Сергей Сизарев - Претенденты [litres]

– Полицейское государство, – с пониманием кивнул мальчик.

– Похоже, наёмники, которых привлекла Корхонен, привезли с собой самые новые армейские игрушки.

– Скорее списанное военное имущество Хеленмара, – мягко возразил Ментат. – Гуманитарная помощь меньшим братьям от драконов.

– По нам они могут ударить? – озабоченно спросила Ламия.

– Ну, во-первых, мы примерно знаем, где курсируют их патрули, так что едем сильно в обход. А во-вторых, в отличие от полицейских, маячков у нас нет, правда со спутника нас всё равно видно, да и на уличных камерах тоже, – пожал плечами ментат. – Пока что интервенты делают вид, что находятся здесь для поддержания законного президентского строя, поэтому до тех пор, пока мы не проявляем враждебности, превентивного удара по нам, скорее всего, не будет. Но если они увидят в нас угрозу или помеху их планам… то всё будет зависеть от того, сколько высокоточного оружия у них осталось после зачистки Москвы от несогласных с Корхонен силовиков.

– Всё настолько плохо? – спросил Илья.

– Не настолько, – ментат позволил себе лёгкую усмешку. – ЧВКшников тоже щемят. Всё-таки они здесь практически на незаконных основаниях, так что у Гендовского и его структур есть пространство для силового манёвра. Всё будет зависеть от того, до чего элита договорится с Суоми-красавицей. Нужно понимать, что гибель последнего кандидата может поставить точку в возникшем конфликте, завершив его в пользу Ингеборги Владимировны и её хеленмарских кураторов.

– Ты там не продался часом? – с подозрением спросила дракон.

– Пока не успел, госпожа вице-президент. Вы же только прилетели, – отозвался ментат. Что-то подсказывало, что он так шутит, но по голосу и выражению лица понять было невозможно.

Не доезжая пару километров до резиденции митрополита Алексия, их колонна остановилась. Пришли новости из обители. Подъезды к Новодевичьему монастырю теперь контролируют польские ЧВК.

– Недавно подъехали поляки и заблокировали северные ворота, единственный действующий въезд на территорию. Их пыталась прогнать охрана, но двух охранников убили. Все, кто был на территории, оказались заперты внутри. Никого не выпускают. Всех, кто появляется на стенах и в бойницах башен, обстреливают польские снайперы. Так, например, они уже сняли трёх звонарей на колокольне.

– Почему сразу трёх? И зачем они на неё лезли? – решил уточнить Илья.

– Очень позвонить надо было, – ответил ментат и продолжил: – Сейчас наёмники распределились вокруг монастыря и организовали себе временные огневые точки. У них есть дроны, у некоторых – летающие костюмы. Практически все – в экзоскелетах. Внутрь пока не лезут, только блокируют, чтобы никто не въезжал и не выезжал, а также не влетал и не вылетал. Вяло перестреливаются с остатками охраны, но ничего серьёзнее гражданских карабинов у охраны нет. На въезде ЧВКшники поставили две свои ЛМП с системой «Купол» на башне.

– Купол? – переспросил Илья.

– Система автоматического кругового подавления огня противника, – объяснила Ламия. – Сама обнаруживает и уничтожает ответным огнём всех, кто стреляет по ЛМП. Искусственный интеллект в самом лучшем виде.

– И мы туда поедем воевать с поляками? – взволнованно спросил мальчик.

– Мы с тобой – нет, – успокоила его Ламия. – А вот остальные – да.

– Ты же вроде говорила, что любишь перестрелки?

– Знаешь, я люблю старые и добрые перестрелки, где от твоих боевых навыков напрямую зависит твоё выживание. А новые и недобрые, где от тебя не зависит ничего, я не люблю. ЧВК – это, фактически, военные, а способы воевать очень сильно изменилась в ходе истории. В древности, когда две армии сходились на поле брани, погибнуть можно было только на линии их соприкосновения, причём каждый погибший видел того, кто нанёс ему смертельный удар. С развитием огнестрельного оружия, человек уже мог погибнуть в нескольких сотнях метров от передовой, причём он зачастую не видел того, кто его убил. Артиллерия отодвинула эту дистанцию на несколько километров. Авиация – на сотни километров. Ракетное оружие распространило дистанцию внезапной смерти на всю планету. Сейчас даже не нужно самому нажимать на спусковой крючок. Боевые искусственные интеллекты, типа той же системы «Купол», сами обнаруживают врага и сами его устраняют. Боевые дроны, так и вообще стали дешевле грязи. Любому из них достаточно увидеть наш броневик, чтобы выпустить гиперзвуковую ракету, которая не оставит от нас и мокрого места.

– Нам опасно сидеть в этом броневике?

– Да, опасно, – подтвердила Ламия. – Поэтому перед началом деблокады монастыря мы высадимся и спрячемся в каком-нибудь доме неподалёку. Будем наблюдать за обстановкой и управлять боем оттуда.

В административном здании на Саввинской набережной был развёрнут временный тактический штаб. Корпоративный спецназ не церемонился. Они выбили входную дверь, разогнали находивших на первом этаже людей, внесли и развернули оборудование, оставили пару человек охраны и ушли.

У корпоративного спецназа был свой командир, который получил задачу провести бой. Ламии выпала роль «представителя заказчика», то есть наблюдателя, оценивающего работу. Илья и ментат были рядом с ней. Они сели на офисные стулья, которые нашлись на месте. Тактические мониторы были расставлены на столах.

– В отличие от тебя, Илья, у меня и у Артёма есть компьютерный интерфейс в голове, – дракон кивнула на ментата: – Так что мы, при желании, можем получать изображение с камер прямо в мозг. Поэтому нам эти мониторы хоть и удобны, но необязательны. Они больше для тебя. Смотри и учись.

– Учись чему? – спросил мальчик.

– Как люди умирают, – подсказал ментат. – Это всегда познавательно.

– Современной войне, – поправила его Ламия.

– Графен бы сразу кинулся с шашкой наголо, – предположила дракон, разглядывая крупнозернистую картинку с разведывательного дрона. – Добежал бы до двух ЛМП у ворот, встал между ними и зарубил обе системы «Купол» плазменной шашкой. Они не стали бы стрелять друг в друга.

– Мы не можем так же? – спросил Илья.

– Нет, так мог только Графен, – с грустной улыбкой ответила Ламия.

Картинка с дрона пропала – с расстояния в полтора километра его засекли и уничтожили. У них осталось только изображение с миниатюрной робомыши, которая медленно и осторожно подбиралась к блокпосту под видом обычного грызуна.

Въезд на территорию обители осуществлялся через сквозной проезд, устроенный внутри величественного храма. Илья знал, что такой храм назывался надвратным.

В воздухе плыли громкие звуки музыки. Это была польская народная песня «Гей, соколы!», которую воспроизводили динамики ЛМП. Рядом была развёрнута походная плита, за которой кашеварил один из наёмников. Похоже, поляки планировали задержаться надолго, раз озаботились горячим питанием для своих бойцов. Благодаря системе «Купол» кашевар мог особо не беспокоиться, что его подстрелят.