Татьяна Иванова - Когда играют все [СИ]

— В следующий раз, когда ты будешь кричать во сне, я пихну тебя палкой, — нервно сказала девушка.

Он по-прежнему молчал.

— Ты звал какую-то Ульфию. Опять звал ее во сне. И целовал, по-моему, сейчас ее же. В моем лице, так сказать.

— По ее вине я попал в тюрьму… В тюрьму Борифата, — Сид внезапно крепко прижал Фенеллу к себе. — Это яма в земле, по большей части залитая водой, кишащая насекомыми. Когда ты окончательно теряешь сознание, то падаешь в холодную воду, приходишь в себя и быстренько встаешь. Часто встаешь, укушенный ядовитым гадом каким-нибудь. Потом жар, дикая боль, жажда. Но в воду упасть нельзя…

Сид снова замолчал. Фенелла в его крепких объятиях сосредоточилась на контроле собственного состояния. Друга детства не хотелось обижать попытками освободиться, но… не покраснеть хотя бы.

- Ты как чужая в моих руках, — пробормотал Сид. — Я чувствую, как размеренно бьется твое сердце, все медленнее и медленнее, по-моему. Куда мне до короля, верно?

— Припомнить тебе твою Ульфию? — прошептала Фенелла ему на ухо в ответ. — Только не говори мне, что ты к ней равнодушен.

— Ты права, — Сид криво усмехнулся.

— А ты вообще в своем уме? Ты меня целуешь, обнимаешь и признаешься, что любишь другую, хотя она тебя предала. Отпусти!

Сид разжал руки. Фенелла мгновенно соскочила с его колен.

— Нет, конечно, я не в своем уме, — глухо сказал оружейник и тоже встал. — Однако я не говорил, что до сих пор люблю Ульфию… Но вот что скажи мне, Фенелла, тебе действительно безразлично, что тебя… обнимает и целует мужчина? Ты… успела настолько полюбить короля?

И, несмотря на все усилия по контролю собственного тела, Фенелла покраснела. Можно было только надеяться, что в тусклом освещении Сид не заметит краски, залившей щеки смуглокожей девушки.

— Ты целовал не меня, — тихо сказала она.

— Тебя, — ответил Сид, заглянув ей в глаза. Девушка опустила голову. — Я только одно мгновение не понимал спросонья, что под этой темной кожей бьется твое сердце, но вот все остальные мгновения… Фенелла, ты вообще заметила, что перешла со мной на сближающее «ты» в общении? Заметила, что ты мне близка и дорога? Я тебе совершенно безразличен? Или тебе уже безразличны все мужчины, кроме короля?

— Прекрати! Король полюбил другую девушку. Молоденькую актрису из дворянок, ему теперь не до меня.

— Теперь не до тебя?! И такое возмущение? Сердцу не прикажешь, точно?

Фенелла гневно вскинула голову, хотела сказать ему что-нибудь обидное, но встретилась глазами с тревожным взглядом карих глаз своего друга и не смогла сказать ни слова. Возмущение сразу исчезло.

— Сид, вспомни, что я птица из другого мира, — заговорила она после паузы. — Жители моего родного мира отличаются тем, что у нас плоть полностью подконтрольна духу. Я должна полностью контролировать свое тело, чтобы уметь перемещаться между мирами. Я не влюбилась в короля. Просто умею держать себя в руках.

Тревога в глазах Сида сменилась задумчивостью.

— Это значит, что если бы ты потеряла голову от страсти, ты бы не смогла перемещаться между мирами?

— Да. Скорее всего. Я не знаю точно, — девушка внезапно смутилась. — Не пробовала, знаешь ли.

— Тогда, пожалуй, понятно.

— Что понятно?

— Неважно. Понял кое-что из прошлого твоей матери.

— И мне, конечно же, не скажешь?

— Не скажу, — откровенно усмехнулся Сид. — Любопытство тоже может стать страстью. Учись лучше держать себя в руках. Иначе собьешься в полете, моя милая ласточка.

Фенелла возмущенно притопнула ножкой. Внезапно ей живо припомнилась Меланара, ее мать Меланара, и девушка полностью успокоилась. В голове прояснилось. Конечно же, ее мать не стала бы так неприлично себя вести, как она сейчас.

— Знаешь, Сид, зачем я к тебе сейчас пришла?

— Нет. Но, конечно, не потому, что соскучилась.

— Я подумала, — как-то даже отрешенно заговорила Фенелла, — что тебе будет сейчас сложно наладить продажу своих клинков. У тебя ведь нет своего дома в столице? Поэтому продавать что-либо на городском рынке без посредников ты не сможешь?

— Да — после значительной паузы отозвался оружейник.

— А с посредниками, сам понимаешь, всегда сложности. Отдай мне выкованный клинок. Я покажу его де Грамейре. И дальше у тебя будет непрерывный поток заказов.

Мастер задумался ненадолго.

— Пойдем, покажу кузницу, моя спасительница.

— Только пойдем быстрее. Вдруг супруга де Грамейры заметит спящую дуэнью и решит сунуться в мою комнату. А птичка улетела…

Но спящую дуэнью заметила не Лоранчита де Грамейра, заметил непосредственно ее супруг.

— Донья Фенелла, — сурово сказал он, кивнув на мирно посапывающую женщину на топчане, — это ваших рук дело?

Фенелла не стала увиливать и уточнять, какое именно дело.

— Мое. Посмотрите, что я вам принесла.

Она быстро развернула сафьяновую обертку под холодным взглядом воина. Тот внезапно прерывисто вздохнул и осторожно взял двумя руками только что выкованный клинок. Сид не только не успел сделать ножны, ему не хватило времени, сделать рукоять мечу. Клинок без рукояти переливался в лучах солнца, но туманные узоры на стали были заметны несмотря на ослепительный свет дневного светила.

— Этот мастер умеет выковывать даже поющую сталь, — тихо сказала Фенелла.

Де Грамейра на несколько минут потерял дар речи. Заговорил нескоро.

— Я видел раньше клеймо этого мастера. Пес, замерший перед прыжком, и птица над ним, — рыцарь скользнул взглядом по тому месту, где раньше на старом плаще Фенеллы крепилась золотая застежка с парящей птицей.

— И плащ и застежка достались мне по наследству, — густо покраснела девушка. — Не я…

— Я понимаю, — остановил ее рыцарь, быстро скользнув глазами по смущенной собеседнице, и снова опустил взгляд на клинок.

И в этот момент сзади распахнулась дверь.

— Вельидо, что ты тут делаешь? В покоях молодой девушки? — пронзительно вскрикнула Лоранчита, и, сделав шаг вперед, заметила уютно сопящую дуэнью. Та не проснулась даже от крика госпожи. Положила руку себе под щеку и даже рот приоткрыла, так ей было хорошо.

Фенелла замерла в низком реверансе. Супруг Лоранчиты полуобернулся, молча ожидая продолжения. И оно не замедлило последовать.

— Де Грамейра, я такого не потерплю, — низким взволнованным голосом сказала хозяйка дома. — Такого подлого предательства… такой наглой измены… после всего, что между нами было… Больше я не хочу видеть вас в своих покоях. Не смейте подходить к моему ложу! — она резко развернулась и с силой захлопнула дверь за собой.

Рыцарь сжал зубы так, что проступили желваки, встретился взглядом с перепуганной Фенеллой и снова посмотрел на меч. Не говоря ни слова, ловко обмотал крестовину тканью, получив подобие рукояти, и сделал пробный взмах клинком.