Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 4. Военная хитрость

Рубинский сменил тему разговора.

— Кстати говоря, насколько я понял, мичман Юлиан Минц получил назначение в представительство Союза на Феззане.

— Я слышал, что он любимый мальчик на побегушках Яна Вэнли. Интересно, насколько это является правдой, — Руперту становилось всё тяжелее скрывать своё презрение к отцу. — Так или иначе, он ещё шестнадцатилетний щенок. Вряд ли он способен что-то сделать.

— Когда герцогу Лоэнграмму было шестнадцать, он уже получил звание капитана 3-го ранга. В этом плане Юлиан Минц лишь немного от него отстаёт.

— Разве он не продвигается по службе лишь из-за влияния своего приёмного отца?

— Вполне вероятно, но о нём всё больше положительных отзывов. Лично мне не хотелось бы оказаться тем, кто принял тигрёнка за кота.

С этим Руперт согласился и, вспоминая себя шестнадцатилетнего, задумался. Не решился ли он ещё тогда свергнуть своего отца и захватить его статус и власть? Разве он не возьмёт силой то, что отец никогда бы не отдал ему сам? Как сказал какой-то древний мудрец, талант подобен камню, брошенному в воду: чем он больше, тем сильнее рябь идёт по воде. То же касается амбиций и желаний. Если это так, то Рубинский, естественно, был настороже. Но подозревал ли он и его, Руперта?

Руперт Кессельринг перевёл свой холодный взгляд на профиль отца, но тут же отвёл глаза. Адриан Рубинский, его отец, всё ещё имел над ним власть. Жажда власти, страх подозрения: он смотрел на Рубинского, и эти чувства разгорались в нём всё сильнее.

Бесчисленные лепестки танцевали в море слабого света…

Перед пробуждением Юлиана Минца охватили дорогие его сердцу воспоминания.

Когда я встаю, мне нужно принять душ, почистить зубы и приготовить завтрак. Чёрный чай из листьев шиллонга и аруши с молоком. Три кусочка ржаного тоста, разрезанные пополам. Намазать маслом, смешанным с петрушкой и лимонным соком. Затем можно взять поджаренную на сливочном масле колбасу и яблоки. Свежий салат и какое-нибудь простое блюдо из яиц. Вчера были жареные яйца, так что сегодня я приготовлю омлет…

Пузырьки света продолжали плыть и лопаться, распыляя на Юлиана дыхание реальности. Когда его веки поднялись, то взгляду предстала каюта, освещённая слабым светом. Посмотрев на прикроватные часы, юноша увидел, что ещё только 6:30. Похоже, привычка въелась в него на клеточном уровне. Он мог бы поспать ещё час, но…

— Семь часов, адмирал, уже семь часов. Пожалуйста, вставайте. Завтрак готов.

— Ещё пять минут… нет, хватит и четырёх с половиной… ну хотя бы четыре минуты с четвертью, а?..

— Адмирал, вы такой упрямый. Подумайте, какой плохой пример вы подаёте подчинённым, опаздывая по утрам?

— Мои солдаты прекрасно обходятся и без меня.

— Враг приближается! Если вас застигнут врасплох и убьют прямо в постели, историки будущих эпох будут издеваться над вами целую вечность!

— Враг тоже ещё спит. А будущие историки ещё не родились. Спокойной ночи. По крайней мере, в моих снах всё ещё царит мир…

— Адмирал!

Четыре года назад «адмирал» был «капитаном». Но как бы то ни было, разве этот разговор не повторялся тысячу раз? И за всё это время Ян так и не добился прогресса в деле утреннего пробуждения…

Юлиан сел на своей кровати и потянулся. Странно было ощущать одиночество и не беспокоиться о приготовлении завтрака. Юноша бодро вскочил с постели, стараясь приноровиться к своей новой солдатской жизни.

Сделав зарядку и приняв душ, он переоделся в форму и тщательно выровнял угол своего чёрного берета. К семи часам он был уже готов, и у него ещё осталось лишнее время. Ян говорил, что привычка рано вставать часто беспокоила отставных солдат, но это было, пожалуй, лишь частично верно. Так или иначе, до прибытия на Феззан оставалось ещё четыре часа, а о последнем перед посадкой приёме пищи на корабле ещё не объявляли.

На Хайнессене Юлиан пробыл всего три дня. За это время ему пришлось посетить множество мест в правительстве и военном руководстве. При этом он чувствовал, что его ведут к самым вершинам государственной системы. Но других, в отличие от Яна, обычно раздражало более взрослое поведение, чем можно было ожидать в его возрасте, так что его чаще ждал плохой приём, нежели хороший.

Среди подразделений комитета обороны были Центр стратегического планирования, штаб тыловых служб, отдел науки и технологий, также ещё одиннадцать департаментов: обороны, связи, разведки, бухгалтерского учёта, информации, человеческих ресурсов, снабжения, здравоохранения, связи, стратегии и инженерного дела. В тех случаях, когда глава департамента являлся штатным офицером, прочие офицеры, даже адмиралы и вице-адмиралы, считались ниже по положению, чем он или она. Покойный адмирал Дуайт Гринхилл, отец Фредерики, являлся главой департамента разведки перед началом переворота. Юлиан же должен был встретиться с главой департамента человеческих ресурсов, вице-адмиралом Ливермором, чтобы получить официальные документы о его назначении военным атташе на Феззане. Его звание не поднимется выше мичмана, и, как только он станет военным атташе, то попадёт в прямое подчинение к Ливермору.

Придя за документами, Юлиану пришлось прождать два часа, так как предыдущие переговоры затянулись. Он задумался, не нарочно ли это было сделано, но у него хватало других поводов для беспокойства — вроде результатов следственной комиссии — чтобы тратить время на неподтверждённые подозрения. Негибкость государственной машины лишала людей спокойствия и подрывала их наивную преданность государству. Когда Юлиан размышлял над этим, адъютант назвал его имя, и юношу провели в кабинет вице-адмирала.

В кабинете он не провёл и пятидесятой доли того времени, которое потратил на ожидание. Его встретили безо всяких церемоний и просто передали документы и знаки отличия, после чего он поклонился слегка горбатому вице-адмиралу и вышел.

А вот посещение главнокомандующего вооружёнными силами Союза адмирала Бьюкока было подобно глотку чистого воздуха после выхода из канализации. Помимо чувства облегчения после передачи рукописного письма Яна адресату, Юлиан ещё и любил старого адмирала, так же, как Яна и Фредерику, и сама возможность встретиться с ним подняла ему настроение. Хотя Бьюкок тоже был чем-то занят, и ему пришлось прождать его час, на этот раз Юлиана это ничуть не побеспокоило.

— Ох, как же ты вырос! — сказал старый адмирал, тепло приветствуя его. — Впрочем, полагаю, это вполне естественно, ведь я не видел тебя полтора года. А ты сейчас в том возрасте, когда нужно вырастать на сантиметр за каждую ночь.