Марко Клоос - Сроки службы [litres]

По сути, армия состоит из племен. Форт Шугхарт – большая база, и Триста шестьдесят пятый автономный пехотный батальон – лишь одно из размещенных здесь подразделений. Мы делим его со смешанным авиакрылом, транспортной группой, батальоном военной полиции, группой войск спецназа и еще с пятью батальонами разной специализации. Формально здесь есть даже полк командования стратегическими ядерными силами, но ракетные шахты и все вооружение в сотне миль отсюда, в Индиане, и единственная часть полка, действительно расположенная в форте Шугхарт, – казарма.

Каждый род войск, конечно же, считает себя лучше, чем все остальные в ТА, так что подразделения постоянно соперничают – в открытую и неофициально. На базе случаются всеобщие спортивные соревнования, ежегодные стрелковые состязания, а также регулярные потасовки в солдатских и сержантских клубах. Пехота называет саперов тупоголовыми землекопами, а саперы считают, что пехотинцы слишком уж торопятся пасть смертью храбрых. На племена делятся и сами батальоны, где роты конкурируют друг с другом, и роты, где каждый взвод – это маленький клан. Внутри взвода беззлобное соперничество простирается до уровня отрядов и даже до составляющих отряды команд. Твой батальон или полк – это твой клан, рота – дальние родственники, взвод – ближние родственники, а отряд – твоя семья. Как и в каждой семье, у нас случаются внутренние споры, но стоит какому-то чужаку связаться с одним из нас, остальные встанут на защиту.

– Вы только посмотрите!

Мы сидим в столовой, поглощая ужин, когда Джексон кивает на дверь:

– Похоже, к нам на огонек заглянули гости.

Я оборачиваюсь к двери. В столовую входит группа солдат в незнакомых униформах, и мне требуется немного времени, чтобы опознать узор.

– Обалдеть, это же десантура. Космические макаки. Какого черта они сюда приперлись?

Десантники не похожи на суперсолдат. На самом деле, они выглядят как любой боец из пехотных батальонов ТА: уставная стрижка, никакого жира, из-под закатанных рукавов ИПУ видны накачанные руки. Униформа десантников отличается не только цветом – они подворачивают рукава так, что видна более светлая подкладка, а солдаты ТА прячут ее под последними десятью сантиметрами внешнего камуфляжного узора.

Десантники шагают по столовой немножко нахально, прекрасно понимая, какую шумиху они поднимают среди пехотинцев своим появлением. Мы редко видим солдат из других видов вооруженных сил. Иногда звено флотских боевых кораблей или транспортов останавливается здесь, когда летит на перевооружение, но космическую технику пилотируют офицеры, а они не ходят в столовую для младшего состава.

Мы наблюдаем, как десантники подходят к линии раздачи. Они берут по подносу из стопки слева от прилавка и вклиниваются в очередь перед уже стоявшими там солдатами ТА. Те негромко ворчат, но их в очереди всего десять или двенадцать, а у десантников как минимум два отряда преимущества.

– Не знаю как вам, ребята, – говорит Джексон, – а мне вдруг захотелось немножко десерта.

Мы усмехаемся друг другу.

– Мы с тобой, – говорит Стрэттон. – Возьмем каких-нибудь пирожков.

Мы дружно отодвигаем стулья и встаем.

По всей столовой бойцы ТА просекают, в чем дело, и тоже поднимаются с мест. Джексон идет в начало очереди с подносом в руках. Когда она проходит мимо десантников, некоторые из них смеряют ее взглядом. Джексон высокая и мускулистая и выглядит скорее как футбольный тренер, а не пехотинец. Она встает перед вожаком пришедших, как раз когда он берет тарелку с десертом, и выхватывает ее из его рук. Десантник остолбенело смотрит, как она ставит десерт на собственный поднос.

– ТА еще не поужинала, – сообщает ему Джексон. – Салагам пищи не положено, пока настоящие солдаты не закончат есть.

Вожак ошарашенно хрюкает и оборачивается, чтобы обменяться скептическими взглядами с остальными. Джексон берет вилку и отламывает кусочек десерта, вроде бы не замечая, что блокирует очередь перед двадцатью десантниками.

На вожака смотрят десятки солдат из двух видов войск, и ему остается только принять вызов. Он поворачивается обратно к Джексон и ухмыляется. Она высокая девушка, но он почти на голову ее выше и наверняка в полтора раза тяжелее. Он тянется и кладет руку ей на ключицу, чтобы оттолкнуть от стойки.

Джексон бросает вилку, хватает десантника правой рукой за запястье и вгоняет левый локоть ему под ребро. Тот сгибается от боли, а она подсекает его ударом по лодыжкам. Десантник рушится на пол с постыдной неуклюжестью.

Столовая тут же превращается в зал для тренировок по рукопашному бою. Мы торопимся туда, где ближайшие к Джексон десантники жаждут показать результаты получше, чем их товарищ, и вскоре каждый из нас схватывается с одним-двумя противниками. Они больше чем вдвое превосходят нас количеством, но бойцы других взводов ТА присоединяются к веселью. Я хватаю десантника за грудки и впечатываю в стойку, он отлетает от защитного экрана над кастрюлей с пюре. Один из его дружков достает меня кулаком в скулу, но рядом сразу же оказывается Стрэттон и награждает его хрестоматийным ударом в нижнюю челюсть. Слева от меня двое бойцов пытаются одолеть Хансен, чей хвостик подпрыгивает, когда она изящно обходит одного из них, прежде чем садануть другого коленом в пах. Пока я наблюдаю за ней, еще один десантник набрасывается на меня сзади, и мы оба валимся на пол.

Следующие несколько минут – это мешанина ударов, пинков и толчков, десантных и пехотных камуфляжей, сливающихся в суматохе схватки. Десантники не сдаются и дерутся очень хорошо, но нас больше и наш опыт рукопашного боя не хуже, чем у них.

Потом двери столовой распахиваются, и внутрь вваливается целая куча военных полицейских, увешанных снарягой для борьбы с беспорядками. У каждого в руках электродубинки для контроля толпы.

– Разойтись! Разойтись! – кричит кто-то через микрофон в шлеме. Вэпэшники не тратят время, ожидая, пока кто-то подчинится приказу. Они применяют шокеры на ближайших дебоширах. Я слышу крики боли, десантники и пехотинцы валятся на пол, обездвиженные разрядом в пятьдесят тысяч вольт. Драка вокруг меня утихает.

Десантник, прижавший меня к земле, отпускает мой воротник. Потом он встает и протягивает мне руку.

– Кайфоломы, – говорит он, помогая мне подняться, и мы обмениваемся ухмылками. У меня болят обе челюсти, из носа сильно хлещет кровь, и я знаю, что вечером моя башка будет раскалываться, но это был самый веселый ужин за несколько месяцев.

Когда на следующее утро мы выходим из казармы на построение, нас ожидает сюрприз: команд-сержант-майор Грасиано, старший из сержантского состава батальона, стоит рядом с нашим ротным. Я отлично знаю причину его появления, и многие ребята из моего взвода, судя по лицам, тоже.