Николай Владимиров - Девушка и звездолёт

— Я не хочу! Отпусти!

— Хе, да вы гляньте! — воскликнул стоявший рядом бритоголовый. — Лёшкина подруга ещё девочка! Гляньте, как упирается!..

— Тля! — выругался Лёша.

Покачнувшись, он упал на Марину, обдав содержимым банки и едва не сбив с ног. Громогласный жизнерадостный гогот заставил девушку мелко задрожать.

— Ха, народ! — воскликнул белобрысый Михась. — Лёшка-то как возбудился, ему прямо не терпится…

— Та с товаищами поелиться надо… — добавил противный Тимоня.

Вокруг девушки сомкнулся хоровод голых тел — сразу же сделалось тесно. Марина почувствовала, как чьи-то сильные пальцы схватили её за запястья обеих рук. Она закричала, трепыхаясь, словно пойманная птица, вызвав новый взрыв хохота. Подошедший противный Тимоня принялся оттеснять Лёшу в сторону — и к ужасу девушки Лёша подчинился, несколько раз хлебнув из своей банки. Марина почувствовала, как липкие Тимонины пальцы шарят по её груди…

— Наод, а тут интеесно… — поделился наблюдением Тимоня.

— Нет! — уже не столько кричала, сколько плакала Марина. — Пожалуйста, я вас очень прошу, не-ет!..

И тут высоко в небе, над погружённой в полумрак поляной, освещая сосны и озеро, вспыхнул свет.

— НЛО! — заорала испуганная толпа.

Противный Тимоня куда-то исчез, кольцо расступилось, державшие девушку руки разжались. Ещё не веря случившемуся, с ужасом глядя на чуть ли не на четвереньках расползающихся в стороны парней и девиц, Марина бросилась бежать. Несколько раз она оступалась и падала, едва не налетев на мангал с раскалёнными углями. Уже оказавшись под деревьями, она оглянулась — показалось, будто над поляной висит огромный цилиндр со скошенными стенками и основанием, светящимся ярким голубым светом.

Спасительная темнота манила. Девушка бежала, слыша позади разноголосые вопли и визги, не видя никого и ничего вокруг, спотыкаясь, оскальзываясь и снова поднимаясь. Девушка бежала, чувствуя, что длинные ветки и сучья хватают её за подол и руки — ей казалось, что Лёша и его приятели бегут следом. Девушка бежала, не замечая, что по ветру трепещет белый лоскут разорвавшейся блузки, что костёр и вспыхнувший в небе спасительный свет остались далеко позади, а вокруг стоит кромешная темнота. Девушка бежала, пока не сорвалось дыхание, и не иссякли последние силы, а нога не соскользнула куда-то вниз.

Неловко взмахнув руками, она скатилась по глинистому склону. Удачно приземлившись на ворох прошлогодней листвы, Марина сразу же вскочила, собираясь бежать дальше — и, не удержавшись на ногах, снова опустилась на землю. Прижавшись к толстому стволу росшего здесь же дерева, девушка сжалась в маленький комочек и стала тихонько плакать.

Первыми, кого увидел Вадим при въезде в Старосельск, были двое мальчишек лет примерно десяти и двенадцати. Разноцветными красками они рисовали на железных воротах Аресийский герб. Кропотливая работа была почти завершена — оранжевый, исчирканный каналами диск планеты окружил полукруг из яблоневых веток. Забравшись на плечи старшему, младший из мальчишек старательно прорисовывал вертолётные лопасти на концах широких крыльев раздувшего паруса корабля. Рядом, на асфальте стояло с полдюжины алюминиевых баллончиков. Пожилой усатый охранник, ещё не в серой милицейской, а в чёрной ЧОП'овской форме, с автоматом со складывающимся прикладом за спиной, с улыбкой смотрел на творящееся у него на глазах безобразие.

— Что тут у вас происходит? — строго спросил Вадим, выходя из машины.

Дружно захлопали дверцы — следом вышли Олег и Сергей Волков. Стоя у Вадима за спиной, они образовали молчаливую группу поддержки. Младший из мальчишек, с заметным сожалением опустив баллончик с краской, спрыгнул на землю.

— Мы это… Мы ничего… — нехотя принялся оправдываться старший, хитро скосив глаза на охранника. — Нам дядя Семён разрешил…

Глаза у мальчишки были серые, ясные, лицо усыпано веснушками, светлые волосы торчали вихром, а на шее, ниже спущенной маски-респиратора, хитрым узлом завязан пионерский галстук — не алый советский, а двуцветный, красно-жёлтый, аресийский. Точно такой же галстук повязал себе и младший мальчишка.

— Кто такие? — сержантский голосом, подражая Витьке Анизину и его офицерам-десантникам, гаркнул Вадим.

— Честь имею! — хлопнув по асфальту мягкими каблуками кроссовок, отрапортовал старший, вскинув руку в подзабытом пионерском салюте. — Алексей Зайцев, гражданин и патриций Аресийской Советской Республики, товарищ первый вице-президент.

— Та-ак! — нараспев произнёс Вадим. — Значит, уже гражданин и патриций. Да, не просто Республики, а Аресийской Советской… Для начала запомни, Алексей Зайцев, что к пустой голове руку не прикладывают.

— Так я в пионерском салюте, товарищ первый вице-президент… — принялся оправдываться мальчишка. — Так можно…

— Затем объясни, гражданин Алексей Зайцев, — продолжал Вадим. — Почему ты выдаёшь всем встречным и поперечным нашу главную тайну? Не ровён час, подъедут какие-нибудь туристы-гитаристы, увидят ваши художества, услышат твои слова, и что подумают?..

— Так чужие здесь не ходят, дядя Вадим, — не растерялся мальчишка. — Час назад два автобуса с поселенцами прошли, так это наши поселенцы были. А мы, так и так, через два дня поднимаемся…

— Ты меня откуда знаешь? — удивился Вадим.

— А я вас на дне рождения у Саши Рунёва видел, — объяснил мальчишка. — Вы ему ещё замок самурайский игрушечный в подарок привезли. Дядя Вадим, ну давайте оставим… Вы все… Ну, взрослые то есть, такое большое дело делаете, а нам ничего… В лес нельзя, в цех нельзя, на борт нельзя, никуда нельзя…

— Значит так! — повернулся Вадим к растерявшемуся охраннику. — Вызовите наряд, этих двух охламонов под белы ручки и к родителям. О случившемся доложите начальству, после подъёма сутки ареста. А это художество…

— Замазать? — с готовностью предложил охранник.

— Стоило бы, кое-кому урока для… — согласился Вадим, глядя на поскучневшие физиономии и молящие глаза обоих мальчишек. — Найдите какой-нибудь ненужной бумаги или старых газет, заклейте. Расклеим в понедельник утром, когда будем снимать посты…

Под радостный мальчишечий вопль Вадим проехал в распахнувшиеся ворота. Покружив по непривычно шумным и людным улицам посёлка, даже нырнув ненадолго под землю, миновав ярко освещённый вычислительный центр, где за компьютерами сидело полторы дюжины операторов в белых халатах, он прошёл в здание заводоуправления. Поднявшись на третий этаж, пройдя по истоптанной грязными башмаками красной ковровой дорожке, он без стука вошёл в знакомый кабинет. Взъерошенный Алексей Кудашов, в расстёгнутом пиджаке, при слегка съехавшем на бок пёстром шёлковом галстуке с настоящим бриллиантом в ушке золотой булавки, яростно ругался с кем-то по телефону.