Мария Артемьева - Избранные. Космохоррор [антология]

Странно, но вид ужасного трупа не испугал Бена Стоуна. Да, конечно, к такому готов он не был, но после первого шока вдруг пришло умиротворение, спокойствие: бояться было нечего. Доджсон точно спятил и натворил бед на борту, но сам никакого вреда теперь не представлял, да и убил себя он давно, и его тело хоть и внушало отвращение, но при этом не заставляло желудок вывернуться наизнанку от вида крови или неприятного запаха разложения, который давно уже испарился из помещения. Вот только сколько же времени прошло со смерти Майка, что его тело успело превратиться в уродливую мумию?

— Бен Стоун! — вновь воззвал Доджсон с большого экрана, доводя и так странную ситуацию до полнейшего абсурда: живое лицо Майка разговаривало прямо над его безмолвным ссохшимся трупом.

— Ладно, Майк. — пробормотал Бен, когда оцепенение от увиденного прошло. — Я увидел то, что ты хотел мне показать. Осталось лишь тебя услышать.

Он подошёл к панели управления, брезгливо покосившись на тело Майка, и активировал кнопку воспроизведения видео.

— Привет, Бен! — раздался неестественно жизнерадостный голос Доджсона, никак не соответствовавший его полубезумному выражению лица с тёмными, ввалившимися от недосыпа глазами и взъерошенными волосами. — Не удивляйся. Я звал именно тебя, поскольку ты — тот, кто придёт за мной… то есть после… после меня. Остальные будут позже, так что им объяснять всё будешь уже ты, если, конечно, захочешь.

— Объяснять им что, Майк?

Тот улыбнулся, словно услышал эти слова. Видеосообщение само по себе получилось очень дёрганым: Майк постоянно делал паузы, терял нить разговора, путаясь в словах, и ещё… он моргал — да, моргал так часто, что Стоун не мог точно сказать, видел он чаще веки своего почившего коллеги или всё же глаза. А Доджсон продолжал свой странный рассказ, периодически останавливаясь, и Бен пользовался этим, чтобы вставлять свои реплики, тем самым словно бы ведя разговор с тем, кого уже не было, хоть его тело всё ещё сидело тут, рядом, и смотрело в никуда своими пустыми глазницами.

— Тебе эта миссия никогда не казалась странной? — вещал Майк с экранов мониторов. — Взять несколько сломленных людей и отправить их куда-то далеко-далеко за пределы родной галактики? Помнишь, как нам сказали тогда: «Вы не колонизаторы, а первооткрыватели»? Неудивительно — высадись мы на планете, что бы мы делали? У нас в команде даже женщин нет, так что да, мы первооткрыватели. Стали бы мы выстраивать новый мир, ожидая других людей, заморозили бы себя до их прилёта или же попросту двинулись бы дальше? Во всех этих случаях у нас всегда бы имелась цель, верно? Двигаться дальше, узнавать новое…. Однако, нас обманывали, Бен. У нас изначально не было никакой свободы выбора! И никакой конкретной цели, мы стали всего лишь Наблюдателями, теми, кто мог бы исправлять неисправности на корабле или адекватно реагировать на возможные проблемные ситуации в полёте.

— Всё верно, — кивнул Бен. — Ты практически повторил наши инструкции. Так в чём же противоречие? Признайся, Майк, ты просто человек, одержимый своими внутренними демонами, тот, кто не смог пережить очередной год в металлической коробке посреди вакуума и звёзд в полном одиночестве.

