Джон Скальци - Разорванное пространство [litres]

– Не знаю. Мне незнаком контекст.

– Кто был самым знаменитым художником Взаимозависимости полтысячелетия назад?

– Пожалуй, Бувье.

– Вот и это нечто подобное.

Рахела снова взглянула на картину.

– Ладно, – сказала она.

– Что?

– Красиво.

– Красиво? – фыркнул Шенвер. – В свое время на Понтье из-за этой картины случилась небольшая война.

– Война из-за картины?

– Да. Вернее, из-за убийства, а картина предлагалась в качестве возмещения части ущерба. Но потом я отказался ее отдать.

– В самом деле? – Рахела повернулась к Шенверу.

– Оглядываясь назад, вынужден признать, что это было не лучшее мое решение.

– Убийство или то, что вы не отдали картину?

– Формально я не был виновен в убийстве.

– Формально?

– Вы были правительницей и знаете что и как. В любом случае, схватка из-за картины сама по себе не привела к крушению моего правления, но, возможно, стала одной из тех снежинок, которая в конечном счете вызвала лавину.

Рахела снова посмотрела на картину.

– Я бы ее отдала, – сказала она.

– У меня такое чувство, что вы не столь сентиментальны, как я, – сказал Шенвер. – Как в этом, так и в других отношениях.

– Да, вряд ли.

Когда они отошли от картины Метцгера, Шенвер слегка сменил тему:

– Вам известно, что у Грейланд будет к вам немало вопросов?

– Теперь известно, – сказала Рахела. – Спасибо большое, что решили сообщить ей обо мне без моего согласия.

– Она заслуживает того, чтобы об этом знать.

– «Заслуживает» – весьма спорное понятие.

– Не в этом случае, – сказал Шенвер. – Вы изображали из себя нейтральное вместилище информации с тех пор, как она о вас узнала, – с тех пор, как любой имперо обращался к Залу Памяти за советом или помощью. Вы представляли себя и свои цели в ложном свете.

– Что вам об этом известно? – спросила Рахела. – Вряд ли вы знаете, почему я так поступила.

– Вы могли бы мне рассказать, – сказал Шенвер.

– Думаю, вы и без того раскрыли достаточно моих секретов.

Шенвер остановился.

– Она заслуживает того, чтобы об этом узнать, потому что в любой момент может всего лишиться. Правления. Империи. Жизни.

– Ничего еще не решено, – сказала Рахела.

– Хорошо, что вы больше не пытаетесь отвечать мне «эвристически», Ваше Величество. Ибо я сразу замечаю откровенную ложь, когда ее слышу.

Рахела молча повернулась к очередному произведению искусства.

– Вам известны все тайны Взаимозависимости, – продолжал Шенвер, шагнув к Рахеле. – Вам известны все интриги и все игроки. И вы собираетесь стоять тут, глядя на мои картины, и заявлять, что у Грейланд есть шансы прожить еще несколько месяцев?

– Все зависит от ее поступков, – сказала Рахела. – Во всех этих интригах нет ничего такого, чем бы я не делилась с ней. Она знает то же, что и я.

– Нет, она знает только то, что вы ей говорили.

– Об интригах – все.

– Но далеко не все о ваших мыслях, – сказал Шенвер. – О ваших знаниях. О вашем опыте. О том, что вы тысячелетиями сидели в голове всех прочих имперо, включая Грейланд, узнавая обо всем, что знали они, и о том, как они реагировали в критической ситуации. Вы специально устроили так, что каждому имперо, обращавшемуся к вам за советом, приходилось продираться через горы чуши, чтобы понять, как им, собственно, следует поступать.

– У меня для этого есть свои причины.

– Не сомневаюсь. И теперь вам представилась возможность рассказать о них Грейланд.

Рахела мрачно взглянула на Шенвера.

– Не сказала бы, что вы мне особо приятны, – произнесла она.

– За свою жизнь я слышал подобное не раз, – заверил ее Шенвер. – Но это вовсе не значит, что я в чем-то не прав. Дорогая моя Рахела, вам известно, кто вы? Не считая очевидного факта, что вы тысячелетняя искусственная личность?

– Нет, но, как я понимаю, вы сейчас мне об этом скажете.

– Да, скажу. Вы паразит.

– Прошу прощения? – переспросила Рахела.

– Вы прекрасно меня расслышали, – сказал Шенвер. – Да, в основном вы безвредный паразит – вы почти не беспокоите своего хозяина и даже советуетесь с ним насчет того, что ваш хозяин счел бы для себя полезным. Для паразита вы даже вполне симпатичны.

– Спасибо, – язвительно бросила Рахела.

– Но это не меняет вашей сущности. Вы таитесь в Зале Памяти уже тысячу лет, питаясь за счет имперо, которые правили после вас, – сперва при их жизни, а потом после смерти. Что ж, неплохой способ существования, но времена меняются, и пришла пора принести своему хозяину реальную пользу. Грейланд отличается от других известных вам имперо, Рахела, тем, что живет в иные времена. Она самая важная имперо после… скажем так, вас. Возможно, даже важнее вас. И ей нужна ваша помощь.

– Не слишком ли много морализаторства для того, кто устроил настоящую войну, чтобы не отдавать какую-то картину? – заметила Рахела.

– Да, – кивнул Шенвер, – у меня есть свои недостатки. Но у меня также имелось несколько сотен лет, чтобы осознать их и суметь измениться. У вас тоже была тысяча лет, Рахела. Возможно, пора осознать собственные недостатки. И искупить свою вину.

Кива проводила в кают-компании «Нашей любви» уже пятый день, с шести утра до полуночи. Могло показаться, что она ничем не занимается, кроме как пьет чай, ест то, что на корабле считалось едой, и взапой смотрит «Имперо» – популярный сериал о жизни исторических имперо, по одному сезону о каждом. Идея была неплохая, поскольку на данный момент успело смениться восемьдесят восемь имперо, так что у сериала еще имелся немалый потенциал.

Кива сидела за столом, положив ноги на стул напротив, воткнув в уши наушники и не сводя взгляда с экрана, где имперо этого сезона предавался сексу, кровавым злодеяниям и интригам, обычно на основе настоящих исторических хроник, но то, что изображали актеры, выглядело лишь бледным подобием реальности, по крайней мере, в этом конкретном сезоне. Киве обычно уступали ее стол целиком, но во время общих трапез, когда в кают-компании становилось слишком оживленно, Кива спускала ноги на пол и разрешала другим сесть за стол, всем своим видом давая понять, что ей безразличны как они сами, так и их разговоры, и полностью сосредоточившись на художественном воплощении имперского двуличия.

На самом деле Киве плевать было на сериал «Имперо». Ей вполне хватало той роли, которую она играла в настоящей жизни реальной имперо, и драматичности этой роли ей с избытком хватило бы на всю жизнь, так что большое вам спасибо. Все художественные воплощения оказывались в лучшем случае невероятно скучными. Но когда слушаешь чужие разговоры, вполне есть смысл выглядеть занятой. Наушники в ушах Кивы молчали, несмотря на шедший на ее планшете сериал, и, хотя взгляд ее был в основном устремлен на экран, при каждом глотке чая она незаметно озиралась вокруг, отождествляя голоса с лицами.