Роберт Хайнлайн - Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 [сборник litres]

– Понятно, – кивнул головой Линялый, – ты за то, чтобы жить в Ковентри, но не согласен с тем, что Барьер отрезает тебя от прочего мира…

– Нет-нет, не так… Хотя в какой-то степени… Слушай, ты тоже думаешь, что со мной нельзя иметь дело, а?

– По мне, так ты парень что надо, – успокоил его Мэйги и усмехнулся, – но, пойми, я ведь тоже живу в Ковентри… И какой из меня может быть судья…

– Однако, судя по твоему разговору, не скажешь, что в Ковентри тебе очень нравится. Как ты здесь оказался?

Мэйги предостерегающе поднял палец:

– Тихо! Такие вопросы у нас задавать не принято. Считается, что каждый прибыл сюда потому, что тут славно живется.

– И все же… тебе здесь явно не по душе.

– Во-первых, я тебе такого не говорил. А потом, мне здесь действительно нравится. Есть в этой жизни какая-то изюминка! А все здешние мелкие несообразности меня просто-напросто развлекают. Когда станет очень уж припекать, всегда можно прошмыгнуть за Врата и отдохнуть в славной уютной больничке, пока тревога не уляжется.

Маккиннон снова удивился:

– Припекать? Здесь что, не управляют погодой?

– Да нет, я не погоду имел в виду: в Ковентри ею никто не управляет, погоду делают снаружи. Это я так, в переносном смысле. Древняя фигура речи.

– И что она означает?

Мэйги улыбнулся:

– Скоро поймешь.

После ужина, состоявшего из хлеба, похлебки в жестяной миске и крохотного яблока, Мэйги посвятил Маккиннона в тайны криббеджа. К счастью, у того не было денег, которые можно было проиграть. Наконец Мэйги перестал тасовать и отложил колоду.

– Дейв, – сказал он, – как ты относишься к местному гостеприимству? Я имею в виду тюрьму.

– Не так, чтобы очень. А что?

– Предлагаю отсюда выписаться.

– Отличная мысль, но как?

– Об этом-то я сейчас и размышляю. Как ты думаешь, способен ли ты ради доброго дела выдержать еще один удар по физиономии?

Маккиннон осторожно потрогал лицо:

– Как тебе сказать… Если для дела – думаю, что смогу. В любом случае хуже уже не будет…

– Отлично! А теперь слушай… Этот тюремщик – Левша – мало того что недоумок, он еще крайне чувствителен к мнению посторонних о своей внешности. Когда погасят свет, ты…

– Выпустите меня! Выпустите меня отсюда! – Маккиннон колотил по прутьям дверной решетки, визжа изо всех сил. Ответа не было. Заключенный не унимался, голос его звенел истеричным фальцетом. Наконец у решетки появился недовольный Левша.

– Какого дьявола тебе надо?! – зарычал он, злобно пялясь сквозь прутья.

Маккиннон переменил тон и стал слезливо клянчить у надзирателя:

– Левша, выпусти меня отсюда! Пожалуйста! Здесь темно, а я не переношу темноты! Ну выпусти, чего тебе стоит… Не оставляй меня одного! – И он бросился, рыдая, на дверь.

Тюремщик выругался.

– Еще один идиот слабонервный! Слушай, ты, заткнись и ложись спать, пока я не вошел и у тебя взаправду не появился повод пустить слезу. – Он повернулся, чтобы уйти.

Тут Маккиннон впал в справедливый, но непредсказуемый гнев невменяемого.

– Ах ты, гнусная обезьяна! Идиотская крысиная морда! Где ты отхватил этот поганый нос?!

Левша вернулся, физиономия его была искажена яростью. Он попробовал что-то сказать, но Маккиннон не дал.

– Ага! Ага! – вопил он, кривляясь, словно вошедший в раж мальчишка. – Видно, твоя мамаша загляделась на бородавочника!

