколько старинных книг в тяжелых переплетах, за столом кресла с резными спинками, одно придвинуто к камину, но непонятно, сидит в нем кто-то, или нет?

Лана осторожно приблизилась.

В кресле у камина сидел старик.

Он молча смотрел в огонь, словно не замечая постороннего присутсвия, а затем вдруг произнес, глухим, надтреснутым голосом:

– Устал. Смертельно устал…

Лана стояла не шелохнувшись.

– Подходи, садись… – По-прежнему глядя в огонь, произнес старик. Выглядел он действительно уставшим, изможденным и Лана, не смотря на настороженность, почувствовала жалость к нему.