Вадим Смольский - Звёздный капитан

Озеро и вправду было странным. Оно ритмично колебалось, но не как вода, а скорее как желе. Да и цвет был необычный: тёмно-серебристый, чем-то сильно смахивающий на ртуть. Это была первая мысль, пришедшая мне в голову, и я незамедлительно высказал её вслух.

— Нет, капитан, — Лютцев протянул мне металлическую палку, — бросьте в озеро.

Палка криво полетела. Когда до поверхности оставался метр или чуть больше, озеро ожило. Оно отрастило щупальце, схватило летевшую палку и поглотило её, а затем вновь вернулось к ритмичным колебаниям.

— Оно к нам не вылезет? — с опаской, прикидывая расстояние между капсулами и необычным хищником, спросил я.

— Не должно, на людей оно не реагирует, только на метал.

— В любом случае приближаться к… озеру не стоит.

Мы вернулись в лагерь. К этому времени весть о том, что капитан Чейдвик снова в строю уже разнеслась, поэтому меня встретили измученные, но готовые к любым свершениям лица. А дел было много.

Работать мы старались по ночам, днём же в основном отсыпаясь в тени. Это здорово экономило нам воду и силы — ночью в пустыне холодно, но не более того, к чему привыкаешь на космическом корабле.

Для начала мы стащили в одно место все капсулы. Тут никаких хитростей не было: много грубой силы и пота. Я расставил их практически впритык полукругом так, чтобы они укрывали нас от ветра. Соединив их сверху брезентом, получился большой, удобный, импровизированный шатёр.

С солнечными панелями было хуже: после высадки прошла всего пара часов, а они уже покрылись слоем пыли, которая едва оттиралась. В капсулах, на этот случай, имелся специальный очиститель: тюбик миллилитров на двадцать. Даже при очень экономном использовании этого едва ли хватило бы на пару дней.

Попытка развести очиститель водой потерпело полное фиаско. Пыль-то оттиралась, но та, что прилетала на её место прилипала твёрдой, очень прочной коркой, счистить которую без повреждения панели оказалось невозможным. Оставалось надеяться, что до исхода запасов с этим что-нибудь придумается.

Оставить капсулы без энергии означало погибнуть. Они были единственным источником воды: собирая конденсат из воздуха, генерировали до четырёх литров каждая в день. Такая влажность воздуха говорила, что неподалёку имеются источники воды. И Лютцев это подтверждал, говоря, что помимо озера рядом был большой водный простор.

Разведчики, к сожалению, ничего не нашли. В паре километров восточнее от нас были скалы с системой пещер, и по-хорошему нужно было «переезжать» туда, но возможности дотащить капсулы не было. Это выше наших сил.

С продовольствием было чуть лучше. В капсулах его хватало, даже с запасом, умереть от голода нам точно не грозило. К тому же планета оказалась не такой уж и необитаемой. По ночам из своих укрытий в обилии вылезали различные скорпионы, змеи и другие пустынные радости прямиком с Земли. Таким образом, наш рацион дополнительно пополнился различной экзотикой.

«Скорпида по Чейдвекски» я этим шутникам никогда не прощу.

К сожалению, ничего крупнее в округе не водилось, и надежды отдельных людей на сафари провалились. Хищное озеро никак себя не проявляло, всё так же загадочно покачиваясь. Попытки бросать в него различные предметы, например, камни, привели к абсурду: в озере они тонуть отказались, оставшись на поверхности нам на потеху.

Связь отсутствовала: то ли мы повредили что-то при посадке, то ли в округе что-то мешало, но наши рации, к которым все так привыкли, оказались абсолютно бесполезной обузой.

Это было странное время. На исходе первого дня стартовый энтузиазм у людей сменился мрачным пониманием, что эти пески вскоре станут нашей могилой. Нас охватил какой-то жестокий цинизм по отношению ко всему окружающему. Мы много смеялись, иногда над такими вещами, которые в обычное время в лучшем случае вызвали бы недоумение. Единственной темой, запретной не только для шуток, но и для разговоров вообще, были оставшиеся на корабле, а также погибшие до этого.

В первые дни я думал устроить какое-то мероприятие по этому поводу, толкнуть речь, дать другим высказаться по поводу своих товарищей. Но Лютцев меня отговорил, а потом я и сам понял, что меньше всего нам сейчас нужны разговоры о смерти. Она шла к нам сама. Все это прекрасно понимали.

Люди работали на износ, но не потому, что в этом был смысл, а для того, чтобы забыться. Всю ночь до последнего пота, чтобы с первыми лучами жгучего солнца вернуться в наш лагерь и провалиться сон. И так день за днём.

Я тоже пытался так делать, увы, в моём случае это не сработало. В первый день просто не смог уснуть. В голове засели мысли о погибших. Мне было страшно что их всех: Ворстона, Донавала и других просто забудут. Хотя, именно благодаря их жертве, мы были живы.

Появились у нас и свои «традиции». Самой значительной из них стали посиделки на рассвете перед сном. Мы собирались все вместе, садились полукругом и тянули жребий. Вытянувший, садился в центре и рассказывал историю.

Большинство из нас рассказчики были так себе, откровенно говоря. Матросы рассказывали о своей жизни до службы. Какие-то откровения тут услышать было сложно: людей выхватывали из их привычной обстановки, надевали на них униформу и после короткого, бесполезного обучения пинком под зад отправляли на службу, поэтому мирная жизнь у них была идеализирована до предела.

Мичманы рассказывали об учёбе. Тоже ничего, в общем-то, нового. Для большинства из них мирная жизнь так же закончилась вместе с приходом военного комиссара. Впрочем, дальше их ждали гораздо более уютные условия, чем простых матросов. Что ни говори, быть младшим офицером в армии или мичманом на флоте было куда приятнее матросской службы.

Мне жребий так и не достался, и хорошо. Рассказывать мне было не особенно много. Обычный космонит, выросший на космическом корабле и, благодаря «родителям», угодивший в сиротский приют. Из примечательного разве что побег из этого приюта. О том, что было потом я рассказывать бы и не стал. Наёмник на Фронтире — звучит достаточно подробно для любого, кто понимает, чем там живут люди. К счастью, нашёлся человек, вправивший мне мозги до того, как их вышибли пулей.

Самая примечательная история принадлежала Лютцеву. Лейтенант явно мухлевал, не сильно стремясь делиться воспоминаниями, но против него выступали настоящие асы этого дела. Сильно сомневаюсь, что свой жребий старик вытянул случайно. Так или иначе, история его больше походила на сказку.

Официально Земное Содружество контролировало все планеты населённые людьми, за вычетом оккупированных. Такое пятно, тянущееся по «нашему» рукаву галактики к её центру. Примерно там же и происходит действие этой истории. А в противоположной стороне, вниз по рукаву, располагался так называемый «Фронтир» — системы, контролируемые Землей весьма условно. И чем дальше, тем хуже, вплоть до того, что совсем далёкие планеты ни к какому Содружеству себя не относили и были пристанищем всякого отребья: пиратов, наёмников и прочих.