Джеймс Кори - Гнев Тиамат

– Отдохнул бы ты, – сказал Каспар. – Сколько уже двойных вахт отстоял?

– Не знаю. – Алекс откинулся на переборку кубрика. – Но еще одну, думается, переживу.

– Если не помрешь, – уточнил Каспар. – Но дело даже не в этом. При такой напряженной работе начинаешь допускать ошибки.

Алекс хмуро взглянул на парня. Он понимал, что Каспар не хотел его обижать. И это понимание не позволяло ему разозлиться. Или, по крайней мере, выказать гнев.

– Вот как поймаешь меня на ошибке, я и брошу двойные, – сказал он. – А пока…

Каспар беспомощно поднял руки, и Алекс вернулся к еде. Текстурированная дрожжевая паста и груша с водой. Обед, если он после второй смены. Завтрак после третьей. Для него, получается, то и другое сразу.

«Предштормовой» уходил от лаконцев на мощном ускорении, но его не преследовали. Не посмели. Судя по новостям, почти никто не представлял, каким способом он прикончил «Бурю», поэтому и не хотели рисковать, нарываясь на повторение. И хорошо, что так, потому что напряженная гонка все яснее показывала, во что обошлась им победа.

С каждой сменой вылезали новые неожиданные неисправности. Вакуумные каналы, отказывающиеся проводить ток, регенерирующие пластины, переставшие регенерировать, утечки атмосферы, настолько слабые, что их обнаруживали только по медленному и неуклонному спаду давления. Алекс не был инженером, но он прожил на «Предштормовом» не меньше остальных, а в пространстве дольше, чем большинство из них – на свете. Если он не спал, то трудился, пытаясь не дать кораблю рассыпаться. И прекращал работу, когда изнеможение обещало, что он уснет быстро и крепко, без сновидений.

Ему не впервой было подавлять эмоции работой. В его жизни уже случались времена, когда он не мог позволить себе чувствовать того, что чувствовал. В таких случаях одни напиваются, другие ввязываются в драки или потеют до упаду на тренажерах. Он тоже перепробовал все это, но сейчас его спасал избитый «Предштормовой» с израненным и больным экипажем. Корабль давал Алексу работу, а его работа помогала кораблю выжить.

Но все же средство это было несовершенным. Он знал, что болен, и подозревал, что здоровья у него не прибавляется. Боль подступала в самые неподходящие моменты: когда он начинал засыпать, или еще не совсем проснулся, или ушел в свои мысли. Это ладно. Но еще и когда он ползал по техническим тоннелям в поисках обрыва проводки или в медотсеке, где он получал дневной паек медикаментов, не позволявших слизистой кишечника отслоиться от основы. Боль подкрадывалась тайком, и на несколько секунд он тонул в себе, в океане своего страдания.

Конечно, он горевал о Бобби, но чувства перехлестывали дальше. Когда становилось совсем плохо, он ловил себя на мыслях о скорой, женитьбе Кита. О Холдене и страшном последнем броске перед его пленением на Медине. О Таллисе, своей первой жене, и о второй, Жизель. Об Амосе – самой тяжелой из потерь, потому что он просто пропал без вести в тылу врага. Алекс мог так и не узнать, что с ним сталось. Он думал обо всех своих родных и о том, как их терял. Это было невыносимо, но он выносил. А через несколько минут худшее отступало, и он возвращался к работе.

Переход в систему Фригольда состоялся удачно, насколько можно было надеяться. Самый тяжелый груз Алекс свалил на Каспара. Скоро вся эта работа достанется ему, так что пусть привыкает. Они вошли на скорости, развернули траекторию к вратам Фригольда и стрелой выскочили в нормальное пространство. Теоретически считалось возможным войти из нормального пространства в кольцо под нужным углом и по прямой отправиться на следующий переход. На практике всегда приходилось немного подворачивать. Они метнули скоростную торпеду в единственное, что напоминало лаконскую следящую антенну, – превратили ее в пыль и только потом перешли к последней коррекции курса. Без «наперстков» большей невидимости все равно не добиться.

Сам Фригольд был простенькой системой. Одна обитаемая планета чуть поменьше Марса. Еще одна, немного побольше и дальше от звезды, с неподходящей атмосферой, и три газовых гиганта, ограждающих внутренние планеты. «Порт приписки» «Предштормового» располагался здесь, в тени гиганта, которого они вежливо называли «Большим братом», а когда становилось не до вежливости, «Большим засранцем». Он был крупнее Юпитера из Солнечной, с серо-голубыми вихрями в атмосфере и постоянными грозами, рождавшими молнии длинней поперечника Земли. Алекс смотрел на приближающийся гигант в оптику «Предштормового» и видел черную точку на фоне планеты – каменный спутник, на котором они собирались спрятаться. Давно иссякшие вулканические процессы оставили на нем лавовые каналы, способные скрыть под поверхностью и «Предштормовой», и целый флот ему подобных. К такому каналу они и направлялись. К постоянной базе астерских инженеров и подпольщиков, которых Бобби прозвала «шахтерами».

В дверь постучали. Вежливо. Можно сказать, опасливо. Каспар остался в коридоре, держась за скобу.

– Эй, ты идешь?

– Куда? – спросил Алекс.

– В рубку. Ты же должен заводить нас в порт, нет? Традиция. Перед отставкой штурман сам входит в последний порт.

– Что за традиция такая? – хмыкнул Алекс. – Впервые слышу.

– Сам сочинил, – признался Каспар. – Только что. Не устоял перед соблазном стать зачинателем новой традиции.

– Сам заводи, – сказал Алекс. – Тебе нужна практика.

– Нет, – отрезал Каспар. – Либо ты, либо вспашем проклятую луну и конец делу.

– Врешь ты дерьмово, – заметил Алекс, однако от амортизатора отстегнулся. – Тебе еще учиться и учиться.

– Как и всему прочему, – сказал Каспар. – Ты правда уходишь?

– Да, – ответил Алекс. – Правда.

– Ты был хорошим пилотом.

– И ты будешь. Здесь я вам не нужен.

Он выплыл из каюты: при легком торможении «низ» был скорее прозрачным намеком, чем реальным весом. Алекс повернул к центральному лифту и поднялся в рубку. Когда он в последний раз вплыл в нее, команда закрепилась ступнями, чтобы встать по стойке смирно. Маячивший позади Каспар захлопал, и остальные поддержали. Пока Алекс добрался до поста пилота, влага на глазах уже мешала ему видеть дисплей.

– Жду приказов, капитан, – сказал он.

– Заводите нас в порт, мистер Камал, – велела Джиллиан.

Технически посадка была простой. «Предштормовой», даже такой израненный, чувствовал стены вокруг себя и выделял среди них вкрапления, сделанные руками человека. Алекс ощутил, как с сердца свалился тяжелый груз. Причальные захваты, сооруженные специально для лаконского трофея, встали на место, отозвавшись не то неуловимым для уха инфразвуком, не то дрожью.

– Добро пожаловать домой, рейзияд [1] Путешественники (эст.). , - прозвучал из коммутатора голос с астерским акцентом. – Смотрю, вы хорошо поимели свой корабль.