Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

– Сложный случай. Потребуется курс гармонизации.

Рассказ корабля явно огорчил шиари. Подобные преступления против душевной гармонии действовали на специалистов угнетающе.

– Я-то с радостью. Айа, ты слышала? Нам потребуется курс гармонизации.

Из саркофага послышался мощный удар и приглушенный вопль:

– Не хочу!

Один из шиари склонился над крышкой:

– Не намерен вас расстраивать, но в вашем случае курс будет принудительным. Вы опасны для себя и окружающих.

Айа забарабанила по днищу пятками.

– Не буду! Лечитесь сами в своем дурдоме!

– Айа, ты покалечила людей, – строго сказал корабль. – Они не восстанавливаются, если ты забыла.

– Так им и надо! Я свободный представитель другого вида! Не имеете права! Морды шиарийские!

– Принудительный курс у шиари – бесплатный. Когда еще у тебя будет такая возможность? Молчи лучше!

– Сам молчи! Пусть они тебе бесплатно мозги промывают, а я не хо-чу!

– Эта рекомендация ультимативна. Курс будет проведен. Приносим свои извинения.

– Кстати, я ведь правильно понимаю, что курс… ну… безвозмездный?

– Правильно. Число процедур не ограничено. Пациентка вернется в социум только тогда, когда будет полностью гармонизирована.

– Корабль, ты кретин, что ли?! Они хотят меня посадить!

– Скорее, положить. Отдохнешь, восстановишься. И я от тебя отдохну.

– Ах ты преда-а-атель…

В этот момент из-под сотрясающегося от ударов саркофага, перебирая пятнадцатью гибкими лапками, выбрался морфенок. Один из шиари прыгнул к нему, расправляя в полете тонкую мелкоячеистую сетку для временной фиксации особо прытких пациентов, но многоногое существо ловко увернулось и буквально растворилось в сумрачной тесноте кабины.

– Он кусается, – предупредил корабль.

Золотокожие санитары поблагодарили за заботу об их здоровье и выжидательно замерли. Еле слышно шурша, морфенок полз по потолку, сливаясь с обшивкой. Корабль его видел, но объяснить санитарам точное расположение не мог – он путался в сложной шиарийской системе мер, а подсказки вроде «слева в середине, только немного правее» вряд ли помогли бы делу. К счастью, один из коготков детеныша соскользнул, и морфенок с испуганным писком свалился на пол. Шиари загнали его за восстановительный резервуар и набросили сетку, которая автоматически свернулась в небольшую сферу.

– Пусти-ите! – запричитал морфенок, истерически меняя облик. – Пустите!

– Приносим извинения. Это временная мера.

– Что вы с ним будете делать? – спросил корабль.

– Широкий спектр исследований. – Шиари смотрели на больного морфенка с глубоким уважением. – Редкое заболевание, имеет прямое отношение к душевной гармонии. Уникальные симптомы. Бесценный материал.

– Только не очень мучайте.

– Страдания пациента недопустимы. Ему обеспечат симптоматическое лечение. Питание. Благоприятные условия дожития. Он будет доволен.

– А вылечить?

– Сентелия у морфов неизлечима. Мы постараемся улучшить душевное состояние. Физическое безнадежно. И неважно.

– Вот тут при других обстоятельствах я бы поспорил… – заметил корабль и тут же сам себя перебил: – Забирайте его. Можете даже съесть.

Шиари озадаченно переглянулись.

– Морфы разумны. Питаться разумными существами недопустимо.

– Приношу извинения, я пошутил.

В этот момент снова раздался грохот. Все посмотрели на саркофаг, но шум доносился не оттуда. Это вибрировал на своем постаменте бак. Побуревший раствор в нем бурлил и плескался.

– Я про него забыл, – сказал корабль и осторожно сдвинул крышку.

Селес вынырнул из раствора, отплевался, с трудом прочистил горло, стер желеобразную массу с лица и ошалело посмотрел на присутствующих.

– Ты что брыкаешься? – спросил корабль. – Тебе пока нельзя вылезать.

– Я что, в твоем резервуаре? – прохрипел Селес.

– Как видишь.

– Почему?

– Долгая история.

– Привет! – с ненатуральной бодростью крикнула из саркофага Айа. – Я с тобой, кажется, поздороваться забыла.

– А с Айей что?

– Долгая история.

Селес закашлялся так, что его чуть не вывернуло наизнанку.

– Кто-нибудь… – Голос пропал окончательно, поэтому он перешел на зловещий шепот. – Кто-нибудь, объясните, что тут вообще творится?!

К сожалению, специалисты по душевной гармонии пятого уровня приняли предыдущий ответ корабля за универсальный.

– Долгая история, – дружно сказали они.

Из саркофага послышались аплодисменты.

Айа мрачно смотрела в фальшивое окно, за которым цифровые бабочки вонзали длинные хоботки в огромные цифровые цветы. Иногда она тыкала в окно пальцем, и по тончайшему экрану бежала рябь. Персонал шиарийского центра выдал ей светло-голубую рубашку, уютную, как пижама, но предназначенную явно не для существ таких скромных размеров и доходившую до самых колен. От еще более трогательных штанов Айа отказалась. От старого наряда остались только сапоги, тяжелые, как маленькие утюжки. Замены для пришедшего в негодность комбинезона у корабля не имелось – в свое время он заказал десяток одинаковых в каильской мастерской, и этот был последним.

Селесу повезло больше – у него в запасе оставалось еще три или четыре комбинезона. Корабль попричитал, что на него не напасешься и на планеты он его больше не пустит, но одежду выдал. А шиари, к радости Селеса, все-таки вернули изъятую обувь, предварительно подвергнув ее термической обработке, из-за чего подошвы потрескались.

Селес лежал на Айиной койке и рассеянно теребил один из ремней, предназначенных для фиксации особенно дисгармоничных пациентов. У него еще кружилась голова от долгого пребывания в вертикальном положении, а не до конца восстановленные ткани безбожно чесались. Айа и Селес даже не смотрели друг на друга. В маленькой отдельной каюте, которую отвели новой пациентке шиари, стояла мертвая тишина. Зато в ментальном поле свирепствовало тяжелое выяснение отношений.

– …Нет, ты!

– Это бред, Айа.

– Ты. Ты, ты, ты-ты-ты!

– Хорошо. Я прошу прощения. Это не я терроризировал собственный корабль, не я напал на людей, не я проткнул крюком вроде как друга, но я прошу прощения.

– Это ты бросил вроде как друга.

– Я тебя не бросал.

– Конечно, ты просто улетел искать этот твой смысл жизни. А смысл, Селес, – он неживой, ему все равно, ему ничего не нужно, а мне вот было нужно!

– Я же попросил прощения.

– Думаешь, этого достаточно? Прощения он попросил! Это все меняет, да!

– И еще получил крюком.

– Случайно, я не тебя хотела убить…