Вадим Смольский - Звёздный капитан

Как мне объяснили, озеро, что было возле нашего местонахождения, самым надёжнейшим образом скрывало нас от всей электроники. Корабль Карамзина был на орбите уже неделю, безустанно прочёсывая местность всеми возможными способами… За исключением злополучного озера и его окрестностей. Никто в здравом уме и предположить не мог, что мы сядем в месте, где не работает связь.

По пути к нам присоединилась ещё пара шаттлов. Лагерь встретил спасателей криками радости и овациями. Я выглянул на секунду, показать, что я тоже тут и скрылся внутри шаттла.

Этого хватило, крики резко сменились на «слава капитану Чейдвику». Морщась, как от зубной боли, я поудобнее уселся в кресло, собираясь отдохнуть, но, отмахиваясь от медиков, заглянул Лютцев, потревожив мой покой.

— Я так понимаю, капитан, вы по-своему решили истолковать фразу «найду воду»? — с ухмылкой спросил он. — Кому мы обязаны нашим спасением?

— Капитану Карамзину.

Лютцев, на секунду поменяв выражение лица, на удивление сказал:

— Занятно, — он немного помолчал и спросил. — Так что по поводу моего трибунала?

Его сухое, опалённое местным солнцем лицо вновь не выражало никаких эмоций, но я прямо-таки физически ощутил всю глубину издевки.

— Лейтенант Лютцев! Пойдите вон или правосудие свершится прямо здесь!

***

Спустя пару часов шаттлы доставили нас на крейсер Циолковский, круживший на орбите.

Тут меня ждала ещё одна неожиданная встреча. Среди прочих приветствующих отдельно стояла группка людей в новенькой, чистенькой форме. Всего семеро, каждый при полном параде. Впереди — Лейтенант Фаррел с рукой на перевязи.

— Задержались вы, капитан! — заявил он, явно очень довольный своей штукой.

Я радостно пожал ему здоровую руку и выразительно посмотрел на выживших. Фаррел стушевался и гораздо тише объяснил:

— Кереньев и ещё двое до сих пор в лазарете. Пятерых мы потеряли.

— А мичман Громмар где?

Фаррел выпучил глаза, а затем недовольно посмотрел куда-то мне за спину. Обернувшись, я увидел там отведшего глаза Лютцева.

— Он скончался через несколько часов после того, как вас оглушили. Не выдержало сердце, — объяснил Джек.

Он хотел что-то добавить, но его прервал вышедший вперёд капитан Ярослав Карамзин. Высокий, подтянутый, черноволосый мужчина с парой тёмных глубоко посаженных глаз. На первый взгляд очень манерный, наверное, даже аристократичный.

Поприветствовав меня с полным официозом, он жестом пригласил идти за ним. Как прослуживший под его началом пять лет, я знал, что на самом деле существовало два Карамзина. Один был манерным, немного чопорным аристократом родом с Земли — таким он зачастую представал на публике. Другой же Карамзин, как говорится, был «своим в доску», но только для близкого круга знакомых. Который из них был настоящим, боюсь, не знал даже он сам.

Такая «двуличность» очень помогала ему на профессиональном поприще. В отличие от меня, простого капитана, Карамзин служил в разведке. Она считалась элитой флота: лучшие корабли, опытные экипажи, меньшая степень контроля со стороны начальства. А также немалый риск погибнуть очень далеко.

— Мы нашли останки твоего корабля с неделю назад, — по пути сообщил Карамзин. — Всё благодаря аварийному сигналу. Твой первый лейтенант — герой, если решился на такой поступок.

— Да, — согласился я, — надо отразить это в рапорте.

— Я не про рапорт говорю, — покачал головой Карамзин. — Решиться на такое? Ему повезло, что не расплавил себе мозги.

Мне оставалось лишь промолчать. Разведчик одарил меня непонимающим взглядом и жестом пригласил к себе в каюту.

В отличие от своего хозяина — аристократичного, очень манерного — каюта была пустой и невзрачной. Простая кровать, пара шкафов, тумба да стол с компьютером. Словом, стандартный комплект.

Загадки тут никакой не было. Капитаны обставляли каюты на своё жалование. Карамзин же этим не занимался, обходясь тем, что было. Он вообще был ярым противником той привилегированной жизни, что вели многие капитаны по сравнению с полуголодными матросами. Единственная вольность, которую Ярослав себе позволял, так это есть не в общей столовой. Да и то, только потому, что питался едва ли не хуже своих подчинённых. Что же до жалования, то он практически целиком отдавал его в различные ветеранские организации.

— А теперь, капитан, я хочу знать во всех подробностях ваше последнее задание, — сказал Карамзин, позволив мне усесться на неудобном стуле.

Я рассказал ему всё без утайки. Про тайный груз биологического оружия, про «случайную» гибель Сиро Ииси, как я всё это провернул. Карамзин выслушал меня спокойно, не перебивая. Лишь в конце попросил уточнить дату отбытия с Лапуты-13. Услышав её, разведчик грустно, как будто жалостливо, улыбнулся и сказал:

— На следующий день после того, как вы покинули Солнечную систему, вас объявили предателем, а мне прислали приказ на ваши поиски. С пометкой «живым или мёртвым». Именно поэтому я оказался здесь так быстро.

Я остолбенел от услышанного. Карамзин же, смягчив выражение лица, добавил:

— Слишком долго прослужив с вами, Чейдвик, — сказал он, вставая, — я не верю в эти обвинения. Тем не менее, приказ есть приказ. Мы направляемся на планету Эдем. Пока вы на моём корабле, чувствуйте себя как гость. Но там вас ждёт… — он тяжело вздохнул, — военный трибунал.

2210 г. КЗС «Циолковский»

Обвинение в измене чем-то удивительным не стало. Меня втянули в политические игры и на иной исход рассчитывать не приходилось. Судя по всему, тот, кто замыслил всю эту операцию с биологическим оружием, с самого начала так и планировал поступить. Успешной была бы миссия или нет, от капитана Чейдвика нужно было избавиться — он слишком много знал. А обвинение в предательстве — один из самых простых способов.

Поднять моё личное дело (если это не сделали заранее), найти пару чёрных пятен, внимательно проверить мои последние отчёты, обнаружить там какие-то неточности — вот обвинение и готово. Там присыпать лжи, тут добавить пару липовых свидетелей, и моя судьба предрешена.

Адмиралтейство в таких делах максимально дистанцировалось, отдавая весь судебный процесс гражданским властям. Лучше потерять одного капитана, чем начать долгие судебные дрязги, в которые постепенно окажется втянутым весь флот — так считало моё начальство. До сих пор.

Тот факт, что на суд меня везли в условиях практически полной свободы, на одном из самых совершенных кораблей Земного Содружества под опекой весьма выдающегося капитана, говорил о многом. Что-то происходило и мне предстояло оказаться в самом эпицентре.

Капитан Карамзин, завершив наше спасение, взял курс на планету Эдем — ни много ни мало оперативный центр космического флота и по совместительству столица Внутреннего сектора.