Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [СИ]

Убивать трудно и противно до тошноты только в первый раз. Потом привыкаешь. Он научился видеть в своих противниках не людей, а бешеных шакалов, выродков, недостойных и воздухом дышать.

Но то были террористы, а сейчас… Берг непроизвольно коснулся виска и тут же отдёрнул руку. Сейчас – ещё проще. Сейчас его противники уж точно нелюди.

Он посмотрел на шефа:

– Как быть с «Генезисом»? Они наверняка заинтересовались, что случилось на Горгоне. Начнут копать.

– Начнут, конечно, – шеф поморщился. – Этими я займусь, не отвлекайся от основного. Ещё какие-то вопросы?

– Нет, всё ясно. Разрешите приступать?

Берг поднялся с кресла. Фигуры на доске расставлены, чёрные готовы были сделать первый ход.

Разыскать Маслова оказалось нелегко. Елена потратила на это половину предыдущего дня. Личный виз бортинженера был отключён, на сообщения он не отвечал, постоянного места жительства на Земле не имел с тех пор, как косморазведкой заниматься начал. А все их общие знакомые, которых Елена сумела вспомнить и найти, только руками разводили в недоумении. Нет, не видели вообще этим летом. Или: да, звонил (приезжал, встретились мимоходом) неделю (две, три) назад, но где он сейчас, не знаем. Бортинженер словно растворился.

Когда Медведева начала звать ужинать, Елена сдалась. Решила слетать в Киев, благо, Коновалец сидел дома и никуда из своей берлоги исчезать не собирался. Особого толка от этого визита она не ждала, но что-то лучше, чем ничего.

И тут Маслов позвонил сам:

– Привет. Ты меня искала?

Видеорежим бортинженер включать не захотел, тогда Елена и свой отключила в отместку.

– Искала. Поговорить нужно. Ты где обитаешь?

Он помолчал. Затем поинтересовался в ответ:

– А ты где?

– Я в Крыму, у Медведевой.

– Гостишь или по делу?

– Гостю. По делу.

– Понятно. Кто там есть из наших?

– Вероника. Ты сможешь приехать? Здесь удобно будет всё обсудить.

– Лучше ты ко мне приезжай, в Питер. Встретимся завтра, в двенадцать ноль-ноль. На пересечении Литейного и Захарьевской кафе есть, «Большая Медведица». Жди меня там.

Ни возразить, ни переспросить она не успела. Маслов отключился.

Елена вылетела в Санкт-Петербург рейсом на семь тридцать. Бывать прежде в этом городе ей не доводилось, и где может находиться Захарьевская улица, она понятия не имела. Поэтому не стала усложнять себе жизнь. Взяла на аэровокзале такси, назвала адрес и в начале одиннадцатого была на месте.

До назначенного времени следовало себя чем-то занять. Например, побродить по улицам, позаглядывать в витрины магазинов, – иногда это помогало отвлечься от тревожных мыслей. Она и не заметила, как вышла на набережную. Остановилась, перегнулась через парапет. Удивилась – это и есть Нева? Река текла медленно, как будто одетые в камень берега давили на неё. Казалось, и вода скоро остановится, застынет, окаменеет.

Елена вздрогнула от неожиданной ассоциации. Вспомнилось, как Андрей рассказывал миф о Горгоне. «Тот, кто имел несчастье встретиться с ней взглядом, превращался в камень». Да, тогда это показалось смешным. А теперь не смешно. Теперь превращаемся…

Она поскорее отогнала жуткое сравнение, постаралась переключиться на другое. Андрею в гостиницу так и не позвонила! Забыла… Позвонить сейчас? А что сказать? Нет, прежде надо разобраться с происходящим. Если всё закончится благополучно, то объясниться с Андрея будет не сложно. Понадобится – и на колени станет, чтобы прощенья выпросить. Простит, куда денется. Он же любит! А если окажется, что… Тогда ни Андрей, ни любовь его значения не имеют.

Она развернулась, и быстро, почти бегом, заспешила прочь от серой, страшной реки.

В Санкт-Петербурге жарко было почти как в Крыму. С утра этого не замечалось, но пока она гуляла, солнце поднялось в зенит. Благо, хоть в кафе оказалось прохладно. Елена выбрала столик в уголку, осмотрелась. Кафе, вопреки названию, оказалось крошечным, но уютным. И посетителей почти не было, лишь за крайним столиком три девицы, по всей видимости, студентки, ели мороженое. Обсуждали что-то смешное – то и дело кафе заполнял звонкий хохот. Кого-то из сокурсников или преподавателей? Так и она когда-то… В прошлой жизни, семь лет назад.

После прогулки по солнцепёку и обжорского медведевского завтрака есть не хотелось. Елена заказала только порцию мороженого со сливками, тёртым шоколадом и кусочками свежих фруктов. Вкусно и полезно.

Откуда появился Маслов, она не заметила, – то ли прохлада кондиционированного воздуха расслабляла, то ли мороженым увлеклась. Бортинженер плюхнулся на стул напротив, буркнул:

– Привет.

В белых джинсовых брюках, белой трикотажной рубашке он весь казался каким-то блеклым, выцветшим. Больным.

– Надо понимать, у тебя всё в порядке, – Маслов кивнул на вазочку с мороженым. – А как дела у Вероники?

Елена помедлила с ответом.

– А ты не догадываешься, как у неё могут быть дела?

– Догадываюсь. Ты об этом хотела поговорить?

– Не только. Ещё о том, что случилось в последний день.

– И у тебя проблемы с памятью появились? – Маслов кисло улыбнулся.

– Угу, – Коцюба поспешила проглотить большой кусок мороженого, словно хотела продемонстрировать, что других-то проблем у неё нет.

– Хорошо, поговорим. Не здесь, конечно. Видела гостиницу напротив? Доедай свою… пищу и поднимайся ко мне в сто пятьдесят шестой номер.

Встал и быстро вышел из кафе.

Пожалуй, проглоченный кусок оказался слишком большим. От холода горло свело будто судорогой. Елена поковыряла в вазочке, но мороженого больше не хотелось. Не лезло оно в неё.

Маслов ждал. Едва Елена нажала кнопку звонка, как он открыл дверь, быстро пропустил внутрь и защёлкнул замок.

– Прячешься? – поддразнила его Коцюба.

– Не смешно, – бортинженер прошёл в комнату и повалился в кресло. – Что тебя интересует, давай, выкладывай.

– А сесть не пригласишь?

– У меня нет желания играться. Хочешь говорить – говори, нет – можешь уходить.

– Ого! – Елена присела на диван. – Степан, давай поговорим спокойно, это очень важно.

– Спокойно?! А ты видела, что происходит с твоей подружкой? В подробностях?

– Но мы же не знаем, что это такое…

– Почему не знаем? Ещё как знаем! Ты же вспомнила, как оно было на самом деле? И я вспомнил. И всё стало на свои места! Это сначала я понять не мог. Знаешь, как я узнал, что со мной не всё ладно? Я пригласил женщину, молодую, красивую, очень «секси», – в отпуске я не оказываю себе в удовольствиях, потому как наше корабельное «меню» разнообразием не блещет. Только прокол у меня почему-то вышел!

Он говорил быстро, захлёбываясь словами, отчаянно жестикулируя. Ему хотелось выговориться, выплеснуть всё. А Елене оставалось слушать. И брезгливо морщиться.