— Чёрт возьми — да, мы первооткрыватели, но не планет! — взревел вдруг Доджсон, словно слова Бена разъярили его. — Подозреваю, мы их столько пролетели за все эти годы! Но нет, нас, маленькую команду самоубийц, бросили на передовую, поручили узнать что там, в самом конце, если в этой Вселенной вообще есть конец! Не веришь, Бен? Что ж, посуди сам. Мы дежурим по году, верно? Затем один погружается в криосон, а в течение суток просыпается его сменщик, верно? Что ж, Бен, сейчас семьсот тридцать первый день моего дежурства. Мне уже год назад был дан сигнал лечь в этот ледяной гроб, но я разрушил его к чертям — как легко, оказывается, сломать эту систему! Снаружи капсулы и ядерным взрывом не возьмёшь, а вот изнутри…. Мне хватило и обычного разводного ключа. Но ты не проснулся. Никто не проснулся, и я всё еще здесь один. Я угодил в их ловушку, и сколько мне теперь видеть… это? И я принял решение…. Так скажи же мне, видишь ли ты моё тело? На что оно похоже — на свеженький труп, выделяющий неимоверное количество весьма ароматных газов, или же высохшую мумию, а то и одни лишь кости?

Снова взглянув на труп Майка, Бен понял, что вопрос о том, сколько он тут может лежать, уже несколько раз проскакивал у него в голове. Он совершенно не разбирался в том, при каких условиях и как быстро разлагаются мёртвые тела, но превратиться в мумию хотя бы даже за год дежурства…. Неужели Майк прав, и между сменами проходит действительно больше, чем один день?

— Намного больше, — продолжал Доджсон. — Годы, может, десятилетия — я не знаю, какой тут принцип. Возможно, все эти пробелы не нормированы, они просто корректируются каждый раз, когда требуется наша помощь. Так сколько же всё-таки прошло лет с начала полёта — двадцать девять или двести девяносто? Страшно даже представить, а спросить так и вовсе не у кого — как удобно, на связь мы выходить не можем, хотя все собранные данные исправно куда-то отсылаются. А всё потому, что никто не хочет разговаривать с живыми мертвецами, у которых одно предназначение: верная смерть где-то там, где даже звёзды не рождаются. Иронично, не так ли: они говорили о нашем спасении, о важности экспедиции, но на самом деле никто про полёт даже не узнает, кроме кружка избранных, наблюдающих за нами.

— Теория заговора? — хмыкнул Стоун. — К этому ты пришёл? Да ты сам мог спровоцировать задержку в моём пробуждении. Сам же сказал — сломал капсулу, сломал систему. Вот ты и сидел тут всё это время из-за своей же ошибки….

— Как же я был слеп…. Но я прозрел, когда увидел эту тварь! Не так-то легко это было сделать, но у меня получилось — и вовремя. Она просто смотрела на меня, а я…. Я этого не заметил, и это чуть не стоило нам всем жизни. Ох, Бен…. Оно не сводит с меня глаз!

— Да про кого ты говоришь?! — воскликнул Бен. — Кто на тебя смотрел?

В пустом отсеке его слова прогремели подобно грому, и Бен на секунду и впрямь испугался, нет ли ещё кого живого на «Фронтлайне» — того, кто мог бы его услышать, или, как сказал Доджсон, смотреть на него прямо сейчас, в эту самую минуту. Но нет, это полный бред, сказал Бен сам себе, на корабле стоит первоклассная система видеонаблюдения и оповещения. Все системы работали — это можно было видеть по мигающим огонькам, хотя изображение отсутствовало, поскольку Майк их все использовал для своей маниакальной цели: донести свои параноидальные мысли как можно более доходчиво:

— Мне удалось нарушить работу двигателей и остановить корабль, дабы мы не попали в ловушку. Возможно, однажды ты проснёшься и тебе удастся исправить неполадки и продолжить полёт — к тому времени мне уже будет всё равно — но заклинаю тебя, Бен, не делай этого. На этом корабле можно прожить много-много лет. Бесцельных, скучных лет, но всё же это твоя жизнь и жизни остальных Наблюдателей. Я же не могу смириться с таким исходом, не могу больше ждать наедине с… и моя судьба уже предрешена. Но у вас есть выбор. Погибнете с честью или проживёте тихую и мирную жизнь посреди звёзд — решать вам. И на этом…. Прощайте. Но никогда не забывайте: оно смотрит прямо на вас!