Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 4. Военная хитрость

— Сколько ей лет?

— Пять месяцев.

Ни выражение лица Оберштайна, ни его тон не говорили, что он шутит. То, что Райнхард рассмеялся, объяснялось его кипучим характером.

Семилетний ребенок уступал место пятимесячному дитя. Тому, кто ещё даже не умеет говорить, предстояло стать властелином Вселенной, правителем всех народов, защитником галактического порядка.

Вряд ли Вселенная видела когда-нибудь такое безумство. Взрослые будут кланяться и унижаться перед грудничком в пелёнках, для которого звания высоких чиновников и адмиралов — пустой звук, и чей детский лепет им придётся принимать за императорское откровение.

— Так как вы намерены поступить? Будете искать других кандидатов? — было ощущение, что фон Оберштайн скорее приказывает, чем спрашивает. Улыбка исчезла с лица Райнхарда, и он медленно кивнул.

— Ладно. Трон получит этот сосунок. Для ребёнка, конечно, не самая забавная игрушка, но вот любой другой был бы счастлив её заполучить, даже будь он единственным её обладателем в космосе. Вторая такая будет лишней.

— Отлично. К слову, похоже, что граф Пегниц задерживает некоторые выплаты за статуэтки из слоновой кости. Он впутался в мутную историю с торговцами. Как будем решать проблему?

— Цена?

— Семьдесят пять тысяч рейсхмарок.

— Позаботьтесь об этом. Будет нехорошо, если отец будущей императрицы окажется в долговой тюрьме. Необходимые средства возьмите из казны имперского министерства имущества.

— Как пожелаете.

Оберштайн поклонился, встал и отправился домой.

Если бы у него было право занять трон самому, он бы всё устроил как надо, подумал Райнхард. Но пока, хоть он и пользовался этой властью, как своей, ему было сложно расправить крылья. Пять веков нахождения династии Гольденбаумов на вершине политического Олимпа принесли лишь социальные проблемы: чрезмерное богатство, классовые привилегии, политическое неравенство. И вот, после пяти веков гниения, золотое дерево, наконец, погибнет. Возбуждение от желанной мести охватило его, но из-за неприятной мысли к горлу подкатил ком, и ему резко захотелось плюнуть. Немного поколебавшись, он так и сделал.

Успех плана Леопольда Шумахера зависел от отвлекающего манёвра. В тот момент, когда Альфред фон Лансберг и Шумахер собирались проникнуть в Нойе Сан-Суси, в другой части имперской столицы должны были произойти диверсии в государственных структурах: от армейских округов до полиции.

Альфред отнёсся к этому скептически.

— Идея неплохая, но герцог Лоэнграмм не дурак. Он это предвидит.

В отличие от других аристократов, он не называл Райнхарда «белобрысым щенком». Просто жест вежливости, такой же, какой сам Шумахер выражал Альфреду.

— И всё же, стоит попробовать. Пусть этим займутся феззанские агенты.

— Но это неправильно. Они и так тайно поддерживают наше благородное дело. Разве этого недостаточно, капитан?

Шумахер смотрел на дело иначе. Их действия вовсе не были благородными, и единственной причиной, почему он оказался втянут в дело Альберта, — это тот факт, что за всем этим стоял Феззан. Но он держал эти мысли при себе.

— Верно, не стоит на многое рассчитывать.

— Более того, капитан, мы и так привлечём внимание тем, что используем слугу династии Гольденбаумов.

— Понятно. Вы правы, конечно, — сказал Шумахер, хотя на самом деле так не думал.

Возложение на Феззан прямого проведения диверсионных актов превращало их из простых соучастников в непосредственных исполнителей. Неважно, что они попробуют противопоставить Феззану, этого всё равно будет недостаточно. Если что-то пойдёт не по плану, даже Феззан не сможет гарантировать, что Альфреда и Шумахера не продадут герцогу Лоэнграмму. Так почему бы не набить подходящую цену феззанскому секрету?

Шумахер снова почувствовал, как раздражение накатывает на него. Настоящий военный, сражавшийся против лучших из лучших на поле боя, он чувствовал, что его втянули в какую-то бесперспективную историю.

«Вы не из тех, кто хоронит свою карьеру, копаясь в навозе», — сказал Руперт Кессельринг, советник правителя Доминиона. И хотя не было никакой необходимости выделять кого-то вроде него из остального человечества, может быть, он и правда был рождён такой жизни. Как ни парадоксально, молодой советник говорил правду.

— Гораздо важнее то, капитан, как мы попадем внутрь, — сказал Альфред с должным выражением. — Я планирую пройти этим маршрутом. Он идёт под северным садом, а выход наружу скрыт под постаментом памятника Сигизмунда I в южном саду. Поскольку он проходит по закрытой части дворца, шанс, что нас обнаружат, невелик.

Палец Альфреда активно двигался по карте. Особый уполномоченный Феззана покровительственно заявил, когда передавал ему карту, что она решит все его проблемы.

Туннель начинался в подземном хранилище под зданием Имперского общества естественной истории. Его протяжённость составляла 12,7 километров, а построил его пять поколений назад предок Альфреда по приказу императора Георга II. Этому же самому предку император пожаловал в награду за верную службу собственную служанку. С тех пор девиз его рода гласил: «Спасение престола — в путях неведомых».

— Выполнение этой важной миссии было предопределено мне судьбой пять поколений назад. Одна проблема: необходимо выяснить, как проникнуть в Общество естественной истории, хотя и не такая сложная, по сравнению с тем, как проникнуть в сам дворец.

Заботы Шумахера не касались судьбоносности миссии графа фон Лансберга. Он был погружён в мысли о том, сколько факторов должно сложиться воедино, чтобы его собственные планы воплотились в жизнь. Пока он изучал карту, вопросы лишь накапливались.

Вечером 6-го июля граф Альфред фон Лансберг и Леопольд Шумахер проникли в подземелья Нойе Сан-Суси.

Ночью того же дня неподалеку от южных пригородов имперской столицы были мобилизованы отряды полиции, чтобы раскрыть тайный оружейный склад радикальных республиканцев. Но, несмотря на то, что им удалось правильно определить местонахождение склада, действительно полного оружия, они никого не задержали. Особый уполномоченный Феззана Болтек подготовил всё, следуя указаниям Шумахера. В три дня был отремонтирован и заполнен оружием и снаряжением подвал заброшенного дома, что превратило его в настоящий склад. Этого было достаточно, чтобы замести их следы в ту ночь, но Шумахер приказал уничтожить склад, чтобы создать ещё большую суматоху. Чтобы скрыть операцию от гражданских властей и новостных агентств, у выхода из Имперского общества естественной истории, где начинался секретный проход, их ожидала машина: после того, как они вернутся, она должна была немедленно доставить их в резиденцию Болтека — там они должны были оказаться в безопасности.