Тюремщик ударил между дверными прутьями, целясь Маккиннону по лицу. Тот уклонился и одновременно схватил Левшу за руку. Промахнувшись, тюремщик потерял равновесие и качнулся вперед, при этом его кулак оказался внутри камеры. Пальцы Маккиннона скользнули вдоль запястья тюремщика и вцепились в него мертвой хваткой.

Потом Маккиннон вместе с надзирателем подался назад, так что тот оказался тесно прижатым к прутьям, а рука, которую Дейв не отпускал, все дальше и дальше уходила в камеру.

Вопль, застрявший в горле Левши, так и не вырвался наружу – тут уже постарался Мэйги. Бесшумные, как смерть, руки Линялого метнулись из темноты и, пройдя сквозь решетку, сжали жирную шею сторожа. Левша рванулся и чуть было не освободился от хватки, но Маккиннон подал всем своим весом вправо, выворачивая руку тюремщика, угрожая ей переломом и причиняя невероятную боль.

Маккиннону казалось, что весь этот театр, вся эта нелепая борьба безмолвных теней длится нескончаемо долго. Пульс в его ушах отдавался громовыми ударами, он даже начал бояться, что кто-нибудь этот гром услышит и прибежит на помощь Левше. Наконец Мэйги нарушил молчание.

– Все! – прошептал он. – Обыщи карманы.

Маккиннон с трудом справился с этой задачей: руки его дрожали, пальцы свело, действовать через решетку было чертовски неудобно. Но ключи все же нашлись в самом последнем из карманов. Он протянул их Мэйги, но тот сначала дал телу тюремщика сползти на пол и только потом взял у Дейва ключи.

С дверью Мэйги управился быстро. Она распахнулась с пугающе громким лязгом. Дейв перешагнул через тело Левши, но Мэйги наклонился над ним и отстегнул от пояса тюремщика полицейскую дубинку. Потом ударил ею Левшу по голове. Маккиннон остановился:

– Ты убил его?

– Черта с два! – ответил Мэйги шепотом. – Левша – мой дружок. Пошли.

И они двинулись по тускло освещенному коридору между клетками камер к двери, ведущей в административную часть здания, – к единственной их надежде. Левша по небрежности оставил эту дверь приоткрытой – сквозь щель пробивался свет, но когда беглецы осторожно прокрались к выходу, то услышали, как вдалеке гулко застучали шаги. Дэйв лихорадочно озирался по сторонам в поисках укрытия и не нашел ничего лучшего, как забиться в угол, образованный выступом камеры и стеной. Он поискал взглядом Мэйги, но того нигде не было видно.

Дверь широко распахнулась. Из нее вышел какой-то мужчина, остановился и огляделся. Маккиннон увидел в его руке инфракрасный фонарик, а на глазах специальные тепловизорные очки. Он понял, что темнота его теперь не спасет. Инфракрасный луч двинулся в его направлении. Маккиннон приготовился к прыжку…

И тут раздался глухой удар. Тюремщик вздохнул, покачнулся и рухнул обмякшей тушей. Над ним уже стоял Мэйги – он покачивался на пятках, оценивая свою работу, в то время как его пальцы поглаживали «рабочий» конец дубинки.

– Пожалуй, с него хватит, – решил он. – Ты идешь, Дэйв?

И, не дожидаясь ответа, он первым шмыгнул за дверь. Маккиннон следовал по пятам. Освещенный коридор уходил вправо, заканчиваясь двустворчатой дверью, ведущей прямо на улицу. В левой стене, возле самого выхода, находилась низенькая открытая дверца, которая вела в маленькую служебную комнату.

Мэйги притянул к себе Дейва.

– Подфартило, – шепнул он. – Сейчас там никого нет, кроме дежурного сержанта. Мы проскочим мимо, а потом – вон в ту дверь… на свежий воздух. – Он сделал Дейву знак, чтобы тот держался позади, и осторожно подкрался к дежурке. Потом вытащил из кармашка на поясе небольшое зеркальце, лег на пол и, прижавшись лицом почти к самому косяку, осторожно выдвинул зеркальце на пару дюймов вперед.