Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Ты сама, Беатриса, — произнес Джиованни и протянул к ней руку. — Беатриса боязливо отшатнулась. — Не бойся, ты не причинишь мне вреда. Моя кровь отравлена так же, как и твоя, и так же, как ты, я сею вокруг себя смерть.

Беатриса вскрикнула от ужаса.

— Ты также осужден вместе со мной? Джиованни, я не перенесу этого! Я бы убила себя, если бы знала, что виновна в этом. Но, поверь, я не виновна.

— Я верю тебе, Беатриса, — сказал юноша и обнял девушку. — Не отчаивайся. Ты будешь спасена. Смотри на этот флакон. Он содержит сильнейшее противоядие, которое очистит твою кровь и сделает тебя такой, как и все.

Беатриса жадно схватила флакон, поднесла к губам, но тотчас отвела руку.

— Нет, Джиованни! Если я выпью, то буду спасена, а ты. Пей лучше ты.

— Ты хочешь пожертвовать своей жизнью для меня? Я теперь вижу, как ты любишь меня, но умоляю тебя, пей! Пей смело. Тебе прислал этот флакон друг, который желает нам добра.

Беатриса выпила. Как только она сделала последний глоток, среди кустов появился «Черный доктор» Теребрицци. Он с торжеством смотрел на молодых людей, как смотрит скульптор на завершенное изваяние. От удовольствия, его желтое, как у мумии, лицо покрылось морщинками улыбки.

— Будьте счастливы, дети мои, — сказал он. И, обращаясь к Беатрисе, продолжал:

— Я достиг всего, что хотел. Я дал тебе необычайное могущество. Тебе оставалось только испытать счастье женщины. Но никто из людей не мог приблизиться к тебе, не рискуя умереть. Мое искусство победило и это препятствие. В продолжение нескольких месяцев я сумел создать для тебя мужа. Вдыхая каждый день запах этого сада и аромат, исходящий от твоего тела, организм Джиованни постепенно привык к ядам. Они теперь безвредны для него. Возьми этот красный цветок и подари ему в знак своей любви. Не бойся, цветок не причинит ему никакого вреда.

Дрожа от гнева, выслушал Джиованни эту речь и вдруг исступленно начал кричать:

— Проклятый старик! Ты не пожалел дочери ради своих опытов! Ты сделал нас чудовищами, отрезанными от мира! Ты хотел создать новую породу людей, но знай, что это не удастся тебе. Беатриса выпила противоядие, и она освободится от твоих ядов, она станет такою же, как все!..

— Успокойся, Джиованни, — сказала Беатриса, бледнея, и, обращаясь к отцу, спросила его с глубокой тоской. — Отец, зачем ты сделал меня такой несчастной? — И, вдруг схватившись за грудь, прошептала: — Мне дурно…

Джиованни и Теребрицци подумали, что сильное волнение повлияло на Беатрису.

— Ты несчастна? — с удивлением спросил отец.

— Да. Я хотела быть любимой, как все, а ты сделал из меня чудовище. — И, бледнея все более, Беатриса пошатнулась и упала на руки Джиованни. — Я умираю. Прощай, Джиованни! Твое средство могло помочь другим, но оно оказалось смертельным для меня. Но лучше я, чем ты.

Девушка была мертва.

Организм ее не мог существовать без ядов, привитых ей отцом — «Черным доктором» Теребрицци: они сделались составной частью ее существа. А противоядие, наоборот, оказалось для Беатрисы смертельным ядом.

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

В 1920-е годы СССР переживал самый настоящий бум фантастики. Выходило одновременно несколько журналов, регулярно публиковавших фантастические произведения («Мир приключений», «Всемирный следопыт», «Борьба миров», московский и ленинградский «Вокруг света» и др.), в большом количестве издавались книги. И чаще всего авторов зарубежных — немецких, французских и американских фантастов.

Многие из тогда популярных имен сегодня помнят, разве что, въедливые библиографы. Но были и писатели, что называется, из первого эшелона. Однако, как ни странно, некоторые из произведений знаменитых литераторов, впоследствии никогда и нигде больше не выходили, не включались даже в собрания сочинений. Такая же судьба постигла научно-фантастический рассказ классика мировой приключенческой литературы, автора нестареющего «Всадника без головы» ирландца Майн Рида. «Дочь черного колдуна» впервые на русском была напечатана в седьмом выпуске за 1927 год московского журнала «Вокруг света» (напомним читателю, что до 1932 года существовало два одноименных журнала — в Москве и в Ленинграде).

И с тех пор больше нигде не выходила. А рассказ, между тем, и сегодня не утратил своей увлекательности, в чем читатель может убедиться и сам.

Евгений Харитонов

Гоша застегнул молнию на куртке и посмотрел на себя в зеркало.

— А может, не рисковать? — спросил он. — Может, того этого… ну, крыло ей оторвать для начала. И посмотреть, что получится.

— «Того этого», — передразнил Гарик. — Сказки все это про эффект бабочки! Сам подумай, как судьба мира может зависеть от какой-то там… козявки?

— А вдруг? — вид в зеркале не понравился Гоше, и он расстегнул молнию: ниспровержатели… или опровержители?.. нужно будет спросить у Нины Ивановны, когда они вернутся в школу… в общем, опровергатели устаревших научных догм должны выглядеть солидно. А тут какой-то малолетка, застегнутый до подбородка. Им с Гариком уже по четырнадцать! Гарик вон уже два раза целовался. Если не врет, конечно.

— Вдруг, вдруг… — проворчал в ответ опытный целовальщик. — Залезай давай! Мне отец башку оторвет, когда узнает, что я его машину времени брал… а ты «крыло надорвем, вдруг что случится…».

⠀⠀ ⠀⠀

Машина времени была старой и неудобной. Одна из первых отечественных моделей: медленная, неказистая, некомфортная. Пластик местами отлетел, крышка панели управления треснула, провода то тут, то там перемотаны изолентой. На такой стыдно даже в ближайший век прокатиться, но чего не сделаешь ради научного открытия. Вот дадут им Нобелевскую премию за опровержение эффекта бабочки, тогда Гарик отцу новейший образец купит, «колу-бентли». И пусть сосед Брамович от зависти лопнет! Ну что, вперед?

— Поехали! — вслух сказал Гарик и нажал клавишу «Старт». — 210 миллионов лет назад, триасовый период. Это тогда, когда первые бабочки появились.

— Дотянем… того этого? — тревожно спросил Гоша.

— Не боись! Отец почти до девона добирался, когда к нам бабушка в прошлом месяце приезжала. Целую неделю там просидел на подножном корму: хвощи да папоротники.

⠀⠀ ⠀⠀

Триас встретил путешественников теплым ветерком. То тут, то там росли странные растения с бочонковидными стволами и большими рассеченными листьями. «Цикадофиты», — припомнил Гарик. Они с Гошей бодро шагали вдоль опушки, разглядывая огромные хвойные деревья с толстыми — в несколько охватов — стволами.