Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Впрочем, об этом я, кажется, уже сегодня думал.

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

ОБ АВТОРЕ:

Овчинников Олег Вячеславович родился в 1973 году в г. Оренбурге.

Окончил факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ, где специализировался на компьютерной лингвистике. Ныне живет в Москве, работает в ведущим программистом в компании «ACDLab Ine».

В 1998 году стал победителем конкурса «Альтернативная реальность»: его рассказ «Глубинка», напечатанный в журнале «Если», был первым выступлением автора в жанре. С тех пор опубликовал более двух десятков рассказов и повестей в журналах «Если», «Уральский следопыт», «Техника-молодежи», «Наука и жизнь» и других. В 2003 году повесть О. Овчинникова «Семь грехов радуги» была удостоена премии «Сигма-Ф». В 2004 году вышла первая книга писателя — «Семь грехов», а в 2006 году — роман «Арахно».

Федотов надеялся, что до таинственного горного озера, цели путешествия, доберутся засветло. Однако ночь застала экспедицию в пути. Скрипя седлами, негромко переговариваясь, двигались всадники, следуя вереницей за таджиком-проводником. Наконец, все остановились.

Большое водное пространство угадывалось у подножия спуска, — оттуда тянуло прохладой, сыростью.

Но напрасно Федотов всматривался в темноту. Вдали виднелись не то тучи, не то горы, многоплановый фон, — чем дальше, тем светлее. Рядом чернели силуэты деревьев.

— Оно? — спросил Федотов спутника почему-то шепотом. — Где же оно?

— А вон — внизу!

Совсем близко было долгожданное озеро!.. Вернее звезды, отражающиеся в нем.

Звезды были очень яркие, большие, непривычно большие; они вспыхнули сразу все, будто кто-то раскрыл сундук с жемчужными ожерельями у самых ног.

Василий Николаевич, начальник экспедиции, приказал разбивать лагерь. Здесь предстояло ждать до утра.

Некоторые участники экспедиции заснули сразу. Другие долго умащивались, зевая и переговариваясь сонными голосами. Василий Николаевич, сидя на корточках, копошился у радиоприемника. Он искал в эфире Москву — обычное его занятие по вечерам.

— Привычка, — пояснял он, усмехаясь. — Где бы ни был, — в командировке ли, дома, в экспедиции, — всегда стараюсь услышать перед сном бой часов на Спасской башне…

Федотов сердито натянул одеяло на голову.

— Не спится? — обернулся Василий Николаевич, и карманный фонарик, стоявший на полу, осветил снизу его полное, доброе, озабоченное лицо. — И мне, представьте!.. Какое-то беспокойство разлито, ожидание чего-то. Как перед грозой… Это странно. Небо ясно, туч нет..

Он нагнулся над радиоприемником, продолжая вертеть верньер настройки.

Вдруг внятный женский голос сказал с протяжными чуть гортанными интонациями:

— Выводите жителей из домов на площадь, разверните питательные и медицинские пункты. Центр, по нашим данным, пройдет далеко от города, однако, не исключено, что…

Голос оборвался сразу, как и возник. Спокойно и размеренно передавал диктор последние известия, где-то попискивала морзянка, Лемешев пропел несколько тактов из «Снегурочки», — предостерегающий женский голос не появлялся больше, сколько ни вертели верньер.

— К кому она обращалась? Зачем? — недоумевающе бормотал Василий Николаевич.

— Какой-то центр? Далеко от города?.. Вы что-нибудь поняли, товарищ Федотов?..

Но тут, как капля с большой высоты, упали над миром двенадцать медленных гулких ударов.

…Улегся уже и Василий Николаевич, и вскоре как-то по-детски зачмокал губами во сне. Проводник два или три раза выходил проведать стреноженных коней. А молодой археолог все не мог уснуть. Над странным предостережением, перехваченным по радио, думал недолго. Мысли вернулись к озеру, притаившемуся там, внизу.

Итак, он добрался до него, наконец. Не очень быстро, — спустя несколько лет после того, как впервые узнал о нем. Но все-таки добрался, как обещал.

Что сказала бы об этом девушка, которая послала его к озеру?.. «Ведь вы из тех, кто ловит солнечных зайчиков на стене», — пошутила она тогда. (Кажется, это была восточная поговорка, образное определение мечтателя). Однако вот он здесь, на берегу горного озера, а завтра поутру вместе с водолазами спустится на дно его!

Федотов постарался представить себе наружность девушки. Странно — это долго не удавалось ему. Почему-то лучше всего запомнились брови. Тоненькой полоской они сходились у переносицы, а к вискам приподнимались, отчего лицо казалось крылатым.

Но сначала он увидел ее в профиль. Она сидела на одной с ним скамейке, уткнувшись в книгу. Губы ее забавно шевелились, — наверное, зубрила что-нибудь.

Потом на бульваре появился щенок, такой лохматый, что глаз и носа почти не было видно. Его восхищали опавшие листья, которые, шурша, носились по дорожке, и он с радостным лаем гонялся за ними.

Федотов снова искоса взглянул на девушку и ужаснулся. Она смеялась!

В панике он приподнялся со скамьи, готовый бежать. Конечно же, смеялась над ним — неуклюжим провинциальным ротозеем, который пялит глаза на девушек!

Однако, проследив за направлением ее взгляда, он успокоился. Нельзя было без смеха наблюдать за забавными прыжками щенка.

— Сколько хлопот ему осенью, — ободрившись, сказал Федотов. — Все листья шуршат…

Так завязался разговор, — с помощью щенка.

— Какой лохматый, — подивилась девушка.

— Да, странный, — подтвердил Федотов. — Я еще не видел таких.

Потом он вспомнил несколько подходящих к случаю историй о собаках.

Федотов говорил и говорил, не переставая. Он очень боялся, что девушка воспользуется первой же паузой в разговоре и скажет: «Ну, мне пора» или «Извините, меня ждут». Нельзя было допускать пауз в разговоре.

— Я провалился на экзаменах в институт, — объявил он с места в карьер.

И добавил:

— Не хочу, чтобы вы думали обо мне лучше, чем я есть на самом деле…

По его словам, подвела «проклятая» математика, которая с детства не давалась ему.

— Но я одолею ее за зиму, — сказал Федотов. — Мне нужно одолеть ее! Не закончив институт, я не смогу стать подводным археологом…

— Подводным?.. Никогда не слышала о такой профессии — подводный археолог!

— Все дело, может быть, в том, что я из Запорожья, — объяснил Федотов.

— Неподалеку от нас строили Днепрогэс. А я очень хорошо ныряю…

Когда начали строить Днепрогэс, Федотов был еще мальчишкой. Летом, понятно, пропадал по целым дням у реки. На спор нырял и оставался почти минуту на дне Днепра, а для посрамления маловеров показывал вещественное доказательство — речной песок или гальку. Как-то он поднял со дна старинную русскую гривну. В другой раз — заржавленный наконечник копья.