Татьяна Виноградова - Дороги звёздных миров [антология]

Вселенная жила. С каждой новой иглой боли я чётче видел, как она дышала. Звенела, шуршала, пела и ворчала. То и дело рождалась новая жизнь и угасала старая, инопланетяне и люди мирились и ссорились, замирали на месте и шли вперёд. И я — все мы — плыли в бесконечном потоке.

— Не удивлюсь, если стану поэтом, — бормотал я и сдерживал улыбку.

— Пришли стихи, — перезванивала колокольчиками Эа и нежно дула на лоб. — К нам редко прилетают люди. Ещё реже они не забывают побаловать меня подарком.

— Ты часто помогаешь так?

— Нет. Кроме Ми-о, ты — четвёртый, кто смог увидеть жизнь. Вы слишком закрыты, чтобы не бояться шагнуть в ураган. Впрочем, другие Эа рассказывали, что и у них некоторые твёрдые смогли выйти за порог. — Я растворялся в её голосе. — Нет стен, кроме тех, что вы себе придумываете. Вы такие твёрдые, что, когда наши расы встретились впервые, мы испугались. А после расстроились: вы похожи на закованных в броню детей, которые кусают протянутую руку. Наша жизнь не в пример легче, но у вас куда больше возможностей. Мы не можем покинуть свою планету, иначе рассеемся, а у вас есть металлические крылья. Мы едины с Вселенной. Вы замыкаетесь в панцире. Но некоторые в прошлых жизнях были с Эа.

— Открылся, говоришь, — шептал я и закрывал глаза.

Эа тихо позвякивала, журчала и невесомо обнимала меня. Иглы утихали. Я чувствовал себя моложе, энергичнее, все тревоги растворялись в черноте Вселенной. Да, я изменился. Полётом за полётом, словом за слово. Незаметно, неосознанно — изменился. Ми-о показала, как может быть, и однажды это знание открылось для меня в полной мере. И я искал. Возможность, идеал — себя.

— Знаешь, во Вселенной много тех, кто в прошлой жизни звенел на Эа. Пусть сейчас они кажутся полными противоположностями, но теперь я понимаю. Вселенная любит отчаянных. Тех, кто светит, кто не врастает.

Эа зачарованно слушала и кивала. По её телу пробегали золотые искры, которые щекотали меня, заставляли дурачиться и пытаться их поймать. Мы становились воздушней, добрее. Исчезали ограничения, и жизнь представала передо мной во всей красе.

— Почему раньше я этого не понимал? — риторически вопрошал я Вселенную, и та в ответ философски пожимала плечами. — Почему порой доходит так трудно?

— Всё в своё время. Лишь бы не проспать, — фыркала всплеском Эа.

— Я всё ещё хочу с ней встретиться. Поблагодарить.

Я закрыл глаза и «потёк», легко, струящееся. Мимо огненных сверхзвёзд и коричневых карликов, беспросветной черноты и ярких солнц. И она откликнулась.

— Встречай её.

5. Незабудка

— Влад, это, правда, ты?!

Ми-о махала рукой и громко смеялась. Вокруг неё постепенно образовывалась зона отчуждения, и я усмехался: как всегда, слишком много энергии. Волосы торчали в стороны, фенечки стукались друг о друга и негромко звенели. Я подошёл к ней, и мы крепко обнялись. Я скучал. Я скучал и буду скучать, но…

— Как хорошо, что ты до меня докричался: успела билет на более позднее время взять. Только представь: что работа, что командировки, нигде ни посидеть нормально не могу, ни отдохнуть. Вечно в движении. Не то чтобы я жаловалась, всегда так хотела, но мои скучают. Смеются, что у них мама бывает в доме реже, чем президент, не жалуются — а я всё мечтаю взять нормальный отпуск, их в охапку — и чтобы не думать.

Ми-о щебетала, не давая мне и рта раскрыть. Так знакомо — и я улыбался, наслаждался переполняющими ощущениями счастья и лёгкости. На нас оглядывались, пока мы шли в кафе при космодроме, косились со всех сторон, какие-то дети тыкали пальцами — а мне хотелось захохотать в голос и обнять их всех, крепко, чтобы дурость повылетала из голов, пригласить с собой на корабль и лететь, лететь в неведомые дали. Ми-о звенела браслетами, я размахивал руками, и скучному миру не удавалось захватить нас.

— Здорово, что мы встретились здесь, на твоей родной планете. Есть в этом какой-то знак, — заливалась Ми-о и, прищурившись, покачивала стул в кафе. — Ничего здесь не изменилось: всё старое, хлипкое и нуждается в ремонте. Зато подают под видом ретро и дерут в три раза больше денег. Как твой дом?

— Разваливается. Как и всё здесь, что старое, хлипкое и нуждается в ремонте, — передразнивал я её и вскрикивал от несильного, но прицельного тычка в ногу. — Но мы не могли встретиться где-либо ещё.

— Твоя правда, — хмыкала Ми-о и заправляла прядь за ухо. — Где всё началось, там и должно вновь начаться.

Мы больше разговаривали, чем ели, изучали друг друга с детской непосредственностью. Ми-о рассказывала о своей неспокойной, но от этого более любимой, жизни, вспоминала школьные годы со мной, рассказывала про учёбу детей и работу мужа. Она вся сияла, и официанты, пусть и поджимали губы оттого, что она слишком громко извещала планету о себе, всё равно заглядывались на неё. Не удивлюсь, если однажды встречусь с кем-то из них на просторах Вселенной.

— Ты так изменился! — восклицала Ми-о. — Помню тебя маленьким букой, которого постоянно тормошила, чтобы ты хотя бы распрямился и поднял голову.

— Зато ты всё такая же: суетная, энергичная. Разве что постарела чуть-чуть, — фыркал я.

— Вот кто бы говорил! — возмущалась Ми-о, отнимала у меня чашку с чаем и пила сама. — Я молода и прекрасна до скончания Вселенной!

— Верю. Твоей семье повезло с тобой. Мне тоже, — улыбался я и окончательно отпускал тот образ, что взращивал годами. Ми-о была реальна. Ми-о сидела рядом. Живая, яркая, стремящаяся вперёд. И её я тоже отпускал. — И остальным. Они тебе привет передавали.

— Точно. Всё собираюсь их навестить, но работа не выпускает из клещей, — постукивала пальцем Ми-о. — Как-нибудь сбегу ночью в гости. Личное время, пусть попробуют возразить.

— Это точно, — вставал я и смотрел, как по информационному табло бегут строчки. — Прости, что так мало. Проводишь?

— Конечно, — улыбалась Ми-о, задвигала шатающийся стул и позволяла галантно взять её под руку.

Мы выходили в шум космопорта, спешащую, гудящую толпу. Ми-о смотрела в сторону выхода в город, на посадочные площадки, на меня. Я выдерживал драматическую паузу и под звонкий смех вёл её к посадочным площадкам.

— Я рада, правда, рада, — шептала Ми-о, крепко меня обнимала и решительно отталкивала. — Лети. Живи. Впереди вся Вселенная.

Я вытаскивал из кармана медальон, надевал его на шею, махал рукой и спешил к кораблю. Пора было строить свою жизнь.

О себе: Пишу, что вижу, и о чём думаю. А поскольку с четырёх лет читаю только фантастику (спасибо папе), то и оформляю свои размышления в виде фантастики. Из всей фантастики предпочитаю научную (чем «твёрже», тем лучше). Убеждён, что мир спасёт не красота, а научная фантастика. Только она мотивирует молодое поколение учиться и не только любоваться звёздами, но и мечтать о них.