Лили Брукс-Далтон - Полночное небо [litres]

Один из приемников, встроенных в стену, издал высокий пронзительный звук, и Салли взглянула, на какой частоте он запнулся. Когда корабль потерял связь с Центром управления полетами, она настроила приборы на сканирование обычных каналов связи, однако результатов пока не добилась. По звуку было понятно, что сигнал поступает не с Земли, а с зонда на одном из спутников Юпитера. Не реагируя, Салли продолжила проверять другие частоты.

Шумовая буря между Юпитером и одним из спутников, Ио, достигла корабля – низкий гул, поверх которого слышалось что-то похожее на шелест прибоя, на плеск рыбьих хвостов об воду или на ветер, гуляющий в кронах – слабое эхо привычных земных звуков. Минуты через две буря утихла, и возобновилось фоновое гудение межзвездного пространства, нарушаемое потрескиванием со стороны Солнца. В космосе все было отчетливее: вокруг оживал весь электромагнитный спектр. Словно впервые видишь, как пляшут светлячки на ночном лугу. Без вмешательства Земли все казалось другим. Опасным и безжалостным. И в тоже время прекрасным.

С каждым днем оторванность корабля от Земли становилось все ощутимее. Наконец, после двух недель тишины, положение стало критическим. Связь с Центром управления была их пуповиной в безвоздушном пространстве; без нее астронавты остались совсем одни. И хотя путь домой длиною в год уже начался и расстояние до Земли постепенно сокращалось, они никогда еще не ощущали себя настолько потерянными. Всем шестерым пришлось мириться с тишиной, а также с тем, что она могла значить, – и для них, и для тех, кто остался на безмолвной планете.

На мониторе мелькал отчет о шумовой буре, за которым Салли внимательно следила. Магнитное поле Ио и его влияние на Юпитер когда-то были темами ее диссертации. Как бы ей пригодились эти данные тогда, двадцать лет назад, в университете!.. Она перемотала аудиозапись бури к началу и, не отрываясь от дел, прослушала ее снова.

Салли порой представляла планету Юпитер матерью, которая взывает к своим детям-спутникам, прижимает их к бушующей груди, чтобы унять многоголосый плач, а потом отпускает обратно во тьму – вращаться свободными и одинокими. Одна из лун – Ио – особенно нравилась Салли. Ближайшая к Юпитеру, но и самая строптивая – своенравное, плюющееся лавой и радиацией пушечное ядро.

Отвлекшись на какофонию бури, Салли выпустила из пальцев карандаш. Она засмотрелась на график, отображавший пульсацию энергии между небесными телами. Магнитные поля у полюсов Юпитера трепетали, будто северные сияния.

Салли вздрогнула, услышав, как капитан Харпер откашлялся у нее за спиной.

Поприветствовав ее, он замолк, словно не знал, что сказать дальше.

Она поймала карандаш, пока тот не уплыл далеко. Внезапно ей сделалось неловко под взглядом Харпера: он видел пятна пота у нее под мышками, да и коса, как назло, растрепалась, и выбившиеся пряди торчали во все стороны, будто солнечные лучи.

Тягучий среднезападный выговор капитана, который в Хьюстоне почему-то едва ощущался, теперь стал гораздо заметнее. Салли дивилась: неужели такой привязанный к Земле человек мог и за ее пределами чувствовать себя как дома? Харпер провел в космосе больше времени, чем любой другой астронавт. Этот полет был уже десятым… или одиннадцатым? Салли никак не могла запомнить.

Харпер проявил себя отличным командиром еще на шаттле – доставил экипаж на корабль, дожидавшийся на орбите, вместе с верным помощником Тэлом провел челнок сквозь атмосферу. Харпер был особенным. По его глазам Салли поняла, что недавнее умиротворение тоже его покинуло. Теперь он наведывался в разные отсеки – проверял, как дела у товарищей, стараясь поддерживать командный дух. Каникулы у берегов Юпитера закончились, а потеря связи с Землей и долгая дорога домой уже давали о себе знать.

– Капитан Харпер, – поздоровалась Салли.

Он усмехнулся, тряхнув головой. Чем дольше длилось путешествие, тем более нелепыми казались уставные порядки.

– Научный специалист Салливан, – подыграл он.

Она по привычке пригладила выбившиеся волосы, прижав их к голове, – что в невесомости не дало никакого результата.

Харпер взглянул на графики шумовой бури.

– Ио?

Салли кивнула.

– Сильно штормило. Вулканы, похоже, не утихают ни на минуту. Боюсь, наш зонд там долго не продержится.

На экране вспыхивая яркими красками, между двумя небесными телами порхали всплески энергии.

– Ничто не вечно, – пожал плечами Харпер.

Повисла тишина. Да и что еще тут скажешь?

Остаток дня Салли провела в отсеке связи, отслеживая телеметрические данные с зондов и на всякий случай продолжая сканировать диапазоны S, X и K, которые использовались для связи с дальним космосом. Частота, выделенная для корабля «Этер», постоянно оставалась свободной и готовой к приему сигналов, однако надежды на весточку с Земли оставалось все меньше. В начале полета связь с родной планетой казалась чем-то незыблемым. Достаточно было снять трубку и позвонить в кабинет, полный инженеров и астрономов. Потом появился временной разрыв, который стал расти по мере удаления от Земли. Но даже тогда команда знала, что сотрудники Центра управления полетами сидят на своих местах, в любой момент готовые ответить. Раньше кто-то всегда наблюдал за кораблем. А теперь они остались одни.

Временами приемники «Этера» улавливали поток информации с зондов, принадлежавших другим космическим проектам, – их осталось совсем немного. Больше всего Салли любила наблюдать за «Вояджером-3». Это был третий по счету объект из созданных человеком, что покинул Солнечную систему и отправился дальше, сквозь межзвездное пространство. Его запустили лет тридцать тому назад ученые предыдущего поколения. Теперь аппарат уже выходил из строя, его сигнал стал донельзя слабым, но приемник, настроенный на частоту 2296.48 МГц, иногда улавливал далекие хрипы – словно шепот старика на смертном одре. Салли еще помнила, как НАСА объявило, что предшественник этого аппарата, «Вояджер-1», навсегда умолк – истощил запас энергии и отныне не сможет посылать информацию на Землю. Салли тогда была совсем маленькой. Она сидела за столом на кухне в Пасадене и уплетала хлопья с изюмом, когда мать прочитала ей заголовок газетной статьи: «Первый межпланетный гонец человечества приказал долго жить».

Вслед за своим прадедушкой «Вояджер-3» нырнул в облако Оорта, где из кристаллов льда зарождались кометы, и устремился дальше. Однажды он попадет в зону притяжения какой-нибудь планеты, звезды или черной дыры, а до тех пор будет дрейфовать из одной звездной системы в другую, вечно странствуя по Млечному Пути. Судьба, леденящая душу, – но было в ней и что-то волшебное. Интересно, каково это, думала Салли, бесцельно лететь, плыть по течению целую вечность?