Брайан Олдисс - Беспосадочный полет

Голоса их то усиливались, то стихали, но под конец молитвы они все почувствовали себя лучше.

– И выявляя в себе наши нездоровые инстинкты, мы можем избавиться от внутренних конфликтов, – нараспев произнес священник.

– И жить в психосоматической чистоте, – повторили они.

– И чтобы процветало психическое здоровье. И дабы такая неестественная жизнь могла завершиться Путешествием. И чтобы корабль был счастливо доведен до гавани, – завершил священник.

Морально ободренный своим выступлением, священник в полной темноте подполз к каждому по очереди и, сжав руку, пожелал им пространства. Комплейн резко отпихнул его.

– Прибереги этот спектакль до той поры, когда положение наше изменится, – сказал он. – Мы должны выбраться отсюда. Если мы сумеем идти тихо, то мы услышим любого, кто попытается к нам приблизиться.

– Ничего из этого не выйдет, Рой, – сказал Маррапер. – Мы здесь хорошо спрятались, а кроме того, я устал.

– Ты уже забыл о той власти, которую собирался добыть?

– Останемся здесь, – умолял священник, – водоросли слишком густые.

– Ну а ты что скажешь, Фермор? – спросил Комплейн.

– Послушайте!

Они напрягли слух. Водоросли поскрипывали, увядая без света и готовясь к смерти. Комары звенели возле ушей. Воздух, усиленно вибрировавший от этих звуков, все меньше становился пригодным для дыхания. Масса гниющих водорослей почти полностью поглотила кислород, выделяемый здоровыми растениями. Внезапно на Вэнтеджа обрушилось безумие. Он неожиданно набросился на Фермора, повалил его на землю. Они копошились в земле, яростно сражаясь.

Комплейн молча нагнулся над ними и нащупал мускулистое тело Вэнтеджа, лежавшее на Ферморе, который пытался оторвать от себя руки врага, сжавшиеся у него на горле.

Комплейн схватил Вэнтеджа за плечи и оттащил в сторону. Вэнтедж наугад нанес удар, промахнулся и потянулся за парализатором. Ему удалось достать оружие, но Комплейн перехватил его запястье и вывернул руку, заставив нагнуться, и одновременно с силой ударил его в челюсть.

Однако, в темноте он промазал, и удар пришелся Вэнтеджу в грудь. Вэнтедж качнулся, бесцельно махая руками, высвободился, но Комплейн снова перехватил его. На этот раз он оказался точен.

Колени под Вэнтеджем подогнулись, он качнулся и всем телом обрушился наземь.

– Спасибо, – сказал Фермор.

Сказать что-то большее он был неспособен. Они перестали кричать и прислушались. Но слышен был только скрип водорослей, звук, сопровождавший их на протяжении всей жизни, и, должно быть, будет он слышен даже тогда, когда они отправятся в Долгое Путешествие. Комплейн протянул руку и коснулся Фермора, который дрожал как в лихорадке.

– Тебе надо было использовать парализатор против этого сумасшедшего, – сказал он.

– Он выбил его у меня из руки, – ответил Фермор, – а теперь я потерял его где-то в грязи, это чертово оружие.

Он наклонился, ища парализатор в жиже, образованной гнилью и соком растений. Священник тоже наклонился и включил фонарик, который Комплейн тут же выбил у него из руки. Однако, священник уже отыскал Вэнтеджа, который лежал и стонал, и опустился над ним на колени.

– Я видел многих, кого это подстегивало, – прошептал Маррапер, – но грань между нормальным состоянием и безумием у бедного Вэнтеджа была такая расплывчатая. Это припадок. Мы, священники, называем это гиперклаустрофобией. Думаю, что все мы в разной степени страдаем от него. Она послужила причиной многих смертей в племени Грина, хотя и не таких стремительных. Большинство больных просто гаснет как лампа.

Объяснив это, священник удовлетворенно прищелкнул пальцами.

– Хватит об истории болезни, монах, – сказал Фермор. – Скажи лучше, бога ради, что нам теперь с ним делать?

– Лучше всего оставить его здесь и убираться, – предложил Комплейн.

– Вы что, не видите, как сильно меня интересует этот случай? – с возмущением спросил Маррапер. – Я знал Вэнтеджа еще тогда, когда он был ребенком, и теперь я должен видеть, как он умирает во тьме. Это чудесно и изумительно – иметь возможность проследить человеческую жизнь полностью. Это все равно что ознакомиться с отработанной композицией, завершенным произведением искусства. Человек отправляется в Долгое Путешествие, но оставляет после себя след в виде истории своей жизни, записанной в памяти остальных. Когда Вэнтедж появился на свет, мать его жила в глуши Джунглей, изгнанная своим собственным племенем. Она дважды совершила измену, и один из ее мужчин ушел вместе с ней, чтобы охотиться для нее. Это была скверная женщина. Мужчина погиб во время охоты, и она, не в состоянии жить в одиночестве в зарослях, нашла убежище у нас в Кабинах. Тогда Вэнтедж был еще ползающим на четвереньках малышом, крохотным созданием с большим уродством. Его мать, как это часто случается с незамужними женщинами, стала наложницей одного из стражников и погибла во время какой-то пьяной драки прежде, чем ее сын достиг зрелости.

– Чьи нервы, как ты полагаешь, должен успокоить этот рассказ? – задал вопрос Фермор.

– У страха нет пространства. Наша жизнь только одолжение нам, – ответил Маррапер. – Присмотритесь к судьбе своего несчастного товарища. Как это часто и бывает, конец жизни связан с ее началом. Колесо совершает полный оборот, а потом ломается. Будучи ребенком, он ничего не знал, кроме страданий. Другие дети издевались над ним из-за его матери, которая была скверной женщиной, и из-за его лица. С той поры Вэнтедж стал относиться к этим двум неприятностям, как к одному несчастью. Поэтому он всегда ходил рядом со стеной, чтобы скрыть изуродованную половину лица, поэтому он убивал при любом упоминании о его матери. И вот сейчас, когда он оказался в Джунглях, воспоминания детства вернулись. В нем воскрес весь тот стыд, источником которого была его мать, его охватил детский страх перед тьмой, перед изуверенностью в завтрашнем дне.

– Ну а теперь, когда эта краткая лекция психоанализа счастливо завершилась, – невесело вмешался Комплейн, – может быть, ты будешь так добр, Маррапер, и припомнишь, что Вэнтедж свихнулся и почему-то еще не умер. Он продолжает жить и представляет для нас серьезную опасность.

– А я как раз и собирался его прикончить, – сказал Маррапер. – Зажги на минутку фонарик, но осторожно, не буду же я его тыкать ножом, как свинью.

Комплейн осторожно нагнулся и почувствовал, как прилившая к голове кровь разламывает его череп. Ему захотелось сделать то же самое, что и Вэнтедж – захотелось сбросить с себя эти настырные ограничения, которые накладывает рассудок, и с воплем помчаться сквозь заросли. Лишь гораздо позже пришло к нему понимание: он потому был так послушен священнику в тот критический момент, что неожиданным поворотом к привычному ритуалу священнослужительства Маррапера – и это было несомненно – нашел выход собственный страх. Своеобразная эксгумация детства Вэнтеджа была своеобразной замаскированной попыткой спасения самого себя.