Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 4. Военная хитрость

— Вам предстоит многому научиться, мичман Минц. Я понимаю, что вы добились некоторых успехов на поле боя, но здесь это ничего не значит. И сразу предупреждаю: никаких поблажек тебе не будет.

Смысл этого заявления был ясен: любые преимущества, полученные им от Яна Вэнли, больше не действительны.

— Так точно! Я приму это во внимание! Я полностью осознаю свою неопытность и надеюсь на вашу помощь.

Юлиан чувствовал, что капитан Виола станет крепким орешком, который доставит ему немало трудностей. В крепости Изерлон у него тоже случались трудные разговоры, но пустой дипломатический этикет был для юноши практически чужд. Возможно, в теплице было слишком много полевых цветов, а за её пределами поджидала суровая реальность, но Изерлон сам по себе был отдельным миром.

— Хм, а язык у тебя неплохо подвешен для твоего возраста.

Хотя эти слова лишь показывали узость мыслей капитана, Юлиану стало больно от их очевидной неискренности. Высоковатый голос и узкие монголоидные глаза Виолы подчёркивали скрытую в его высказываниях злобу. Казалось бессмысленным тратить энергию, пытаясь завоевать его расположение.

Одно можно было сказать наверняка: Феззан был вражеской территорией. В представительстве Союза и за его пределами воздух был наполнен не имеющей запаха враждебностью, которая могла вспыхнуть в любой момент. Поэтому Юлиану пришлось смириться с тем фактом, что единственным человеком, которому он может доверять, являлся прапорщик Машунго.

Любая враждебность, направленная на Юлиана, была отражением чувств сторонников Трюнихта к Яну Вэнли. Если к этому и примешивалось что-то личное, то это была ревность к его репутации самого молодого военного атташе в истории. Но, в любом случае, он был всего лишь мичманом, который никогда не получит возможности оказывать влияние на своё окружение. Кроме того, Юлиан понимал, что со стороны выглядит собственностью адмирала Яна и, если он допустит ошибку, это скажется и на адмирале. Так что ему следовало быть вдвойне осторожным.

Но он не мог свернуться в шарик, подобно ежу, изолировавшись от мира. На нём лежали обязанности военного атташе, и даже если козни людей Трюнихта будут мешать их выполнению, это не значило, что он мог ими пренебречь.

Юлиан никогда особо не заботился о своей одежде. В официальных случаях его вполне устраивала форма. Всякий раз, когда Ян с Юлианом шли за покупками, отсутствие чувства стиля побуждало Яна втянуть подопечного в магазин и оставить дело более знающему продавцу. Сам он довольствовался дешёвыми вещами, но всегда старался найти для Юлиана что-то качественное. Возможно, это был его способ показать восхищение тем, как одежда сидит на юноше. Алекс Кассельн по этому поводу говорил, что Ян и Юлиан принадлежат к разным классам. Но Юлиану и не нужно было производить на кого-то впечатление, поэтому он и не придавал внимания одежде, в случае же Яна это всегда было большой неприятностью.

Военным атташе поручались важные задания по сбору и анализу информации и наблюдению за жизнью людей на Феззане. Это была работа, требующая доверия. Одетый как гражданское лицо в джинсы и кремового цвета водолазку и со своими длинными льняными волосами, Юлиан, как и Ян, не был похож на военного. Сопровождавший его Машунго безуспешно пытался скрыть под одеждой внушительную мускулатуру и в целом выглядел как гигантская чёрная черепаха, укрывающая мифического беглого принца, но взгляд его круглых глаз был полон уважения, а его присутствие помогало рассеять часть витавшей в воздухе опасности.

Закончив все дела, связанные с работой, они вместе вышли на улицы Феззана. Офисные здания тянулись в обе стороны от места, где начальство и коллеги воспринимали их как помеху. Будучи изгоями, им не приходилось рассчитывать, что в ближайшее время кто-то пригласит их на ужин.

Юлиан и Машунго неторопливо прогуливались по шумным улицам. Однажды им навстречу попалась стайка из полудюжины девушек примерно одного возраста с Юлианом. Оценив его внешность, они принялись шушукаться между собой, но, когда он поднял на них взгляд, они взвизгнули и со смехом убежали.

— А он миленький, правда? — спросила подруг одна из них. — Хотя, похоже, он к такому не привык.

Юлиан резко повернул в их сторону голову. В отличие от тонкостей политики, в женщинах он совсем ничего не понимал. Окажись сейчас рядом Поплан, он бы наверняка прочитал ему лекцию.

Обнаружив боковую улочку, они вошли в магазин одежды. Продавец подбежал к ним и услужливо порекомендовал несколько вещей, проследив за взглядом Юлиана.

— Это будет отлично смотреться на вас. Не каждый сможет носить такую одежду, но, с вашей внешностью и чувством стиля, вам такое идеально подойдёт.

— Стоит довольно дорого…

— Вы, должно быть, шутите? Продавать этот свитер за подобную цену — убыток для нас.

— А мне казалось, в прошлом месяце цена была на двадцать марок дешевле, — попробовал схитрить Юлиан.

— Думаю, вы ошиблись. В любом случае, можете проверить электронную газету. Там отслеживают индекс колебания цен до последнего цента.

Юлиан кивнул, видя, что у продавца есть и другие аргументы.

— Тогда я куплю её, — с энтузиазмом сказал он. — Могу я получить чек?

Он заплатил девяносто феззанских марок и подхватил купленный свитер. Неожиданно экстравагантный способ оплатить кое-какую информацию о жизни на Феззане. Позже, в летнем кафе, он просмотрел несколько электронных газет, чтобы проверить утверждение продавца.

— Цены стабильны, а качество товаров высокое. Финансовые проблемы редки, что означает крепкую экономику.

— Да уж, совсем не то, что у нас, — не стесняясь, заявил Машунго.

По сравнению с рушащимся на глазах Союзом, экономика Феззана казалась прочной на всех уровнях, вплоть до последнего маленького магазинчика.

— Те, кто проливает кровь, те, чью кровь проливают, те, кто приказывает проливать кровь и те, кто богатеют на пролитой крови… как много разных видов людей существует, верно?

Голос Юлиана дрожал от сдерживаемой ненависти. Он никогда не слышал, чтобы Ян предвзято высказывался о Феззане, но сравнивая тех, кто приносил себя в жертву на поле боя с теми, кто хвастался процветанием и прибылью, полученной от этого, Юлиан не видел причин для снисходительного отношения к последним. Как он ни старался, ему не удавалось наложить на свою чувствительность военный фильтр.

Покинув кафе, Юлиан и Машунго направились к представительству Империи на Феззане. Внутрь они, конечно, не входили, лишь посмотрев на его фасад.

— Странно, не правда ли? Селить врагов рядом друг с другом.