Светлана Тулина - Стенд [СИ]

Вывести Теннари из себя не удавалось еще никому. За все десять лет его работы в интернате. А это, простите, от трехсот до пятисот (в особо урожайные) ходячих неприятностей ежегодно. И, видит Оракул, они пытались!..

Он не стал орать на диспетчера: «А куда вы смотрели?!», топать ногами и скандалить в участке. Просто объяснил ситуацию весьма понятливым полицейским, не лишенным некоторых человеческих слабостей, отнюдь не худшей из которых является злорадство. И пошел обзванивать остальных пилотов.

Правда, полицейские оказались куда более понятливыми и злорадными, чем он ожидал, и, когда через полчаса вызванный из отгула пилот второго катера явился на базу, там его уже ожидал подвергнутый тотальной очистке организма коллега — мокрый, как мышь, злой, как черт и трезвый, как стеклышко.

Но и тут улететь не удалось.

Потому что произошла пересменка. И новый диспетчер, проверив по комму и обнаружив, что полномочия Теннари закончились больше часа назад, сделался вдруг ужасно бдительным и потребовал немедленно покинуть помещение всем посторонним, не имеющим документально заверенного права находиться во вверенном его попечениям ужасно секретном и так далее.

Ни о каком полете, разумеется, и речи быть уже не могло.

Теннари не стал скандалить. Оставил рапорт и заявку на катер, уверенный, что никуда дальше мусорной корзины эта заявка у бдительного диспетчера не проникнет. Зашел в контору интерната, где на него посмотрели с легким недоумением, но дубликат рапорта и заявки все-таки приняли. Поинтересовался наличием каких-либо приятных изменений в расписании ближайших гражданских рейсов и почти не огорчился, узнав, что подобных нет и в помине. И пошел отсыпаться. Потому что все равно делать больше было нечего.

Ему удалось поспать около двух часов. Да и то только потому, что сначала его пытались отыскать в личном отсеке или других подходящих местах интерната, и лишь потом догадались проверить припортовую гостиницу.

Двадцать восьмая автономная медицинская база не вышла на связь в установленное время и на аварийные вызовы тоже не отвечала.

Талгол. Деринг. Отель у малой арены. Стась.

— Ну и что это такое?

Шариков было много, горсти две, пожалуй, хотя вряд ли кому придет в голову мерить их горстями — Стась попыталась было потрогать сгоряча, и теперь сосала изрезанные пальцы. Больше всего они напоминали крохотные плавучие мины, даже не сами мины, а то, как любят их изображать в «морском бое». Или крупные дробинки, утыканные иголками. Иголки, правда, были совсем не иголками, а осколками мономолекулярных лезвий. Которые, в свою очередь, являлись штукой весьма секретной и в свободную продажу вроде бы не поступали…

Впрочем, Бэт есть Бэт.

— Зажимы. Для волос.

Очевидно, на ее лице что-то все-таки отразилось, потому что он поспешно добавил:

— Э-э, я не шучу! На самом деле зажимы. И на самом деле для волос.

И она поняла — не шутит.

— Что-то я не совсем…

— Новая фишка! — Он засмеялся беззвучно, оскалив ровные зубы. — Пора раскручивать твой хвост на полную катушку.

Стась пожала плечами. Поморщилась. Вздохнула.

— А я-то надеялась, что его скоро можно будет совсем отрезать.

— Ты что! Отрезать такое богатство! Знаешь, во сколько он мне обошелся?! Нет?! И не знай — крепче спать будешь!..

— Неудобно с ним. Мешается, да и вообще… Так и ждешь, что кто-нибудь схватит как следует, дернет — и звездец котенку.

— Можно подумать — еще не хватали!

— Повезло. Не каждый же раз так везти будет.

— Везет, знаешь ли, утопленникам. А чтобы на плаву удержаться — одного везенья мало. Думаешь, я тебя просто так этой дрянью голову дважды в день мыть заставляю?.. То-то… специально, чтобы волосы скользкими были! А теперь еще и зажимчики…

— Комиссия не пропустит, это уже оружие.

— А вот и нет, я проверил! Мелкие инородные тела запрещены в общем количестве более ста грамм и при весе каждого отдельно взятого более двух грамм, а здесь ровно девяносто восемь зажимов по грамму каждый. А с учетом разрешенных трехсантиметровых бронированных когтей лезвия в один сантиметр и обсуждать смешно! Никаких серьезных повреждений, зато кровищи будет — хоть залейся, очень, знаешь ли, психологически эффектно… Представляешь, какой сюрпризик ожидает следующего, кто попытается дернуть тебя за косичку?!

Талгол. Деринг. Отель у малой арены. Стась.

Продолжение.

Бэт хихикнул. Потом добавил уже серьезно:

— Но это не главное. Ради просто обороны я бы и суетиться не стал, «Шелковый угорь» — бальзам надежнейший, пусть бы пробовали, силы тратили… Но ты мне сама идею подсказала. Помнишь Вомбата?

— Это который с татуировкой в виде черепов?

— С черепами — это Комбат. А у Вомбата ногти мутированные и уха нет.

— Комбат, Вомбат — какая разница?.. Постой, это на прошлой неделе? У него еще бедра перекачаны, ходит враскорячку, да?

— Вижу, помнишь. Это хорошо. Финал свой помнишь?

— Н-ну…

— Это плохо. Учишь вас, учишь… Удачные фишки запоминать надо!

Ав-то-ма-ти-чес-ки!

— Это… когда я его хвостом по глазам, что ли?

— Умница! Сходу повторить сможешь?

— Так это же нечаянно получилось!

— Это ты другим рассказывать будешь. А я к некоторым словам глухой. Давай-давай, я жду!

— Да не помню я, Бэт! — Знал бы кто, как это противно, все время чувствовать себя виноватой! — Это же случайно…

Он ударил без предупреждения — резко и в полную силу, она уже умела определять подобное. Удар был нацелен в висок — не смертельно, но болезненно, а, главное — обидно. Попади он в цель — и хвост дракона был бы подпорчен некрасивым синяком. Но в цель он не попал — шея сработала автоматически, крутанулась, голова нырнула назад и вбок и красно-рыжая коса с оттяжкой хлестнула Бэта по руке.

Звук был очень неприятный — словно плеткой по кожаному креслу. Бэт зашипел. Стась ойкнула. Скривилась, словно себя ударила. Глядя, как на предплечье наливается краснотою широкий рубец, Бэт выдавил, морщась:

— А представляешь, если бы еще и с зажимчиками!..

Голос у него был довольный, почти мечтательный.

Дженейра. Орбитальная станция, отель «Дирол». Аликс.

Серебристая паутина крепежных тросов, короткие зигзаги лестниц. Серебристая фигурка на фоне черного неба. Постояла немного, распрямившись. Взмахнула руками. Качнулась.

Прыгнула.

Пролетела метра три. (По пологой дуге, очень высокая инерция посыла должна быть, при тамошней-то гравитации, но это так, о птичках). Попыталась ухватиться за натянутый трос. Мазнула по касательной. Сорвалась.

Рухнула вниз.